НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ

Международный язык музыки

В один из июльских московских вечеров, в которые лето достигает своего апогея, зачаровывая горожан и вселяя в их сердца лёгкое романтическое настроение,  в большом зале на втором этаже дома А.Ф. Лосева на Старом Арбате, искрясь и переливаясь оттенками гармоний, играла музыка. Заворожённые звуками пожилого аристократически сдержанного рояля, виолончели и звонкоголосой скрипки, слушатели погружались в неё с головой, совершенно забывая о том, что они в самом  центре динамичного, ни на миг не засыпающего мегаполиса. Когда инструменты затихли, чтобы почувствовать напряжение паузы, вздохнуть и снова разразиться фейерверком трезвучий и сложнейших аккордов, музыкант и композитор Станислав Оссовский, взявший на себя обязанности  конферансье, представил слушателям Ейджи Ким, пианистку из Южной Кореи. Зал разразился аплодисментами, а потом по нему прокатилась волна удивления и восхищённого шёпота — невысокая изящная кореянка направилась к роялю, держа перед собой белую трость. Вряд ли хоть кто-нибудь из слушателей через пару минут вспомнил о её слепоте, ведь для того чтобы извлекать из инструмента звуки, оживляя их не только своим мастерством, но и эмоциями, переживаниями, чувствами, совсем не нужно зрение. Ейджи играла, волшебным образом заставляя каждого слушателя всем существом воспринимать таинственную прелесть музыки Фредерика Шопена, понимать и сопереживать ему.

После концерта я решила не упускать редчайшую возможность познакомиться с известной незрячей пианисткой и на правах журналиста  поспешила за сцену. Ейджи оказалась очень приветливым и общительным собеседником;  с большим удовольствием она рассказала о себе и при неоценимой помощи  моей приятельницы, свободно разговаривающей на корейском языке, ответила на несколько вопросов для нашего издания.

— Ейджи, расскажите немного о себе: где Вы родились, учились, работаете?

— Я родилась в Южной Корее, в городе Сеул. С начальных и до старших классов училась в специализированной школе для незрячих детей. У нас нет институтов, ориентированных на обучение людей с ограниченными возможностями, поэтому после школы  я поступила в Сеульский Университет Сукмьянг, общее учебное заведение, на факультет «piano performance», где проучилась четыре года, а после в течение двух с половиной лет продолжала обучение на «magistr program». Затем около года преподавала детям музыку, выступала с концертами, но мне оказалось этого недостаточно, и в 2007 году я переехала в Соединённые Штаты Америки. Мне захотелось разнообразия в людях, особенно в преподавателях и профессорах.

В Америке я более серьёзно овладевала инструментом и исполнительской практикой, ещё раз обучалась по магистерской программе в Пибоди Консерватории Джона Хопкинса. После окончания переехала в штат Висконсин, где мне и удалось получить степень доктора музыки. Играть на фортепьяно я училась при помощи нот, написанных шрифтом Брайля, и считаю, что это правильно, ведь воспринимая музыку только на слух, никак нельзя избежать интерпретаций исполнителя, его понимания музыкального произведения. Однако привычная для нас, незрячих, нотная таблица Брайля имеет свои недостатки. Она не позволяет переложить некоторые музыкальные обозначения. Когда я училась в Америке, мне пришла в голову идея, каким образом можно полностью перевести нотный ряд на язык 3D-изображений. И это стало частью моей кандидатской диссертации, работу над которой мне помогала вести музыкальный педагог Джессика Джонсон. Это дело я продолжаю  и на родине, а также преподаю  музыку, сотрудничаю  с компанией, занимающейся организацией концертов, и сама регулярно выступаю с  различными музыкальными программами как в Корее, так и в других странах — Чехии, США, Канаде, Японии, Новой Зеландии, Китае и других.

— Вам было сложно учиться и жить в США?

— Конечно, сразу после переезда мне было трудно. Я жила одна на съёмных квартирах, но недалеко от университетов, где проходили мои занятия. Иногда меня навещали, помогали, если возникали трудности, например,  с переездом. С преподавателями и студентами отношения складывались достаточно хорошо. Кстати,  со Станиславом Оссовским мы вместе учились в Америке, он мне здорово помогал и даже приобщил к спорту: занимаясь регулярно в тренажёрных залах,  он час в неделю работал там и со мной. Конечно, мне удобнее жить на родине — там всё привычно, знакомо. Сеул с каждым годом становится всё более адаптированным для незрячих людей — существуют различные тактильные направляющие, помогающие выбрать правильную траекторию движения, линии перед лестницами, в метрополитене много надписей по Брайлю, голосовых объявлений, перед переходами обычно расположены брайлевские описания линий: как и куда они следуют.

В автобусах также есть автоматические объявления номеров маршрутов. Мне показалось, что в США с адаптацией населённых пунктов для инвалидов по зрению дела обстоят хуже. Может быть, в крупных американских городах инфраструктура хорошо подходит для жизни людей с ограниченными возможностями, но в маленьких,  и даже в Москве, она слабо адаптирована. В Корее я передвигаюсь с помощью собаки-проводника, трость вообще не использую. Если люди встречают меня на улице с  тростью, то начинают меня жалеть.  Мне очень не нравится это. Когда я оказываюсь в городе с собакой, не чувствую такого отношения — могу идти с высоко поднятой головой. Я хотела приехать с ней и в  Россию, но это оказалось сложно.

— Как в Южной Корее организована социальная поддержка людей с ограниченными возможностями?

— Ежемесячных социальных выплат, как в России, у нас нет. Они бывают только в том случае, если человек с инвалидностью не имеет профессии и своего жилья. Тогда он каждый месяц получает около 700 долларов и пожизненную возможность арендовать квартиру по льготной стоимости — 500 долларов. Это недорого. Для них же государство наполовину снижает подоходный налог. Все остальные люди с ограничениями по здоровью имеют право на бесплатный проезд в наземном городском транспорте, а также скидку в размере 30 процентов на услуги Интернета, мобильной связи, жилищно-коммунального хозяйства и городского такси. Государство старается интегрировать людей с инвалидностью в общество. К примеру, когда я училась в специализированной школе для незрячих детей, у нас обязательным предметом, по окончании которого мы получали специальность, был терапевтический массаж. Учителя говорили нам: «Это ваша профессия, ничем другим вы заниматься не будете». Поэтому я тоже училась делать массаж, хотя никогда не получала от этого удовольствия и не видела себя в медицине. Сейчас люди с отсутствием зрения осваивают всё новые и новые профессии: в Корее много незрячих учителей, социальных работников, государственных служащих, профессоров, музыкантов, программистов (современная компьютерная технология так хорошо развита, что разрабатывать программы и писать сайты можно, совершенно не пользуясь зрением, только на слух). Специализированных университетов у нас нет, поэтому все они учились и учатся наравне со зрячими студентами. Ведь если ты хочешь идти дальше, надо просто двигаться.

— Вы захотели стать музыкантом, хотя профессия массажиста была для Вас доступна и ожидаема. Это было Ваше решение или решение Ваших родителей?

— Мне никто не советовал и не заставлял заниматься музыкой. Меня до сих пор удивляет тот факт, что в России в музыкальную школу отдают совсем маленьких детей, и они должны учиться, даже если не хотят этого. Я не вижу с трёхмесячного возраста, и когда мои сверстники подрастали, много гуляли и играли на улице, я была вынуждена оставаться дома. У нас стояло фортепьяно, и я часто подходила к нему, прикасалась к клавишам, мне нравилось это делать, нравился звук, который в результате этого получается. В начальной школе я приступила к изучению музыки, а в средней решила, что стану пианисткой. Музыка — это не моё образование, не моя профессия, это — моя жизнь.

— Есть ли у Вас хобби? Чем Вы любите заниматься в свободное время?

 — Обычно я читаю книги или слушаю что-нибудь. К примеру, я часто интересуюсь голосовыми описаниями телевизионных передач. У нас популярны разные игры, в том числе и с фигурами, отдалёно напоминающими шахматные, компьютерные и звуковые. В Корее существует и два-три специализированных журнала, в которых публикуются произведения незрячих писателей, а также журналисты информируют о новостях, важных для людей с ограничениями зрения.

— Вы впервые в России. Какие у Вас ощущения и впечатления о ней?

— Я нахожусь в России уже одиннадцать дней, восемь из которых были заняты концертами, так что просто погулять и почувствовать Москву я ещё не успела. Сегодня у меня было последнее выступление, и с завтрашнего дня я смогу отдыхать и знакомиться с российской столицей. Пока  успела побывать только в Кремле и в Российской государственной библиотеке для слепых. Мне очень нравится русская еда: маринованные огурцы, творог и кефир. Уже десять дней я каждое утро на завтрак ем творог —  в Корее попробовать его невозможно. Правда, у нас не так давно начали продавать кефир, но пока только в аптеке и всё равно он не такой вкусный, как в России.

— Спасибо Вам за интересную беседу. Желаю Вам дальнейших успехов в творчестве.

Беседу вела Елена Федосеева