Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Наука и практика

Незрячий самородок

Михаил Владимирович Марголин родился 29 января 1906 г. в Киеве. Работать начал в тринадцать лет: конюхом, помощником шофёра, матросом.

В 1923 г. М.В. Марголин вступил в ряды Красной Армии, находился в частях особого назначения, был командиром отдельного взвода. В июне 1924 г. после ранения в голову лишился зрения и был демобилизован.

С 1927 г. Михаил Владимирович занялся оружейно-конструкторской работой. Потеряв зрение, он научился не только моделировать свои конструкции, но и диктовать чертежи.

Михаил Владимирович очень тяжело переживал сообщение о нападении гитлеровской Германии на нашу страну. В книге «Я солдат ещё живой» он напишет: «Особенно тяжело было сознавать, что я не могу с оружием в руках бить врага, что лишён физической возможности делать то, к чему рвётся душа, зовёт совесть...

Всю свою сознательную жизнь я строил так, чтобы бремя инвалидности не мешало мне быть полезным и активно служить Родине. Что может делать в дни войны инвалид первой группы? Уходили на фронт добровольцами стрелки-спортсмены... в нашем доме на Пятницкой улице почти не осталось мужчин... мне предложили эвакуироваться. В те дни сама мысль об эвакуации была для меня нестерпимой. И я остался в Москве, взявшись за то, что тогда было существенно необходимым, — за организацию службы ПВО в жилом секторе нашего участка...

Создали систему дежурств в подъездах, на крышах и чердаках. Организовали пожарную дружину... Меня назначили начальником ПВО жилого сектора...

Объект ПВО отнимал много сил и времени, но я не бросил изобретательскую работу... До обкома партии дошли сведения, что я оружейник, и меня послали на одну из военных баз для реализации некоторых моих военно-технических предложений... Так начался новый этап моей жизни как оружейника».

М.В. Марголин работал в арсеналах, на полигонах, оборонных заводах, внося свой вклад в совершенствование и ремонт оружия, которое направляли на фронт.

В мирное время Михаил Владимирович достиг больших успехов в области изобретательства. Он — создатель спортивного пистолета, которым пользовались наши спортсмены на всесоюзных и международных соревнованиях. Многие годы пистолет Марголина был лучшим оружием спортивных стрелков.

Михаил Владимирович Марголин скончался 26 января 1975 г.

Наталия  Шапошникова,

 заведующая тифлобиблиографическим отделом

 РГБС

ЛЮБОВЬ К МЕТАЛЛУ

    В одном из залов Военно-морского музея в Санкт-Петербурге демонстрируется миниатюрная подводная лодка конструкции Джевецкого — эксклюзивный экземпляр, чуть ли не единственный среди сохранившихся. А  копию этой уникальной лодки  недавно установили на постаменте в Гатчине.

     Самый северный аэродром нашей страны и ещё три точки на карте увековечили имя Нагурского — первого лётчика, поднявшего свой самолёт в высоких арктических широтах.                                                                              

     Первое оружие, которое берут в руки спортсмены-стрелки ДОСААФ, — пистолеты системы Марголина.

     В годы войны против фашистских танков грозным оружием стало противотанковое пятизарядное ружьё конструкции Симонова.

     Нет в мире страны, где не было бы известно имя Михаила Калашниковаавтора самого популярного оружия нашего времени.

     Парашютисты и лётчики уже несколько десятков лет используют прибор для полуавтоматического раскрытия парашюта, изобретённый братьями Дорониными.

     В первые дни войны ужас на фашистских моряков на Балтике наводили торпедные катера на воздушной подушке — изобретение профессора Левкова.

     Легендарным стал изобретённый инженером-спортсменом А. Маноцковым  планер с машущим крылом.

     В анналах Великой Отечественной навечно останутся уникальные операции, проведённые спортсменами Оборонного Общества: грандиозный подкоп под вражеские укрепления в боях под Калугой и бесшумный, неожиданный для фашистов десант на парусных судах на Вислинскую косу.

     До сих пор будоражит воображение загадка исчезновения самолёта, экипажем которого командовал бывший лётчик-инструктор ОСОАВИАХИМа, один из первых Героев Советского Союза — Леваневский.

     Об этих людях, конструкторах военной техники, —очерки, собранные в книге.

Роковой выстрел

Это был самый настоящий, самый «взаправдашний» «Смит-энд-Вессон» 44-го калибра (11,56 мм).  Не та первая модель, что была с зарядным рычагом на корпусе, а вторая, с шестигранным длинным стволом, украшенным гравировкой и с изящным барабаном на восемь патронных камор, где был изображён трёхмачтовый корабль с раздутыми парусами.

Модель эту называли ещё «морской кольт» или «рашн», т.е. русский. Она была разработана по заказу Великого князя Алексея, когда он приезжал в Америку охотиться на бизонов.

У револьвера была гуттаперчевая рукоятка — очень удобно лежала в руке, и он был хорошо отцентрован. Система так понравилась Великому князю, что в конце XIX века её ввели на вооружение в русской армии. Название «Смит-Вессон» так и закрепилось за этим револьвером.

Михаил с восторгом держал его в руках. Наконец-то! И у него теперь есть настоящее боевое оружие. Вот только  беда — патронов для этого кольта нет совсем. А без патронов он что — так, кусок железа в три с лишним фунта весом. Надо было что-то срочно придумывать.

Здесь, на Кавказе, с давних  времён копилось огромное количество самого разнообразного оружия. Все кавказские войны оставляли здесь самые разнообразные образцы оружия, по которому можно было вполне изучать его историю.

Особенно много всего огнестрельного здесь появилось после войны империалистической, да и гражданская добавила тоже. В самом начале первой мировой у всех тыловых частей изъяли трёхлинейки конструкции капитана Мосина и заменили их тяжёлыми берданками — винтовками системы американца Бердана, номер второй. От номера первого эти ружья отличались скользящим затвором, но патроны были также тупоконечные и на дымном порохе. Через полгода,  поздней осенью  1914 года, появились японские винтовки системы капитана Арисака образца 1897 года. Хорошие  винтовки, пятизарядные. Только калибр у них был поменьше, чем у российских — 6,5 мм, но дальность прямого выстрела была даже больше, потому как пуля полегче. И магазин из-за малого диаметра патронов и из-за того, что они располагались в два ряда, целиком был спрятан в ложе винтовки. Это делало оружие более удобным для стрелка.

Японцы продавали вместе с винтовками и патроны. Но всего по двести штук на единицу оружия. Для фронтовых боёв это было ничтожно мало, поэтому «японками» вооружили тыловые части.

Всё это Михаил Марголин знал, но сейчас у него была своя забота. На дворе стоял 1924 год, когда командир взвода ЧОНа (частей особого назначения) прибыл в Очамчиры к своей части.

На Кавказ семья Марголиных приехала ещё в 1919 году из охваченного войнами Киева и поселилась в Хосте. И здесь в возрасте пятнадцати лет Михаил был принят в ЧОН, правда, на должность больше хозяйственную, чем боевую. Его назначили комендантом, и у него появились подчинённые, неполный взвод.

Личного оружия у него не было. Ему, правда, выдали короткий кавалерийский карабин — так называемую  «винтовку-драгунку», но ведь это не то! У командира должно быть личное оружие, и в кобуре. Поэтому он так  обрадовался, раздобыв этот старый, чуть даже поржавевший, револьвер.

Но патронов не было нигде. Обшарили все цейхгаузы, поискали в складах бывшей пограничной охраны, даже у охотников-горцев спрашивали. Нет, патронов такого калибра нигде не было.

И тогда Мише пришла неожиданная мысль: а что, если самому сделать патроны для своего револьвера? Единственными подходящими для переделки были патроны американской винтовки Бердан № 2 — калибр был тот же. Но сам патрон был длинным, почти в два раза длиннее зарядной каморы револьвера.  Что же делать?

Михаил приступил к работе обдуманно и спокойно. Сначала он разобрал патрон: раскачав, вынул из дульца гильзы тупую тяжёлую свинцовую пулю, высыпал на бумажку дымный порох. Капсюль трогать не стал. Отмерил на гильзе длину зарядной каморы револьвера, не забыв прибавить к ней высоту свинцовой пули, и тоненьким напильником стал осторожно пилить гильзу, добиваясь нужного размера.

И сразу неудача. Тонкая латунь гильзы не столько пилилась, сколько прогибалась под усилиями напильника, и постепенно гильза начала сминаться вся целиком. Это было опасно: от деформации могло произойти самовоспламенение капсюля. Миша прекратил работу и задумался.

Вот если бы подложить под латунь гильзы что-то более твёрдое, чем её металл. Тогда она прогибаться не будет. Хорошо бы найти стерженёк металлический.

После долгих поисков Михаил отыскал старый поржавевший прут, видимо, от спинки солдатской кровати. Но диаметр его был чуть меньше внутреннего диаметра гильзы патрона. Хотя, это даже к лучшему. Миша обернул прут несколькими слоями бумаги и осторожно, чтобы не задеть капсюль, насадил на него гильзу. Решение было удачным: бумага амортизировала хорошо, да и прут сидел плотно.  Теперь несколько движений напильником, и в руках — короткий аккуратный цилиндрик, который уже можно превратить в настоящий револьверный патрон.

Не зная, насколько прочным был ствол кольта, Миша решил не рисковать и наполнил гильзу лишь половиной того пороха, что был в старом винтовочном патроне. Затем аккуратно вставил пулю, обжал её плоскогубцами, а почти невидимые щели затёр свечным воском  для герметичности: чёрный порох, которым начинялись патроны берданок, был очень гигроскопичен.

Ему не терпелось испытать своё изделие, но он решил всё делать методично. Сначала изготовил ещё семь патронов и аккуратным рядком поставил их на краю стола. Затем разобрал револьвер, тщательно зачистил ржавчину, смазал нужные места ружейной смазкой. Пружина ослабла, и Миша сначала отпустил её, а затем, разогнув на нужный угол, снова закалил. Собрал револьвер и несколько раз вхолостую спустил курок.

Оружие было старой модели, не самовзводное. Чтобы выстрелить, надо было сначала взвести курок и лишь потом нажать на спуск. Опытные американские стрелки, стремясь увеличить скорострельность, нашли выход: они просто держали спусковой крючок всегда нажатым, а курок «обмахивали» ладонью левой руки. Скорострельность от этого приёма возрастала. А в Техасе, на родине конструкции,  это значило очень много: кто первый выстрелил, тот и прав…

Испытывал своё изделие Михаил Марголин вдалеке от Очамчир, в заросшем кустами горном ущелье. Патроны не подвели, все восемь сработали без осечки. Но грохоту было и дыма!  

Вернувшись, Миша уже спокойно принялся за работу, и через несколько часов на столе перед ним красовались тридцать новеньких револьверных патронов. А вечер ушёл на изготовление кобуры из старой голубой клеёнки, выпрошенной у знакомого духанщика. К ужину Михаил уже любовался восьмизарядным револьвером с патронами, помещённым в новенькую, аккуратно сшитую кобуру.

Наутро командир чоновского отряда представлял Михаила его новым подчинённым. Во дворе казармы выстроилась шеренга пёстро одетых людей с самым разнообразным вооружением: винтовки — российские, американские, японские и французские. Револьверы и пистолеты самых разнообразных конструкций — от кольта до нагана и люггера. Маузеров не было ни у кого: это оружие комиссарское.

Во взводе преобладали местные жители: грузины и абхазцы. Были и греки, даже два турка. Меньше всего было русских ребят. И одеты они все очень разнообразно. Полной военной формы не было ни у кого. Большая часть чоновцев пришла в домашнем: архалуки, папахи, сельской работы сапоги с мягкими спущенными голенищами, а то и постолы из сыромятной кожи.

Но некоторые выглядели на общем фоне просто щёголями: хорошего сукна черкески, папахи доброго каракуля, красные и белые башлыки. На ногах — грузинские сапоги-чулки чудесной выделки кожи и с мягкими подошвами.

И оружие у них было загляденье. На чеканных серебряных поясах висели шашки в серебре, за пояс  заткнуты кинжалы  кубачинской работы в серебряных ножнах, посверкивавших разноцветными стёклышками.

На плече у каждого — хорошо смазанная винтовка. Эти люди пришли в отряд со своим оружием; бывшие абреки или люди к ним близкие, они ценили, прежде всего, оружие, прекрасно понимая, что винтовка рождает власть. Оружие у них было, но они теперь хотели носить его  законно. Поэтому и  записались в чоновский отряд.

Они стояли в неровном строю и рассматривали своего нового коменданта, коренастого паренька с короткоствольной «драгункой» и странным, удивительно длинноствольным револьвером, торчащим из голубой кобуры, один вид которой вызывал почему-то безотчётные воспоминания об уютном духане на берегу моря с хорошим вином, крепким турецким кофе и табаком Латакия. Этот табак курили те, кто заказывал ароматный густой кофе; те  же, кто пил местное терпкое вино, набивали трубки более дешёвым самсуном.

В те годы начальник мог удивить своих подчинённых чем угодно, но  только не молодостью. И Мишина  никого не удивляла. Странным было другое. С карабином на левом плече, повешенным по-охотничьи дулом вниз, с огромным револьвером в какой-то странной голубой кобуре, перед ними стоял молодой русский парень. Командиром чоновского грузинского взвода был назначен русский!

Командир отряда представил Марголина и чуть отошёл в сторону, рассчитывая, видимо, что новый комвзвода скажет бойцам несколько слов от себя. Но Миша молчал. Он, не отрываясь, смотрел на одного из красавцев в черкеске. Тот, поймав взгляд командира, приосанился: повёл широкими плечами, изогнул тонкую талию. При этом движении висевшие у него на поясе две английские гранаты системы Миллса стукнулись одна о другую, производя приятный чокающий звук. Этот звук, видимо, очень нравился грузину и он изогнулся ещё раз, но уже в другую сторону. Чокающий звук повторился.

С внезапно побелевшим лицом Миша на негнущихся ногах подошёл к своему новому подчинённому. Издававшие бодрый, приятный и воинственный звук гранаты были подвешены к поясу красавца-грузина на тоненьких ремешках, привязанных к кольцам запала. Достаточно было лапкам чеки лишь слегка разогнуться, как под тяжестью тяжёлой гранаты она выскользнет и… дальше лучше не думать.

Максимально осторожно Миша взялся за серебряный кинжал своего нового подчинённого. Тот тоже побледнел, но от  гнева. Как! Его посмели коснуться! Его, грузинского мужчины!

Не обращая внимания на окостеневшего грузина, Марголин повернул к себе ножны его кинжала обратной стороной. Там был прикреплён маленький ножичек вроде перочинного, служивший для бытовых целей. Вынув его, Михаил осторожно перерезал державшие гранаты ремешки и понадёжнее закрепил уже почти сошедшиеся усики предохранительной чеки. И лишь только тогда перевёл дух.

Бывший абрек так ничего и не понял. Но командир чоновского отряда, наблюдавший эту сцену, подошёл к нему и что-то кратко сказал по-грузински. У красавца просто на глазах опустилась челюсть. Он не мог произнести ни слова. Авторитет нового командира взвода сразу же стал непререкаем.

Неделя прошла в интенсивных строевых занятиях и изучении оружия. Но в горах бесчинствовали банды — власть пока была только в городах и на побережье, поэтому получили приказ: завтра операция в горах.

Вечером Миша вышел на крыльцо маленького домика комсостава посмотреть на закат. И внезапно почувствовал, что ноги его подгибаются, он падает, и стало вдруг совершенно темно. Выстрела он не слышал.

Товарищи выстрел слышали. Выскочив из мазанки, они обнаружили командира на крыльце с простреленной головой. Пуля вошла в левый висок и вышла из правого, перебив оба глазных нерва.

Но Михаил остался жив. Он даже не потерял сознания, помнил, как его подняли, куда-то понесли и последнее, что осталось в памяти, — возглас аджарца арбакеша (возчика): «Ай-вай! Кто мне теперь коляску от крови отмоет!»

Виновника не искали. Да и трудно его было найти в то время: 1924 год, самое начало мятежа в Грузии. Потом говорили разное, намекали даже, что напрасно сюда русского прислали командиром — вот и получилось…

В военном госпитале в Сухуми все удивлялись, как это он остался жив после такой раны. Ясность внёс старый врач, военный хирург.

— По-видимому, — предположил он, — стреляли из японской винтовки, малокалиберной. От пули трёхлинейки голова бы разлетелась, как арбуз.  Повезло парню, жить будет…

Николай   Плиско

Продолжение в следующем номере.