Поэзия
Александр Смогул
Александр Владимирович Смогул родился в 1946 году. Известный бард. Член Союза российских писателей. Последние годы вёл семинар русской поэзии в Гамбургском университете.
* * *
За тридевять земель, где сечи не случится,
За тридевять земель, где Каин - не злодей,
Встаёт такой рассвет, поют такие птицы,
Что трудно не любить и землю, и людей.
Там мудрость никогда во зло не обернётся,
И сила, став добром, не станет убывать,
Там звери так вольны, что каждый обернётся
На первый зов людей, отвыкших убивать.
Там не ревут в ночи издёрганные жёны,
И не казнит запой затравленных мужей,
Там нет календарей и кораблей сожжённых,
И Бруту снятся сны, лишённые ножей.
Там вера и покой, и мора не случится,
Там ни талант, ни ум не осквернят гроши,
Там каждого поймут и каждому простится,
За тридевять земель... — в лесах моей души.
* * *
Разнузданный ветер вставал на дыбы,
Высвистывал пулей из дула,
И намертво в тучи вцепились дубы,
Чтоб небо с планеты не сдуло.
Почти вертикально зияла река
И выпуклый череп пейзажа
Рубцом рассекала, и уток строка
Плыла, точно клочьями сажа.
И скорбность минора вплетая в мажор,
Один — исцеленье и рана,
Крест, руки раскинувший, как дирижёр,
Парил над руинами храма.
* * *
Начинает декабрь ворожить,
И вплетается в действо шаманства
Крупный снег, начинающий жить
Обособленной жизнью пространства.
Простирается мокрый туман
Над рекою, спелёнутой льдами.
И верстается жизнью роман,
Что однажды прочтётся не нами.
Веет готикой зыбкий простор,
Что само по себе несуразно:
Здесь ни строгих соборов, ни гор,
А полого, пустынно и грязно.
Год уходит. Такая пора.
За студёным стаканом вначале
И отчаянным стоном: "Пора!»
Ждут четыре квартала печали.
* * *
Замес поэзии и прозы —
Закат пятидесятых лет,
Где я вдыхал чужие слёзы
И дым вонючих сигарет.
И дух бродяжничества властно
Тянул меня по всей Руси,
Где, как моржи, раскинув ласты
Огней, в дождях меня несли
Составы с запахом картошки
И перепрелого белья,
Где инвалидные гармошки
Учили лирике меня.
* * *
Однажды осенью прогорклой
Придут нежданные слова,
Комок любви подкатит к горлу
И закружится голова.
И понесёт рассветом гулким,
Как в час Господнего суда,
Брести по долгим переулкам,
Брести неведомо куда
И понимать, что жизнь — расплата,
За всех обиженных когда-то,
И жаждать перевоплощенья,
И разучиться проклинать,
И плакать, и просить прощенья
За не умеющих прощать.
* * *
В тучных мхах соловьиной чащобы
С полонянкой в любовном бреду
Ты хотел бы проснуться? — Ещё бы!
Только как я туда попаду?
Выше крыши над отчей скворечней,
Точно див, озирающий всё,
Вознестись ты хотел бы? — Конечно!
Только кто же туда вознесёт?
Чище рая и низменней ада,
Принимая века и миры,
Ты хотел бы познанья? — Не надо.
Я боюсь этой чёрной дыры.
* * *
Себя не обнаружил взглядом
Среди друзей и жён.
Я — перерос. И собственным масштабом
Был размозжён.
Но вознесён, чтоб, обретя терпенье,
Провидеть до конца
Окрестный мир тяжёлым долгим зреньем,
Жестоким зрением слепца