Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ

РАВНЕНИЕ — НА «ЧТЕНИЕ»

Я учился в Валуйской школе в Белгородской области в 50-е годы прошлого века. Первой моей учительницей была зрячая женщина Фаина Григорьевна. Она вела «арифметику», «родную речь» и «письмо» (не помню, как оно тогда называлось). Фаина Григорьевна заложила нам основы знания системы Брайля. В старших классах алгебру тоже преподавал зрячий учитель. Он расширил наши познания в обозначении спецзнаков в математике. Зрячая Александра Николаевна вела русский язык и сама проверяла наши диктанты. Были у нас и незрячие преподаватели — по немецкому языку и по музыке. Они тоже в совершенстве владели Брайлем и своим предметом.

Позже, когда я учился в единственном в СССР Курском музыкальном училище вместе с незрячими из Москвы, Таллина, Ташкента, Киева, Тбилиси и других городов, у нас никогда не возникало никаких недоразумений: мы все учились по одним и тем же учебникам. У нас, кроме специальных предметов, были и гуманитарные, и система Брайля помогала осваивать их, поскольку она была едина для всех.

С проблемой разночтения я столкнулся, когда преподавал в том же училище нотную систему Брайля (МНСБ). Я диктую учащимся: «Пишем восьмую ноту «ми» (точки 1, 2, 4)». Проверяю. Одни написали правильно, у других получилась «ля» половинная. Для тех, кто не знает нот, поясняю: восьмая нота «ми» пишется по Брайлю, как «ф», а некоторые написали «п». В чём дело? Это как раз то, о чём пишет Олег Николаевич. Меня учили в школе, что первая точка находится справа вверху, а других незрячих, в частности, из Татарии, что первая точка находится справа внизу.

В 1965 году в Москве проходило Всероссийское совещание по унификации мировой нотной системы. Цель была вполне разумной: чтобы музыканты всех стран могли обмениваться нотными сборниками. За основу была взята книга А. Ройса, разослана по всем библиотекам. И предполагалось, что в Москву мы приедем как единомышленники. На практике оказалось: сколько съехалось людей, столько было и мнений. Одни обсуждали обозначения, предлагаемые Александром Ройсом, другие начинали изобретать свои собственные обозначения, видимо, пытаясь войти таким образом в историю хотя бы данного мероприятия. Я боюсь, что и в нашем случае может разгореться такая же ненужная, бесконечная полемика.

И все-таки, какие у меня предложения? Я не буду высказываться по всем пунктам, указанным О.Н. Пилюгиным. Для этого нужно быть специалистом в указанных областях и аргументированно доказывать свою позицию.

Как музыкант, я сразу отметаю любые изменения в нотной системе Брайля. Это очень сложный, болезненный процесс, в реформировании которого, по моему мнению, нет никакой нужды. В крайнем случае, этот вопрос нужно адресовать в «кузницу слепых музыкантов» — в Курский музыкальный колледж-интернат.

Неоднозначно моё мнение и о подписях по Брайлю на домах, лифтах, лекарствах. Например, я пользуюсь двумя-тремя лекарствами, отличающимися и упаковкой, и формой самих таблеток. Надпись на коробке, как правило, неразборчива и увеличивает стоимость лекарства. А подписывать лишь для того, чтобы ублажить наше самолюбие, по-моему, не стоит. Говорят, на Западе на домах есть таблички по Брайлю с указанием номера дома. И как вы себе это представляете? Слепой должен шарить руками по стене в поисках таблички? В погоне за независимостью мы порой стесняемся или боимся обратиться за помощью к зрячим людям. Мы — люди с ограниченными возможностями, и стесняться этого неразумно: без помощи зрячих нам просто не прожить.

Я замечаю, что и в математике появились знаки, которым меня не учили; и немецкие слова изобилуют непонятными обозначениями. Считаю, что от каждой области науки должны собраться специалисты и решить, что им надо, а от чего стоит отказаться.

В настоящее время я, прежде всего, читатель. Я незнаком с торжковским издательством, но против «Чинар», но сегодня не о нём речь. Образцом современного издательства по Брайлю считаю С.-Петербургское  «Чтение»: и бумага качественная, и все присущие литературе обозначения тоже не требуют ни улучшения, ни, тем более, ухудшения. Если есть нужда в реформировании системы Брайля, то надо ориентироваться на издательство «Чтение» и признать его за основу. Увеличение длины строки, смещение на долю миллиметра буквы, внедрение в текст новых, придуманных знаков — всё это ведёт, как справедливо пишет О.Н. Пилюгин, «к распаду системы Брайля».

И. Холявченко,

Курск