Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

ПОЭЗИЯ

Александр Константинович Гахов родился в феврале 1952 в Курской области, в небольшом,  утопающем в зелени садов городке с тёплым задушевным названием Обоянь. Росистые луга, рощи, холмы и овраги, берущая начало неподалеку от городка речка Псёл всегда живут в его памяти.

После окончания средней школы в 1970 году поступил в Тамбовское военное авиационно-техническое училище им. Ф. Э. Дзержинского. Закончив его, получил направление в город Черняховск Калининградской области в одну из частей Прибалтийского военного округа. За время прохождения службы побывал с семьёй в разных гарнизонах бывшего СССР.

Стихи всегда являлись неотъемлемой частью его жизни, а после двадцатипятилетней службы в армии, решив остаться в этом удивительном и необыкновенном крае, в Калининградской области, серьёзно занялся литературной деятельностью. Жизненный опыт, встречи с интересными людьми хотелось воплотить в произведения на бумаге. Увидели свет книги его стихов, рассказов, повестей.

Александр — член Союза писателей России, член Международной ассоциации писателей и публицистов.   В 2012 году он был удостоен звания члена-корреспондента Академии Поэзии (Москва). 

 «Жизнь — штука интересная и презабавная, — говорит Александр. — Что-то, важное для меня,  кому-то может показаться  пустым звуком. Ценность заключена во взгляде на вещь или ситуацию. В своих размышлениях я преклоняюсь перед тремя святыми: Надеждой, Верой и Любовью, которым всегда суждено тревожить человеческую мысль».

Предлагаем вниманию читателей небольшую подборку стихотворений А. Гахова.

В раздумьях стою у причала

Багровыми бликами солнце ложится на воды,
Я в дымке вечерней в раздумьях стою у причала.
Печалятся чайки, вещует закат непогоду,
Ушедшие годы, подкравшись, стоят за плечами.

В холодных глубинах напрасно искать мне ответы —
В открытых ладонях безмерность извилистых линий.
Сценарий из жизни шальной не подправить сюжетом,
Надменностью сфинкса печальная тайна застынет.

Кредит, что мне выдан, с лихвой возвращаю в рассрочку,
Дуальность пространства нависла шагреневой кожей,   
Остаться вне времени мыслю единственной строчкой,
Невзрачным цветком полевым, на других непохожим.

Ведь жизнь — это рампа, где многие в маске и гриме.
При свете юпитеров вольному воля раздеться,
Но мир инсталляцию правильно вряд ли воспримет,
Вернувшись в гримёрку, услышу плач глупого сердца.

…Багровыми бликами солнце выводит легато.
Я в дымке вечерней в раздумьях стою у причала.   
Ладонь подставляю в надежде продлить миг заката.
Остывшие краски — палитра конца и начала.
                            Искусство древних

                 «Я весь в свету, доступен всем глазам…»
                                                                  В. Высоцкий
Сегодня я в нирване по углам
Не прячусь, обкурившись сладкой дури.
Я — отрешённый взгляд буддийских лам,
Смерть предо мной танцует в чёрной шкуре.
Не шевелюсь. Зрачки глядят в зрачки.
Защита — флейты вяжущие звуки,
Но «капюшона» чёрные очки
Следят за мной в сужающемся круге.
Жизнь, как змея — волнует дух оскал,
Чуть ошибусь, кусает в круговерти.         
И пусть порою в плен берёт тоска —
Мне роль свою играть до самой смерти.   
Сегодня кобре не по нраву я,
В разлитый зной ей танцы не в охоту.
Но оборву мелодию — змея                   
Мне не оставит шанса ни на йоту.
По жизни я игрок и фаталист,
Но вяжет флейта руки, как посредник.
Мелькают лица, замер солнца блик,
И падают монеты в мой передник.
Искусством древним заклинаю змей,
Не видя в этом колдовства искуса.
Заплачено премудрости моей
Белеющими шрамами укусов.
                       Грозовое

Свежим дыханием ветер наполнил пределы.
Зноя стоящего замок разрушил песочный.
И закружилась дорожная пыль, завертелась,
В смерч превращая движение в круге порочном.
Кожей гусиной покрылись деревья в ознобе,
В гнёзда попрятавшись, птицы замолкли до срока,
Зрела гроза в набухающей тучной утробе,
Чтобы, пролившись, смыть поступь дневного порока.
Чёрною бездной разверзлись небесные хляби...
Вздыбились мысли… Поплыли сюжеты былого:
В поисках суши метался я в пене и ряби,
Грани стирались, и жило лишь вечное Слово.
…Патину дней соскребает с души тёплый ливень,
Словно шлифует наждачкой — не больше, не меньше!
В платье прилипшем мой ангел-хранитель застынет…
В руки бездумно отдамся я лучшей из женщин.
                        Что вплетётся в мой след?

Что вплетётся в мой след и как буду потом истолкован,
Языку доверяя все тайные помыслы дней?
Что в бессонной ночи упадёт под перо вещим словом?
Только боль между строк, где душа кровоточит сильней.

Что вплетётся в мой след, коль дарована жизнь, как награда?
Мне судьба черновик написала стилом на руке.
Отбелю черновик, не приемля ни славы, ни злата,
Ведь уйду я таким же, каким и пришёл — налегке.

Что вплетётся в мой след и прорехи души залатает,
Заставляя звезду замереть над пророчеством фраз? 
Только музыка слов, что пролью на тебя, золотая,
И тепло нежных рук, что беду отводили не раз.

Что вплетётся в мой след, отзываясь печалью сюиты? 
То, что в шелесте вьюг слышал я, как поют соловьи…
И когда всё приму, облекая словами молитвы,
Я уйду в пустоту, превратившись в песчинку земли…