Доступная среда
Продается участок с дольменом
Моя родина — республика Адыгея. Здесь я появилась на свет, выросла и продолжаю жить по сей день. Являюсь инвалидом второй группы с небольшим остаточным зрением, членом МО ВОС Майкопа, активистом-общественником. «В миру» я профессиональный писатель, участник различных литературных конкурсов, в том числе Всероссийского форума молодых писателей в Звенигороде, автор сборника рассказов, лауреат стипендии Минкульта России.
В число моих увлечений входит пешеходный туризм. Наша республика, по сравнению с остальными регионами Кавказа, очень маленькая, но и здесь есть что посмотреть. Пещеры, водопады, грозные каньоны горных рек, необъятные леса, альпийские луга и просторы Биосферного Кавказского заповедника.
В своё время я окончила школу инструкторов по туризму. Группы не вожу, но полученный опыт дал мне возможность ходить по горам наравне со зрячими.
В июле нынешнего года в Майкопском районе прошла экологическая акция Адыгейского регионального отделения Русского Географического общества по защите дольменов — уникальных мегалитов, древних, как сама Земля. В этой экспедиции я принимала участие вместе с членами культурной ассоциации «Новый Акрополь».
Дольмен — кельтское слово, переводится как «каменный стол», то есть горизонтальная каменная плита и каменные основания. Дольмены Кавказа отличаются от прочих — они больше напоминают каменные домики. Четыре плиты образуют стенки, сверху — каменная крышка. Фундаментом служат две пяточные плиты. На одной из боковых, ориентированной, как правило, на солнце, — круглое отверстие. В древности оно закрывалось круглой каменной же втулкой (пробкой).
Возраст дольменов — несколько тысяч лет. Они распространены от Кореи до Испании. Большая часть их находится в Средиземноморском регионе. В России дольмены можно встретить вдоль черноморского побережья и немного вглубь материка, на территории Адыгеи и Краснодарского края до реки Лаба. Недавно их обнаружили и в Крыму, но там они закопаны под землёй и изучены крайне плохо.
Кто построил дольмены и для каких целей — загадка даже для современных учёных, вооружённых последними достижениями науки и техники. Есть множество версий: от строго научных (погребение, ритуальный комплекс) до немного безумных (порталы в иной мир, оружие древней расы, ирригационная система) и смешных (домики для гигантских пчёл).
Пчёлы-великаны, кстати, появились тут не случайно. Есть адыгская легенда о великанах-нартах, древнем мудром пароде, что пришёл некогда на эти земли. Они познакомились с аборигенами — карликами, разводившими зайцев как домашних животных. Нарты передали малышам свои знания и построили для них домики — испуны, как называют дольмены адыги.
Возглавляет республиканское отделение Русского Географического общества Игорь Петрович Огай. Энтузиаст своего дела, бессменный хранитель Музея окаменелостей — уникального собрания минералов, аммонитов и прочих древних артефактов. Некогда здесь шумели волны океана Тетис и Кавказские горы были его островами. Остатки океана — Чёрное, Азовское и Каспийское моря. Кроме развития Музея Камня, Игорь Петрович прилагает большие усилия для сохранения дольменов Кавказа — остатков Кожжохской дольменной группы. До середины XIXвека количество их исчислялось сотнями, сейчас же в результате техногенной деятельности человека оно стремительно сокращается.
Акция, инициированная Игорем Огай и культурной Ассоциацией «Новый Акрополь» была направлена на привлечение внимания к данной проблеме. Пятнадцать человек из Москвы, Краснодара и Майкопа съехались в посёлок Каменномостский, чтобы подготовить дольмены к археологическим раскопкам, которые планируются осенью. Это уже вторая подобная экспедиция. В прошлом году в акции приняли участие около 150 человек со всей России — от Калининграда до Майкопа, и было расчищено несколько десятков дольменов. Один из них, Хаджох-4, раскопан и восстановлен археологами из Санкт-Петербурга. Простоял он, радуя глаза и души людей, несколько месяцев. На новогодние каникулы вандалы свалили переднюю плиту, которая, к слову, очень тяжёлая. В результате она раскололась, и мегалит представляет теперь плачевное зрелище.
Местные жители разбирали каменные ящики на курятники, ограды для палисадников, сараи, а то и просто сносили под предлогом расчистки пахотных земель. Очень много дольменов пострадало во времена колхозов. Так, под клубничное поле была снесена Дегуакская группа из 200 дольменов. Только старания председателя колхоза были напрасны — кроме бурьяна, ничего на том месте не приживается (это «поле» я видела собственными глазами во время турпохода под станицей Даховской).
Лагерь мы разбили в чудесном месте — яблоневом саду недалеко от дольмена Хаджох-1. Нaместе сада раньше также стояли дольмены, но во времена Советской власти их снесли бульдозером и закопали остатки в землю. Теперь сад заброшен, только местные жители собирают мелкие кисловатые уже одичавшие яблочки для своих нужд. Мы поставили палатки, обустроили полевую кухню, немедленно развесив в ней пучки лечебных трав для просушки. Душица, мята, репешок, пижма, клевер — всё это, не успев высохнуть на жарком солнце, отправлялось в чай или компот.
Потихоньку съезжались участники экспедиции. Были и гости — казаки из соседней станицы Тульской. Мы услышали интересный рассказ о заселении ими окрестностей, о постройке часовни в станице Царской (нынче Новосвободной). Часовня была построена в честь царя Александра IIв 1881 году на народные деньги. Сейчас исторический памятник представляет собой руинированные стены, есть проект по его восстановлению.
В первый же вечер нас посетили представители местной фауны — полевые мыши. Крупные, больше похожие на хомячков, они не отходили от кухонного блока и практически поселились в яме для отходов. Просыпались мыши вместе с дежурными и уже ждали свой завтрак.
На следующий день вечером состоялось открытие экспедиции с торжественным чаепитием. Членами Адыгейского отделения РГО была подготовлена презентация — краткий экскурс в историю мегалитов мира. Познавательная лекция переросла в групповое обсуждение. Что ж, истина рождается только в спорах, и вопрос происхождения дольменов, возможно, решается лишь мозговым штурмом.
Наступило утро следующего дня, и мы пошли на место будущей работы на разведку. Посёлок уже подступил вплотную к дольменам. Местные копают картошку под популярную музыку и провожают нас неодобрительными взглядами. Полно, люди, мы же боремся за ваше будущее... Но в наше неспокойное время картошка важнее странных «богатырских хаток» (так называли дольмены всё те же казаки).
Выходим на цветущий луг. Посредине разнотравья стоит странное круглое сооружение. Эта очередная загадка быстро разъясняется. Некий человек из Санкт-Петербурга построил здесь экологичный дом — мешки с песком, укреплённые сеткой-рабицей. Пробуем заглянуть в окошки — внутри столб, на котором держится сооружение, и больше ничего. В доме явно никто не живёт, хотя трава вокруг выкошена.
Топаем дальше, на место прошлогоднего лагеря «Нового Акрополя». При приближении к месту слышен равномерный гул — это работает завод по производству гипсовых смесей. Выстроенное недавно предприятие уже успело изрядно нарушить хрупкий баланс нашей природы. Варварски разрушаются дольмены, сносятся курганные захоронения. Протесты защитников не трогают бездушное начальство, всё якобы оправдано экономической пользой для республики.
Бывший лагерь располагался в живописной роще. От прошлогодних обитателей остался лишь «пилигримский» стол, как назвали его акропольцы. Запруда, построенная для купания, полностью размыта. Наши горные реки вообще непредсказуемы — маленький лесной ручей после дождя может обернуться бурной рекой, сносящей всё на своём пути.
Вот мы и на дольмене Хаджох-10, который нам предстоит расчистить. «Вот же дольмен, смотри», — участники прошлогодней экспедиции показывают на заросли бурьяна и ежевики. Пока здесь луг и дичайший ажинник (ажиной здесь называют дикую, стелющуюся сплошняком ежевику). «В прошлом году здесь был лес, мы работали пилами и топорами. Сплошной орешник рос, кучу дров заготовили!» — комментируют акропольцы.
В подтверждение этих слов нахожу за прошлогодним столом с лавочкой акропольской же работы небольшую кучку камней, в которой кто-то жёг костер. В юрах очень сложно определить, природа ли так распорядилась или камни сложил человек.
Определив фронт работ на десятом дольмене, идём на Хаджох-16. Он представляет собой небольшой курган с торчащими каменными плитами. Кто-то, воспользовавшись готовой насыпью, воткнул туда телефонный столб, по счастью, не задев сам мегалит. И ещё одно свидетельство бездумного хозяйствования — на дереве рядом с дольменом прибита табличка «Продаётся», на ней телефонный номер. Стоимость участка — четыреста пятьдесят тысяч. Косогор, конечно, но на окраине туристического посёлка, газовая труба рядом. Не хотите ли купить археологический памятник в личное пользование?..
Остаток дня осматриваю окрестности лагеря. Тропа ведёт на Хаджох-1, стоящий в небольшой рощице. При расчистке не стали её вырубать, и, подходя к мегалиту, невольно чувствуешь себя древним кельтом, что поклонялись камням и деревьям. Дольмен здесь целый, только пробка не сохранилась. Сзади небольшой скол. Можно заглянуть вовнутрь. Трогаю отполированный временем известняк — под пальцами тысячелетняя история.
Спускаюсь к реке Белой. Тропа идёт круто вниз на покрытый корнями, как в «индианоджонсовских» фильмах, мыс. Возле реки явные следы человеческой деятельности — вымощенная камнем дорожка, сбоку от неё — два таких же круга. Возможно, остатки дольменных двориков. Но, скорее всего, это работает моя бурная писательская фантазия, и река просто принесла камень в паводок.
Сама Белая — широкая, холодная, стремительная. В ней не искупаешься, как в реках средней полосы. Нахожу небольшой пляжик, окунаюсь методом «забежал-выбежал, стуча зубами от холода». Здесь ещё терпимо, за моими плечами опыт купания в реке Цице в окрестностях горы Оштен. Летом температура в ней всего три градуса, вот уж где не поплещешься!
Возвращаюсь в лагерь, где собрались уже практически все участники экспедиции. Наши руководители — Марина из Краснодара и Антон из Москвы — гармонично делят меж собой обязанности. Выясняется, что, кроме очистки дольменов, экспедиции предстоит ещё заниматься хозпостройками на территории будущего музея мегалитов.
Наконец, мы приступаем непосредственно к цели экспедиции — расчистке дольменов. Вооружившись нужным инструментом (тяпками, граблями и косилками), приводим в порядок территорию будущего парка мегалитов. Нaместе заросшего луга начинают появляться курганы с плитами. Оказывается, Хаджох-10 — условное название, и здесь прячутся несколько мегалитов, опознаваемых по торчащим камням.
Работаем дружно, не мешает даже палящее солнце. Через несколько часов июльское пекло всё-таки заставляет прекратить деятельность, мы собираем инвентарь и, уставшие, возвращаемся в свой яблоневый сад.
Вечером нас ждёт сюрприз. Игорь Петрович устраивает экскурсию по дольменам Хаджох-3 и Хаджох-4, расположенным в непосредственной близости от музея. Эти дольмены раскопали и выполнили историческую реконструкцию археологи под руководством кандидата исторических наук В.А. Трифонова.
Темнеет, и мы, подсвечивая телефонами, перебираемся через ручей, идём по тропе через заросли травы. Вот и Хаджох-3, относительно хорошо сохранившийся, но без крыши.
О дольменах Игорь Петрович может говорить часами, и только сгущающаяся темнота заставляет нас идти к следующему дольмену, историю которого я описала немного ранее. В жидком свете немногих фонарей видим расколотую плиту. Уже совсем темно, и моё творческое воображение подкидывает материал. Невнятные шорохи, пение ночной птицы, топоток лесной мелочи... Всё-таки есть в этих огромных тысячелетних мегалитах что-то загадочное, жутковатое, не поддающееся рациональному описанию!
Уже в полной темноте, держась друг за друга, доходим до музея окаменелостей. Экскурсия продолжается, теперь мы слушаем истории аммонитов, наутилусов и других древних жителей океана. Мне как человеку с ограниченными возможностями разрешается всё трогать.
Здесь не только каменные моллюски, нои множество камней — моё давнее увлечение. Наша земля богата самоцветами не хуже Уральских гор, только всё это практически не исследуется. Гладкий мутно-зелёный булыжник нефрита (подобный я находила на реке Сюк), прозрачный, как стекло, гипс, кристаллы горного хрусталя...
Беру в руки реконструкцию древнего копья. Кремневый гладкий наконечник примотан к древку жилами. К нему полагается копьеметалка — деревянная дощечка. Конечно, древние женщины занимались кухней и домашним хозяйством, но ведь были же амазонки...
Амазонки жили в Причерноморье, и это не легенды, а научно установленный факт. В Майкопе, в музее Востока, можно увидеть реконструированный женский доспех работы нашего чудеснейшего мастера, художника Юрия Сташа. Его стилизованные адыгские костюмы, странные крылатые одеяния древних мартов выставлялись на сочинской Олимпиаде в «Доме Адыга», а сейчас вернулись на родину и доступны для осмотра всем желающим. К сожалению, трогать их запрещается. Но Юрий Сташ — один из любимых гостей нашей республиканской библиотеки для слепых. Он всегда приносит с собой небольшие работы — адыгское золотое шитьё, плетение, символические родовые знаки своего народа — тамги. Таким образом, наши инвалиды по зрению знакомятся с художественным наследием адыгов.
В конце экскурсии Игорь Петрович проводит викторину на смекалку, я выигрываю магнитик с изображением Азишской пещеры — одного из популярных туристических мест республики.
С утра опять идём на объект, часть мужчин остаётся для работы на хозпостройках на территории. Сегодня нас посещает республиканское телевидение и почётный гость — Ыурбий Газизович Ловпаче, один из заслуженных археологов республики. Он рассказывает о раскопках, которые проводил здесь в 80-е годы прошлого века, об адыгских обрядах, оставшихся со времён язычества.
После обеда культурная программа — часть группы едет в Хаджохскую теснину — каньон реки Белой. Скалы почти смыкаются, сковывая русло реки. Горный поток ревёт и бурлит, прорываясь сквозь скальные зубцы. Если пройти чуть дальше, картина кардинально меняется. Здесь скалы также высоки, но отполированы до блеска, чуть в стороне — множество огромных камней почти квадратной формы, отчего место названо Лабиринтами. Вместо бурного потока — тихая лагуна с чистой холодной водой, песчаный пляжик. Можно ходить босиком, оставляя следы на песке, собирать красивые камни и обкатанные водой причудливые ветки.
На следующий день группа разделяется, и мы идём на Хаджох-10 вместе с москвичом Алексеем — застенчивым парнем, который оказывается инженером-сварщиком на почти секретном заводе. Леша косит, я собираю охапки душистой травы, которая на палящем солнце мгновенно высыхает. «Спасаю» из-под косилки стебли душицы, которая в лагере станет ароматным чаем. Часть я увезу домой, и буду зимой пить настой с запахом летнего луга. Пока не придумали, как сфотографировать запах, как запечатлеть его, подобно фотоплёнке или «цифре», остаётся только собирать траву и потом сушить её пучками в тени без доступа губительных солнечных лучей.
Вечером у нас снова гости. Николай Петрович Янушкевич, занимавший ранее видные посты в республике, а теперь пребывающий на заслуженном отдыхе. На досуге он пишет стихи, выпустил сборник с великолепными фотографиями. С удивлением узнаём, что это его первая творческая встреча, хотя читает свои стихи он профессионально.
Появляются уже знакомые нам казаки, и завязывается спор. Где в Адыгее самые красивые девушки? Николай Петрович, уроженец станицы Кужорской, утверждает, что только на его родине. Казаки не соглашаются — по их мнению, генофонд у нас живёт в Абадзехской и на ВИРе. Так с шутками и чтением стихов, проходит вечер. В конце нам достаётся по книге стихов с личной подписью поэта. Уже после, в Майкопе, я узнала о том, что Николай Петрович облагораживает территорию родного министерства, свозя туда конкреции (большие каменные шары).
Наутро мы были освобождены от работы на дольменах, предстояла деятельность совсем иного толка. После завтрака мы едем в Свято-Михайловский мужской монастырь. Построенный в конце XIXвека, после революции монастырь был реквизирован в пользу Советской России. Последовательно здесь располагались дом инвалидов, детская трудовая колония, пионерлагерь, турбаза. В начале двухтысячных годов земли были вновь переданы церкви, и постепенно восстанавливается былое величие монастыря.
Располагается Свято-Михайловская пустынь в красивейшем месте на горе Физиабго. Гора внутри полая, карстовая, благодаря этому на её вершине бьёт целебный источник святого Пантелеймона. Подземные пещеры широко использовались до революции, в них жили монахи. После Великой Отечественной войны ходы, простиравшиеся по легенде до самого Чёрного моря, были взорваны. Остались лишь две небольших кельи, куда водят экскурсии. На самой вершине располагается смотровая площадка, откуда можно наблюдать всю панораму монастыря. Здесь также остатки старой канатной дороги, что функционировала во времена турбазы.
Выпив вкусной воды из родника, спускаемся вниз. Наша следующая цель — обследование экологической тропы, проложенной прошлогодней экспедицией «Нового Акрополя» для экскурсантов монастыря. Она была расчищена и промаркирована для удобной ориентировки. Тропа идёт по лесу, иногда пересекая реку Фарс. Она небольшая, но в паводок становится настоящим горным потоком. На её берегах часто попадаются окаменелости — мы нашли отпечаток морской раковины-гребешка, который уехал в Москву в качестве сувенира членам «Нового Акрополя». Идти по тропе первое время одно удовольствие. Москвичи подмечают экзотические для них растения, например, мальву, что растёт в Подмосковье лишь в палисадниках.
Доходим до следов техногенного воздействия человека — четырёхполосной дороги, по которой в карьер шустро бегают грузовики. Это тот же самый завод, что гудит на окраине Каменномостского и щедро посыпает выбросами посёлок. Мы идём в Порошки. Здесь находятся залежи гипса, фактически вся гора сложена из него. На лесной тропе под ногами лежат блестящие прозрачные кристаллики, я собираю их в горсть и распихиваю по карманам. Гипса в моей коллекции минералов ещё не было. Есть нефрит, агат, пирит, барит, цитрин, всякого рода кварцы, теперь привезу ещё и гипс.
Выходим на заросший травами луг. Наши проводники, супруги Андрей и Валерия, члены Русского Географического общества, рассказывают, что сто лет назад здесь располагалось Порошковое озеро. Теперь лишь еле заметная впадина обозначает это место. Дальше экологическую тропу начинают пересекать следы лесовозов, в какой-то момент она просто теряется в расквашенной грязи, и дальше мы идём уже по памяти проводников. Маркированных деревьев также практически нет: тропа не существует более как туристический объект.
Бодро перепрыгивая через наиболее глубокие лужи, выходим в очередной раз к Фарсу. Здесь река полностью смыла грунт, обнажив мраморное ложе. Белые в прожилках валуны отлично видно под кристальной водой. Неимоверная красота, очень хрупкая, и всё это под угрозой уничтожения. Вдали слышен визг пилы. Это завод уже дотянулся до Порошковой горы, готовит её под очередной карьер. Здесь много пещер, среди них уникальная по красоте Гипсовая.
Дальше идти бессмысленно, и мы поворачиваем обратно. Проходим по краю заводского карьера. Дробилки, грузовики и бульдозеры — всё это абсолютно не вписывается в ландшафт. Карьер огромен, он похож на зияющую рану на теле прекрасной девы — моей Адыгеи. По пути набираем ещё кристаллов гипса. Среди них розовый — тоненькие ломкие трубочки крошатся под пальцами.
Кружной дорогой возвращаемся в монастырь. Нас ждёт экскурсия по территории восстановленного храмового комплекса. И, о чудо, вновь окаменелости! Настоятель монастыря также заразился флюидами собирательства. Снова наутилусы, аммониты, стволы каменного дерева... В экспозиции есть даже чучело змеи, больше похожее на тонкую ветку. В витринке лежат самоцветы, уже знакомые шелковистые куски гипса, септарии — округлые булыжники с выпуклой ячеистой сеткой на поверхности.
Завершается монастырский день ужином в паломнической трапезной. Никогда я не думала, что простая перловка может быть такой вкусной! То ли это пройденные за день километры, то ли гений места сказался...
В заключение дня нам удалось пообщаться с ещё одним гостем из многочисленных друзей Игоря Петровича. Асфар Куёк, этнограф, автор многих книг об обычаях адыгов, один из аксакалов-хранителей кодекса чести черкесов — Адыгэ Хабзэ.
Он рассказал о некоторых обрядах, идущих из глубины веков, в частности, о ритуале выбора судьбы. Когда ребёнку исполняется несколько месяцев, перед ним кладут различные бытовые предметы. На предмет, за который схватится малыш, ориентируются в будущем родители при определении жизненного пути сына. Выберет ножницы — будет портным, если схватит шариковую ручку, будет писателем и т.д.
«Семья — это дерево, — говорит Куёк, — и знания, как жизненный сок, должны передаваться наверх, нашим потомкам. К сожалению, молодёжь не слушает нас. А ведь только держась за корни, за род и древние обычаи, народ может сохранить идентичность и не раствориться в потоке всемирной глобализации».
Вечером вдруг вспоминается, что у меня день рождения, и мы дружно чокаемся арбузом. Пожалуй, это не худший праздник в моей жизни — десятикилометровый переход по заповедным местам, вода из святого источника, и в заключение — приятный подарок от новых друзей. Мне вручён... ну, конечно же, аммонит, даже два. Сросшиеся в камне раковинки, закрученные спиралью, будут лучшей памятью об этой летней неделе. И журнал о деятельности культурной ассоциации «Новый Акрополь» также стал приятным сюрпризом.
Наутро идём на дочистку Хаджоха-10. Дружно набрасываемся с секаторами и пилой на оставшийся ежевичник, побеждаем его, как врага. Вот и закончена работа, у дороги следы нашей деятельности — огромная, в несколько тонн, куча сена, склад веток. Площадка полностью подготовлена для работы археологов. Я нахожу на кургане небольшой керамический черепок, фотографирую его, бережно кладу обратно. Трогать ничего нельзя. Все, что здесь осталось, — вотчина историков, и любой кремневый отщеп, любой глиняный осколок может быть разгадкой в тысячелетней тайне, хранимой Кожжохскими дольменами.
К сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается. За ужином мы традиционно уже чокаемся арбузами в честь сегодняшней именинницы — Ирины, приятной женщины с тихим голосом. На закрытие съезжаются члены местного отделения РГО, уже ставшие хорошими знакомыми. Это наши проводники Лера и Андрей, милая девушка Виктория из Майкопа, что готовила презентацию для открытия, Люба и Виктор, приятная супружеская пара средних лет.
Долго готовим торжественный ужин, разбирая сумки с домашними соленьями. Разжигаем самовар для ароматного горного чая. После - прощальные песни у костра, вручение благодарственных грамот всем участникам и помощникам от Адыгейского регионального отделения Русского Географического общества. Кграмотам прилагались небольшие сувениры — аммониты.
К сожалению, у меня не было возможности остаться на заключительный день экспедиции, а ведь в воскресенье планировался торжественный момент — открытие хозпостройки, над которой наши мужчины трудились всю неделю. Я сама приложила к этому деревянному «мегалиту» руку — смолила битумом доски.
Но стояла ночь с субботы на воскресенье, все мои рюкзаки (один с камнями и зачем-то с шишками) собраны. С помощью мужчин складываю в ночи палатку. Жалко расставаться с новыми друзьями, обещаю заглянуть к ним в гости, когда появлюсь в Москве.
Завершилась экспедиция, остались лишь фотографии, контакты новых знакомых да горькая грусть. Нелепое создание человек — вначале он всё рушит на своём пути, осознание содеянного приходит лишь через время. Так было с кавказскими зубрами, что фактически вымерли в результате варварского истребления. Со снежным барсом, что находится сейчас на грани уничтожения, но здесь биологи вовремя спохватились и активно восстанавливают популяцию. Так, похоже, будет и с дольменами. Через много лет, когда от них останутся лишь макеты, наши внуки спросят:
— Как же так, как могли беспечные люди разбазарить своё историческое наследие, растащить по кусочкам бесценные свидетельства истории?..
Ответом им будет тишина... и гипсовая штукатурка на стенах старых домов!
Анна Косаревская