Реабилитация и мы
Самое главное учеба и социализация. Наши выпускники должны быть конкурентоспособными.
Буквально в последний рабочий день прошлого года в Общеобразовательной школе-интернате для слепых номер один был назначен новый директор. Школа для тотально слепых детей, детей с глубокими нарушениями зрения и слабовидящих детей – единственное столичное учреждение, в котором обучаются, воспитываются и реабилитируются дети-инвалиды по зрению. Напомним, что недавно это учебное заведение было передано из ведения Департамента образования в Департамент соцзащиты. Это вызвало серьёзные опасения преподавателей, учеников и родителей.
Главный редактор журнала «Диалог» Александр Иванович Лапшин встретился с директором этой уникальной школы Иваном Владимировичем Вишневецким.
Иван Владимирович родился в Москве в 1976 году. Окончил среднюю школу и в 93 году поступил на химический факультет Московского государственного педагогического университета. Будучи студентом уже работал в школе учителем. В 1998 году успешно окончил обучение и получил две специальности – учитель химии и педагог-психолог. Дальше работал учителем, завучем, директором школы. Затем перешел в Управление образования Северо-Восточного округа, два года проработал в Управлении госконтроля и надзора. Но чиновничья работа оказалась скучноватой, и Иван Владимирович вернулся в школу директором, и в конце прошлого года был назначен директором общеобразовательной школы-интерната для слепых номер один.
- Иван Владимирович, когда вам предложили в школу для слепых детей, для вас это не было нечто новое и неожиданное?
- Новое и темное – конечно. С другой стороны, я понимаю, что школа есть школа. Вы знаете, первое время для меня это было, может быть, и неожиданно. Первый день. А потом – все-таки я и с детьми общаюсь, и с учителями, - школа как школа. Она в принципе такой и должна быть. Все дети в принципе одинаковые. Они так же смеются, бегают, шалят. Так же кто-то учится, кто-то не учится, поэтому где-то есть особенности, а где-то это-то же самое, что общеобразовательная школа. Разные интересы, разные развития, разные интеллекты. Конечно, так и в школе обычной то же самое. Единственное, что, конечно, школа-интернат. Естественно, что у нас, конечно, дети все-таки обособленны. Хотели бы мы этого или не хотели. Наша задача, чтобы они адаптировались, социализировались, и могли конкурировать с выпускниками общеобразовательных школ. Потому что какие-то льготы – это, конечно, хорошо, но дети не должны себя чувствовать ущербными. Они должны себя чувствовать как все и быть конкурентоспособными, еще раз говорю. С точки зрения знаний.
- Иван Владимирович, какие сейчас для вас проблемы наиболее сложные.
- Наверное, это все-таки сохранить традиции, которые есть. Оставить образование на уровне, которое было. Не ниже, это точно. Ну и плюс к этому, поскольку я все-таки руководитель, экономист, финансист и т.д. и т.п., поэтому материально-техническое оснащение. Есть современные средства реабилитации, которые в принципе должны быть в столичной школе для незрячих. Те же самые брайлевские дисплеи. Сейчас я разговариваю с департаментом информационных технологий, по поводу пилотного проекта об оснащении каждого места ученика компьютерами, то есть рабочее место ученика 10, 11 и 12 классов. Вроде как у нас договоренность есть, что к первому сентября каждый ребенок будет иметь ноутбук, брайлевский дисплей, но, опять же, это пилотный проект, поскольку началке это не нужно. В началке все-таки дети брайлю должны обучаться. А в десятом – двенадцатом классе есть необходимость, поскольку им уже в жизнь выходить, и надо учиться получать самостоятельную информацию, а плюс к этому информационные технологии получают. Позволяют расширить круг общения. Вообще у меня идея, она может быть утопическая, сделать федеральный центр по обучению незрячих детей. Опять же это не наша вроде проблема, а вроде и наша, поскольку дети наши выпускники. Это вопрос трудоустройства.
- Мне нравится Ваша идея приобщать к брайлю, потому что, мне кажется, брайлевская строка, брайлевский дисплей, - это все-таки возможность читать по брайлю не только то, что в типографиях было отпечатано. А, что касается трудоустройства, у вас девять классов, это то, что раньше называлась семилетняя школа. А дальше средняя школа?
- Десять классов. У нас начальная школа, в отличие от общеобразовательной, она не 4 класса, а 5. А всего 12 классов.
- Что с ребятами, которые заканчивают десятый класс и хотят уже уходить? И потом, может быть, в некоторых случаях вы хотите, чтобы они ушли?
- Ну, то, что мы хотим – это одно, а закон нам говорит, что мы ребенка обязаны принять, если у него аттестат есть на руках, и это дело, наверное, родителей все-таки – посмотреть, способен ребенок учиться в 11-12 классе или не способен. Поскольку закон опять же никто не отменяет – если ребенок не учится и сдает экзамены на двойки. Это родители должны задуматься – надо ли учиться ребенку. С другой стороны, я понимаю родителей. У нас нету среднего профессионального образования для незрячих. У нас есть единственный медицинский колледж, шестой, который готовит массажистов. Но они готовят массажистов только после 12-го класса. Поэтому фактически после десятого ребенку идти некуда.
- Есть еще музыкальное училище
- Это если есть способность. Но опять же, должен быть выбор хоть какой-то, хотя бы три специальности, которыми ребенок может овладеть после десятого класса. У нас этого нет. Над этим надо думать. По поводу трудоустройства после 12-го класса. Статистику сейчас подвели. Значит, даже после обучения в вузах, не после школы, после того как ребенок вышел, отучился. С 2005 года мы посмотрели, получается, что 38 процентов выпускников у нас не трудоустроены. 38 процентов. Это уже надо смотреть, почему. И плюс к этому я понимаю, что у нас не так много мест, где незрячий может работать. У нас, я так понимаю, восовские учреждения, производственные объединения под сокращение попали. Их не так много осталось. Опять же проблема с площадями. Если бы была площадь побольше, можно бы было сделать приблизительно то же самое, что в Волоколамске. Я ездил туда, смотрел – можно сделать профобучение пятимесячное, и дальше, здесь же, сделать какое-то производство. И люди будут заняты. Самое простейшее – переплетное дело. Научить, например, выпускника работать в call-центре. Пожалуйста. Это в наших силах, но опять же – это помещения, плюс к этому вы должны понимать, что мы государственное бюджетное учреждение, поэтому, на что нам бюджет деньги выделяет, вот то мы и осуществляем. Пока что нам выделяется на обучение и воспитание. До 12 класса. Дальше мы будем смотреть. Поскольку мы перешли в соцзащиту. Да, есть, в этом есть и преимущество, учредитель заинтересован, чтобы мы оказывали не только образовательные, но и реабилитационные услуги. Профобразование – это одна из реабилитационных услуг, социальная адаптация. Вот, поэтому сейчас мы обсуждаем этот вопрос в департаменте, я предлагаю, но все дело в площади. Под дошколку нам площадей не хватает. Мы детей с пяти лет берем, могли бы с трех брать.
- Ну да, школу, в которой вы размещаетесь, построили в 64-м году, если мне память не изменяет, и с того времени не прибавили, по-моему, ни одного метра.
- Ну, а спальни, которые пристроены, перепрофилировать - это тоже глупо. У нас дети остаются ночевать, куда ж мы их денем. Вот, поэтому проблема. Профобразование нужно все равно на базе школы. Вообще школа должна быть центром.
- Все ли учителя и воспитатели разделяют ваши взгляды на выбор профессий, которые можно дать незрячим, и на то, что нужно учить детей ориентироваться в пространстве?
- Ну, ориентировке-то мы обязаны учить. Это в учебном плане есть. Другое дело как учить. Есть традиции у школы определенные, вот и говорят, что мы всегда так учили, и будем учить. Но с другой стороны надо, наверное, и что-то новое применять. И по поводу учителей, воспитателей, педагогического персонала, ну, наверное, разделяют они эту точку зрения, просто преподают, не задумываются, что дальше будет. Поэтому нет, люди разные, это нормально. В принципе, это нормально, для этого существует директор и администрация. Для того чтобы направлять развитие учреждения. А с другой стороны, ну и соратники есть, почему нет.
- Вообще, проблема социализации, мне кажется, с некоторых пор в школе заключается еще и в том, что как-то плохо объясняют детям, что такое всероссийское общество слепых. Какую роль это общество играет в жизни незрячих и вообще инвалидов по зрению.
- Ну, вы знаете Александр Иванович, мы школа все-таки государственное учреждение, мы реализуем образовательные программы, мы вне политики, мы вне общественных организаций, мы стоим отдельно. Мне кажется, что лучше всего об обществе могут рассказать члены этого общества, и я приглашаю из ВОС представителей – пожалуйста, объясните детям, я жду в стенах школы – приходите и расскажите, просто проведите разъяснительную работу. Поэтому как руководитель учреждения я не против, но не учителя это должны делать, учителя должны учить детей предметам, а вот как раз сторонние организации - общественные объединения - должны приходить и объяснять как дальше и что дальше. Я думаю, что это лучше, когда человек, который в этом обществе, расскажет свой опыт, как общество помогло ему в жизни, помогло социализироваться.
- Мне кажется, что более тесные отношения с ВОС, с организациями, с предприятиями, с учреждениями Общества ребят бы обогащали в смысле социализации.
- Ну, у нас ребята ходят и на экскурсии по «Логосвос», и в Волоколамск ездили недавно, выступали, общались. По поводу производственной практики - мы со следующего года труды возвращаем. Со следующего года мы хотим открыть спортивный класс, чтобы дети физически одаренные занимались физкультурой в большем объеме, может быть, это скажется как-то на достижениях страны на Паралимпийских играх, но это далеко идущие планы.
- У нас в Обществе проблема актива. Я думаю, что надо присматриваться к ребятам, ведь есть же в школе активные ребята.
- Есть, конечно. Их привлекать надо. Другое дело, что мы упираемся в то, что нам надо тесней сотрудничать в этом плане, привлекать психологов, тренинги на лидерские качества проводить, потому что организатор сам по себе не появится. Нужны личностные качества.
- Иван Владимирович, вот вы говорите, что проблема трудоустройства очень сложна. Но ведь организатор или человек, который профессионально занимается спортом - это уже и трудоустройство.
- Возможно, но не всегда. Для того чтобы выпускники занимали какие-то посты, либо они должны открывать свое дело, либо вообще должны существовать такие места. Где они могут быть руководителями, потому что общество все равно, если не с опаской, то предвзято относится, наверное. Для этого общество должно привлекать. Руководители-то незрячие может не хуже, а лучше, чем зрячие.
- О чем мы с вами сейчас и говорим. Почему и социализацию ребята должны проходить, наверное, все-таки на фоне общества, в самом обществе, глядя на общество.
- Экскурсии, которые проводятся, встречи, которые проводятся – это же социализация. То же самое самоуправление - у нас совет учеников создан в этом году. Действующий совет, они уже планы построили на следующий год, что они будут делать, что хотят. Если это не противоречит законодательству, во благо, пусть делают. Другое дело, в конце года я посмотрю, как они это все выполнят. Если они выполнят, то молодцы, все хорошо. А если не выполнят, зачем тогда так много целей и задач перед собой ставить. Вот как раз, пожалуйста, лидерские способности, планирование.
- Вы знаете что, еще часто говорят, что среди инвалидов сильно развито иждивенчество, и мне кажется, что в школе среди других ребят иждивенчество просто процветает.
- Ну, я не скажу, что в полной мере, но в какой-то степени вы правы. Вы знаете, это не только работа школы, но и работа семьи. В зависимости от того, как родители нацелены, либо дайте-дайте, либо все-таки мы с вами что-то должны делать сами, так и ребенок будет воспитываться. Вот у меня такое ощущение. Школа, конечно, может скорректировать поведение ребенка. Но основное - это семья, и все идет из семьи. С родителями тоже надо работать. Потому что иждивенческое отношение ребенку в жизни не пригодится, оно будет только вредить, и от этого складывается ощущение у зрячих, что вот они это просят, это просят, только все что-то демонстрации устраивают и все хотят. А так не должно быть. Еще раз говорю. Наши выпускники должны быть конкурентоспособными. Меня порадовали результаты ЕГЭ. Те дети, которые ЕГЭ сдавали в 12-м классе по русскому, получили от 82 до 95 балов. 100 это максимум. Это зрячих не так много, которые могут 100 баллов набрать. Даже 95. Поэтому я считаю, что самое главное - учеба и социализация. А как смотивировать детей - это уже проблема учителей. Еще один момент есть, что у нас же сейчас такая тенденция, что в профессии учителя разбирается практически каждый, говорят, а что это здесь за программа, вот я с ребенком занимаюсь, что что-то. Вот я хорошо занимаюсь, а вы плохо занимаетесь. Но у меня позиция – давайте каждый заниматься своим делом. Я думаю, хирургу никто не подсказывает, когда он режет человека, а мы создаем душу. Формируем мозги. Грубо говоря. Учителя не для того учились пять лет в институте и работают уже не первый год, чтобы получать подсказки от непрофессионалов. Я готов разговаривать с профессионалами по методике преподавания. Я думаю, мало найдется из общества людей, которые смогут на эту тему профессионально разговаривать.
- Я понимаю, что и воспитание немаловажную роль играет, но знания - прежде всего. В нашем обществе нужны образованные все-таки люди.
- Естественно, учителя объясняют это все. С родителями надо работать. И в том числе и обществу тоже надо работать с родителями. Не только с обучающимися, но еще и с их родителями.
- А вы как-то с родителями общаетесь?
- Общаюсь, конечно. Родительские собрания, личные приемы, по почте мне иногда письма присылают. Почту я свою всем раздал, вот иногда предложения присылают.
- Какие в основном родители проблемы ставят?
- Некоторые хотят, чтобы всем было лучше, некоторые чтобы только своему ребенку. Какие проблемы, ну как везде ставят, какие проблемы? Поставьте тренажеры, например, моего ребенка неправильно оценивают. Это по поводу того, что каждый у нас учитель. Родители разные. У нас опять же управляющий совет создан, туда родители входят. Те родители, которые к школе лицом, это хорошо. Но те, которые понимают только себя, не хотят прислушиваться, что у нас учреждение, и что у нас не один ребенок ваш, а двести восемьдесят детей все-таки, это не очень хорошо. Мы должны друг друга слушать и слышать и помогать. Я не устаю повторять – на субботник, два дня проходил субботник, всех пригласили родителей, - по-моему, вообще никто не пришел. Ну, о чем тогда говорить? Дали анкеты родителям – 280 человек детей. Анкеты заполнили 70 родителей. То есть когда нам нужно, мы будем это высказывать, а когда хотим посмотреть просто какова ситуация, то извините, у меня времени нет. Опять же это иждивенческое отношение. А родителей надо привлекать, потому что школа это не только ученик и учитель, это еще и родители.