Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Мне приятно просто помочь людям

 

Ирина Зарубина

 

 В редакцию позвонил читатель «Диалога» и попросил рассказать о Людмиле Кунгуровой – незрячем дикторе ИПТК «Логосвос». По вашим просьбам сегодня в гостях у Ирины Зарубиной, по скайпу, звукорежиссер, диктор, певица Людмила Кунгурова и заместитель председателя контрольно-ревизионной комиссии Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых, юрист – Дмитрий Плющ.

– Вначале расскажите немножко о себе. Людмила, начнем с Вас.

– Я училась в интернате для незрячих. Изначально это был город Верхняя Пышма. Затем училась в Киеве, по семейным обстоятельствам мы туда переехали. Доучилась до десятого класса в Киеве и снова вернулась в Верхнюю Пышму, потому что нужно было закончить одиннадцатый, двенадцатый классы, а в Киеве не было такой возможности. Заодно там закончила курсы массажистов при школе. Затем закончила Курское училище, но, тем не менее, ни по одной, ни по другой специальности не работаю. Я попробовала, массаж мне не понравился, хотя я выучилась на «отлично». Музыкальная специальность – я вокалистка. Попробовала работать в музыкальной школе, проработала полгода, но в связи с оформлением документации и того, что нужен концертмейстер, в общем-то, оказалось все сложно. Не везде могут понять, что мне нужна помощь и то, что я иногда слышу даже лучше, чем зрячие, придираюсь очень много к концертмейстеру. В общем, мы не нашли общий язык, и я сама уволилась. Теперь  работаю диктором на нашей студии звукозаписи «Логос».

– Многим непонятно, как можно работать на «Логосе», живя во Владивостоке.

– Вообще я раньше тоже сама не представляла, как можно работать удаленно. Насколько я знаю, я первооткрывательница в этом деле. Я записываю книги, передаю их по интернету. Для меня создана специальная площадка, куда я выкладываю книги на сервере. Их принимают, проверяют и уже потом мне на карточку переводят мою зарплату.

– До того, как Вы начали работать на ИПТК «Логосвос», Вы достаточно много литературы начитывали бесплатно и распространяли ее в интернет. Как у Вас появилось это увлечение?

– Я очень люблю читать с детства. Моя семья все время видела, что много времени уходит на моё удовольствие такое, и я тогда им предложила: «Давайте, я буду вам вслух читать, вы будете слушать?» Но потом я поняла, что это очень неудобно, потому что дети есть дети, они посидят, потом им надо бежать играть, и я решила начитывать, пока их нет, на кассеты. Тогда ещё были кассетные магнитофончики. У меня был  «Панасоник», и я стала записывать на него. Естественно, ничего там не редактировалось, ничего  не убиралось. Так я читала примерно лет семь. Затем у меня появился компьютер, я стала больше слушать уже записанные книжки. Среди книг попадались такие, которые просто невозможно было слушать – то есть либо начитанные с ошибками, так же, как я на кассеты начитывала… Но дело в том, что у нас уже появились компьютеры, программы, в которых можно всё это исправить. Я это прекрасно понимала уже тогда. Либо книги попадались начитанные бездушно – скажем так, монотонно все очень, неинтересно слушать. И я решила попробовать сама. Освоила программу Sound Forge, связалась с моим руководителем ансамбля Виктором Анатольевичем Столбовым. Посоветовалась  с ним. Он мне помог, подсказал, что эта программа будет лучше всего, потому что она легкодоступная и удобная. Я её освоила (он мне кое-что подсказал) и стала пробовать.

Естественно, для того, чтоб записывать книги, нужно не только умение читать,

умение редактировать, умение слышать, умение чувствовать, но и хорошая аппаратура. Звуковая карта хорошая, хороший микрофон, наушники хорошие – то есть всё-всё нужно предусмотреть. Я решила: у меня этого ничего нет, и не надо пока покупать. А вдруг у меня ничего не получится? Я решила попробовать сделать первую свою книжку на том, что у меня есть. Сразу скажу, перечитывала я эту книжку два раза, что-то меня постоянно не устраивало. Эту первую книжку я показала своим друзьям – Мише Белогорцеву (он очень во многом помог мне), затем он познакомил меня с Зоей Шишковой (впоследствии мы стали с ней сотрудничать, кое-что я записывала для неё). Я показала им свою работу, Миша сказал: «Можешь смело выкладывать, но, тем не менее, тебе нужно задумываться о том, что если ты будешь заниматься этим делом, необходимо покупать хорошую аппаратуру». Купила я аппаратуру: звуковую карту внешнюю, микрофон (шнур 58-ой проводной), стала записывать и просто выкладывать в свободном доступе, просить, чтобы распространяли эти книжки. Когда я записала 22 или 23 работы, все в один голос стали говорить: «А почему ты это всё делаешь бесплатно?». Я говорю: «Да я как-то и не задумывалась о том, что за это можно деньги получать. Да кто меня где возьмёт? Люди-то зрячие работают, у них там всё намного чище, намного красивее, всё звучит классно». «Всё равно, – говорят, – попытка не пытка. Попробуй».

Тогда мы вместе с Мишей просим Зою Шишкову, чтобы она как-то пробила дорогу мне, потому что я сама не особо пробивной человек. Я бы, честно говоря, так сидела бы себе и писала бы просто людям в удовольствие и себе в удовольствие.

Зоя Шишкова как-то звонит и говорит: «Люда, я поговорила, вроде бы они посмотрят твои книжки». Тогда уже открылся сайт av3715.ru, и  там некоторые книжки мои лежали. Она говорит: «Жди звонка. Они посовещаются, и что-то может быть и решат». Я ждала и дождалась. Вот второй год я на  «Логосе».

Далее о себе рассказывает Дмитрий Плющ.

– Всю жизнь я прожил в своём Приморском крае, в 1989 году поступил в школу для слепых и слабовидящих, тогда у меня ещё было остаточное зрение. В итоге в третьем классе зрение моё пропало совсем, школу так я и закончил. В 2001 году после окончания школы нужно было выбирать профессию, и я решил пойти на юридический. Поступил в Дальневосточный государственный университет (на тот момент он так назывался), юридический институт, факультет правоведения. Успешно его закончил в 2006 году, после чего встал выбор трудоустройства, и началась беготня по организациям. Соответственно, сами понимаете, в наше время инвалидов первой группы по зрению берут,  скажем так, не очень часто. И не очень охотно, естественно.

В итоге, после года моих мучений, я попадаю к адвокату, и с 15 мая 2007 года  работаю помощником адвоката. Эту работу совмещаю с преподаванием в школе, потому как  с 1 сентября 2007 года ещё устроился в школу для слепых и слабовидящих детей, в которой учился двенадцать лет. Проработал там три с половиной года, потом все-таки понял, что не так много времени в нашей жизни, поэтому надо заниматься чем-то одним. Пытаюсь получить статус адвоката. Я веду приём граждан в соответствии с федеральным законом об оказании бесплатной юридической помощи, нахожусь в помещении Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых (у нас там приёмная). Ежедневно с половины десятого до пяти вечера нахожусь там.

– А это оплачиваемая работа?

– Да, это оплачиваемая работа. Это от Конторы адвокатов № 31. В этом же помещении мы сделали приёмную депутата. Всё-таки придётся сказать о том, что я ещё и помощник депутата, поэтому работаю именно там.

– То есть, Вы помощник Дмитрия Вячеславовича Поташева – председателя Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых?

– Да, именно так.

– Хватает времени на  общественную работу? Все-таки ездить далеко, и приходится работать на нескольких работах – откуда время берётся?

– Вы знаете, стараюсь каким-то образом укладываться. В принципе, ездить тут недалеко. Я сажусь в Артёме на станции и выхожу на Второй речке в городе Владивосток. Ехать буквально 32 минуты.

– А ориентируетесь самостоятельно в Артёме, во Владивостоке?

– Да, очень часто я хожу один. По крайней мере, в Артёме. Во Владивостоке для меня найти что-то где-то вообще не проблема, потому что, во-первых, во Владивостоке я прожил пять лет, пока учился в университете, а в Артёме я живу с 1993 года. Даже если мне адрес скажут, я спокойно найду, что мне нужно.

– Тем более навигатор немного помогает.

– Навигатор, пока он у меня работал, очень сильно помогал.  С того времени, когда он у меня перестал работать, в нашем городе ничего не изменилось. Поэтому, знаете, хожу старыми тропами. Еще дополнительно, пока работал, прошёл обучение по курсам менеджмента в институте «Реакомп».

– А где вы познакомились?

– Вы знаете, эта история простая, потому как в 2013 году я решил, что нужно всё-таки съездить на GPS в КСРК. Тогда ещё проходил обучение по программе Loadstone.

(Образовательная программа, которая создана для того, чтобы люди самостоятельно могли ориентироваться, используя GPS-навигацию).

– У нас Людмила была одной-единственной девушкой в группе, в итоге получилось, что мы сейчас проживаем вместе.

– Вы, Дмитрий, без остаточного зрения, поэтому понятно, зачем Вы поехали на курсы. Людмила, а Вы все-таки имеете остаточное зрение, Вам-то оно было зачем?

– Да, я имею остаточное зрение, но мне оно помогает, когда я уже знаю местность. Но если я местность не знаю, моё зрение мне совершенно не помогает, потому что оно настолько маленькое... Я поехала потому, что действительно хотела как-то научиться ходить по GPS-навигации. Вообще не помню, когда я в санаторий какой-то ездила или ещё куда-то. Я вообще очень общительный человек, дома немножко засиделась, мне просто захотелось пообщаться, найти новых друзей и как-то отвлечься немножко от дома. Я до приезда в Приморский край вообще тросточку в руки не брала, не знала, что это такое. Знала, как пользоваться, как ходить с ней. Первый раз я взяла в руки её на курсах GPS-навигации, когда Светлана Владимировна Цветкова сказала: «А как же мы Вас возьмём без трости, если Вы не умеете ей пользоваться? Как же Вы будете ходить вообще? Никто ж Вас там за ручку водить не будет». В общем, паника такая была. Я когда в Москву приехала, думала, отчислят меня. Тем не менее, уже там стала трость в руках держать. Я хожу теперь только с тросточкой и днём, и вечером, и куда бы я ни пошла, со мной всегда трость. Во-первых, потому, что я убедилась: когда едут машины и видят, что идёт человек с тросточкой – сразу реакция есть у водителей. А здесь дороги очень широкие даже в Артёме, не только во Владивостоке. И у них ещё посередине разделительная полоса такая (метр, наверное, этой разделительной полосы, она ещё с бордюрами), без тросточки там никак. Я тоже ощутила доброжелательность людей и в магазинах, и на тротуаре, очень часто предлагают помочь дорогу перейти. В автобус заходишь, сразу тебе уступают место. Кондуктор даже либо сама предлагает сесть, либо люди встают, уступают место. В общем-то, трость имеет огромное значение в нашей жизни.

– Имея остаточное зрение, всё-таки редко берут в руки трость. Трудно было переломить себя? «Все-таки я вижу, зачем мне она»?

– Очень трудно. Честно Вам скажу, очень трудно. Вообще Дима во многом изменил мою жизнь. Он заставлял меня ходить с тросточкой. Он настаивал, чтобы я ходила с ней. Я долго упиралась. Но потом я поняла, что, в общем-то, он прав. Я посмотрела, как он ходит. Я была в шоке, потому что он берёт тросточку и идёт быстрее зрячих, летит. Потом я посмотрела, как к нему в автобусах обращаются. Его-то все здесь знают уже, кондукторы и водители, потому что он часто ездит во Владивосток.

Я подумала: почему бы мне не взять и не попробовать? У меня, конечно, комплекс  большой по поводу трости был. Но сейчас, наоборот, всем советую переломить его. Во-первых, это наша безопасность, во-вторых, мы можем как-то за свои права бороться. Потому что, когда ты идёшь даже рядом с переходом, но не по переходу, и без тросточки, – мало ли что? Я сейчас не буду говорить о каких-то случаях тяжёлых. Единственное, что смущало… Вы знаете, смущают взгляды. Мне даже дочка недавно задала такой вопрос: «Мам, а почему на нас всё время смотрят?» Я говорю: «Ксюша, смотрят по разным причинам». Я догадалась, что смотрят дети, потому что взрослые-то сразу всё понимают. А детям интересно, и, в общем-то, взгляды эти смущают. Потом привыкаешь, и уже просто всё равно – ну смотрят и смотрят, ну что теперь.

– А Дима помогает выбирать книги, которые надо начитывать?

– Нет.

– А перед сном взять, почитать Диме книжку не пробовали?

– Нет, нет, нет. Вы знаете, я и так начитываюсь по работе, что ещё Диме читать, честно говоря, мне самой не очень хочется. Я сама хочу перед сном лечь и  что-нибудь послушать просто в удовольствие, потому что постоянно слушаю свой голос, ищу ошибки, что-то вырезаю, убираю, что-то мне не нравится. Я устаю от этого: от редакции книг, от начитки книг. Поэтому я говорю: «Дима, если хочешь, я могу тебе предложить такую книжку». На Диму ещё не угодишь, он любит книжки те, что ближе ему, то есть где убийство, где расследование, кража, да? У меня, к сожалению, таких книг мало, а, может, даже и к счастью, потому что таких книг начитано много: фантастика, фэнтези и детективы. Я стараюсь читать литературу, не скажу что более серьёзную, есть у меня и лёгкое чтение. По большей части стараюсь читать про войну, про детей в годы Великой Отечественной войны. Есть всякая в моём прочтении литература.

– Где Вы берёте литературу по Брайлю?

– Литературу я беру в библиотеке во Владивостоке. Рассказала кто я, чем занимаюсь. Они очень заинтересовались, даже хотели вроде бы как дать мне работу. Они хотели, чтобы я начитала литературу Приморского края и чтобы она тоже появилась на сайте av3715.ru. Литературу я могу ездить к ним подбирать. То есть я прихожу, они меня свободно впускают в зал с брайлевской литературой, и я там выбираю всё, что посчитаю нужным. Я беру планы-проспекты и смотрю, какая литература выпущена,  потом уже по стеллажам иду и конкретно просматриваю ту или иную книжку, то есть пролистываю немножечко, чтобы вникнуть в стиль, в сюжет книжки.  Смотрю, вообще интересна ли она мне и будет ли интересна моему читателю.  Откладываю эти книжки,  мне их отправляют в Артём, потому что книг я выбираю много. Буквально сейчас перед эфиром нашим я посчитала, сколько книг у меня на дальнейшее запланировано. Двадцать восемь.

–  Сколько времени надо будет, чтобы их начитать?

– Это всё зависит от условий, в каких я буду работать, так как мы живём в многоэтажном доме, у нас кругом соседи и поэтому записи проходят сложно. Кто-то топнул, чихнул, кашлянул, пылесос завёл, ещё самолёт полетел. Я это всё выжидаю. Если я что-то в это время начитала, а самолёт уже полетел, я возвращаюсь назад, это всё перечитываю уже в тишине полной. В общем-то, от этого многое зависит. И от того, как долго я буду редактировать, потому что, сами понимаете, работа, работа, а семья тоже существует, и ей тоже нужно время. Я считаю, что семье нужно времени даже больше, чем работе.

Как практика показывает, где-то десять-одиннадцать книг в год я делаю. Кроме того что я беру книги в библиотеке Владивостока, мне ещё книжки распечатывает «Логос». Это те книжки, которых нет по Брайлю, но которые я бы очень хотела почитать. Или которые «Логос» хотел бы, чтобы я начитала. Остальную всю литературу я как-то старалась выбирать сама. И Леонтина Эдуардовна Броцкая, и Михайлов Александр Владимирович – они всегда идут навстречу в моём выборе. У нас вкусы с ними совпадают. Кроме того, думаю, что обеим сторонам удобно, когда я литературу выбираю именно в библиотеке. Потому что, чтобы до меня литература дошла из Москвы, это же нужно её отредактировать для Брайля, распечатать и выслать. А здесь как бы уже готовая литература. Я просто беру, отсылаю список примерной литературы, которую я выбрала, и уже Леонтина Эдуардовна просматривает его, высылает из списка то, что я могу взять в работу. На данный момент у меня есть три или четыре книжки, которые мне «Логос» распечатал.

– Книжка должна быть прочитана в одной тональности. Час почитали, отдохнули, сели через день, на следующий день – интонация не сбивается?

– Нет. Я настолько уже привыкла выдерживать эту интонацию. Я микрофон никогда не убираю, я его выставила, он у меня стоит на одном и том же месте, в одном и том же положении. У меня здесь специально оборудованный столик, который тоже не опускается, не поднимается, то есть ничего не меняется. Единственное, что я могу – придвинуть или отодвинуть стульчик, на котором я сижу. Я знаю, как сесть, как держать голову. То есть вот это положение – оно уже отработано,  поэтому иногда даже незаметно, когда я читала.

– А как избавляетесь от брайлевского шуршания?

– Кстати, этот вопрос многих интересует и интересовал всегда. Стол рабочий тоже оборудован по моей собственной системе. Он примерно такого вида, как в школе у нас парты стояли. То есть столешница, а под ней ещё полки, куда мы складывали тетрадки, книжки. Только он не такой большой, как парта, он примерно как полпарты, и расстояние между столешницей и полкой у него примерно в высоту разворота страницы – я могу переворачивать страницу, и она не будет задевать крышку стола.  Я кладу книжку на вот эту полку внизу, и когда я читаю, столешница закрывает шуршание моих рук по книжке.  Тем не менее, я его все равно слышу, но оно не такое значительное, как если бы я читала просто перед микрофоном. Но перевороты страниц, конечно, очень ярко выраженные, и мне приходится их вырезать. Поэтому, когда я прочитываю произведение, я его прослушиваю потом от корки до корки, не пропуская вообще ничего.

–  Получается титанический труд! А стоит ли овчинка выделки?

– Не знаю, для меня стоит. Мне это нравится.

– Получается: начитать, переслушать, отредактировать – это безумное количество времени на один час звучания.

– Да. Получается, что я книжку читаю два раза: первый раз я читаю её с листа на микрофон, второй раз я её читаю от корки до корки, вырезая всё, что мне не нравится. Сразу начитываю так: если я ошиблась, значит, я перечитываю это же место, а при редакции  первый вариант, который мне не нравится, вырезаю, и оставляю тот, который  перечитала. Иду дальше – всё склеиваю, всё это не видно, где и чего я делала. 65 страниц брайлевских я начитываю за один час и двадцать шесть минут. Получается где-то один час и одна минута из этого времени, то есть двадцать пять минут я вырезаю – это как раз идёт на переворот страниц, на мои ошибки и всё остальное. На обработку десяти минут готовой работы у меня уходит один час. Работы много, а времени мало.

Следующий вопрос адресован Дмитрию.

– Сейчас многие незрячие жалуются на то, что невозможно трудоустроиться. Ваше отношение к проблеме трудоустройства молодых инвалидов? И не только молодых.

– Проблема есть с трудоустройством инвалидов. Особенно тех инвалидов, которые закончили школу, поступили в университет, предположим, ну даже, может быть, не в высшее учебное заведение, может быть, в среднее специальное, и после окончания появляется проблема. Она перед всеми появляется, как правило, везде требуются с опытом работы не менее трёх лет. А где же найти опыт не менее трёх лет, если студентов на работу не берут? Хотя можно взять студента как помощника адвоката, если он, например, учится на юридическом. После третьего курса можно идти  помощником работать. Опять же, с незаконченным высшим образованием не каждый работодатель предоставит рабочее место. А ещё, Вы знаете, всё зависит от самого человека. Дело в том, что у нас большинство незрячих просто сели, опустили руки: «А кто меня и где возьмёт?». А ты куда-нибудь ходил? Ты где-нибудь интересовался?  Дома проще всего сидеть. В 2006 году я тоже побегал немало, и не в одну организацию, не в две организации я ходил. Их были десятки. Но все-таки достучался. А если сходил в одну организацию, вторую – нигде мы не нужны? Никому мы не нужны, кто нас и  где будет брать – вот это  нытьё, честно говоря, слушать просто не хочется.

– Многие молодые инвалиды по зрению говорят: «Мне предлагают зарплату  пять-шесть тысяч – да я за эти деньги лучше дома на диване полежу».

– Согласен, это проблема тоже. Все хотят всё и сразу.

– Насколько я понимаю, зарплата у Людмилы, мягко говоря, скромная. Зачем  Вам за такие небольшие деньги достаточно сложная работа (все-таки и голос устаёт, и спина устаёт)?

Л. Кунгурова: Во-первых, условия записи не такие, как в студии. Мы же кустарно делаем себе сами условия. Никто и не должен заботиться о том, как мы  работаем. Я сижу, записывая, на пуфике, то есть у меня спина должна быть абсолютно ровная для того, чтобы я ровно сидела перед микрофоном. И высидеть так час или два – просто так, да? Допустим, ещё можно делать какую-то физкультуру головой. Но когда ты сидишь как привязанный и, кроме этого, ещё выполняешь умственную работу – это очень сложно. Но, тем не менее, какие нас, незрячих, ждут специальности? Всё равно это не то количество специальностей, которыми мы можем овладеть. Я согласна, что очень многие опускают руки. Знаете, шесть тысяч – это для меня ого-го! Это я заработала! Книжка длительностью 8 часов примерно стоит 6000, если чистыми и  убрать налоги все. Ныть, когда тебе дают 6000… наверное, они привыкли к лучшей жизни. Мне так тяжело, у меня устает спина, у меня устаёт голос, и уши устают. А  если бы я вообще ничем не занималась? Сидела бы дома только с кастрюлями, сковородками и всем остальным. Я просто творческий человек, привыкла постоянно чем-то заниматься  интересным. Поэтому сейчас, когда я получаю зарплату, я работаю в удовольствие. Это моё хобби. А зарплата – это как бы такой бонус, это что-то приятное!

– Кроме начитки книг, у Вас какие-нибудь занятия еще есть? В кружки, секции ходите?

– Кружков, секций нет, потому что у меня на них не хватает времени. В основном я сижу с книжками. Не столько даже начитываю, сколько редактирую. Редактировать сложнее, чем начитывать. Но петь я очень люблю, я это не забываю. Это второе моё хобби. Приехав в Приморский край, познакомилась с интересными людьми из музыкального салона нашего города Артёма. В этот музыкальный салон приходят поэты, композиторы, писатели Приморского края. Я не знаю, входят ли они в состав Союза писателей, пока я только знаю, что там всё общество состоит вот из таких людей: талантливых, творческих. Среди них много тех, кто читает стихи, а петь практически некому. Да, они пишут музыку, но воспроизвести так, как им бы самим хотелось, не все могут. Поэтому меня пригласили, я первый раз пришла, подобрала песенку, которую хорошо знаю. Первый раз пришлось спеть акапельно, потому что никто не смог поддержать меня аккомпанементом. Им понравилось. Теперь они меня приглашают на различные творческие вечера. Вечера тематические –  это, допустим, вечер Николая Рубцова, или Пушкина, или встреча, посвящённая освобождению Ленинграда. Естественно, я туда стараюсь принести что-нибудь тематическое, то есть романсы или песни на подобную тему. Никто мне за это не платит, просто отвлечься тоже от работы нужно, от семьи, куда-то сходить. Нельзя сидеть в четырёх стенах и заниматься постоянно монотонной какой-то работой.

– Этот салон объединяет, насколько я понимаю, зрячих, здоровых людей. Как они отнеслись к Вам как к инвалиду?

– Когда ты приходишь в какое-то общество зрячее, как правило, один человек всё равно найдётся, который спросит: «Ой, а как вот так получилось?» Даже интеллигентно, но всё равно спросит. Здесь меня ещё никто ни о чём не спросил. Они меня вообще воспринимают как свою. Конечно, очень-очень нахваливают, чего я тоже не люблю. Когда утрированно хвалят, можно подумать, что это из чувства жалости.

– Дмитрий, у Вас, в общем, достаточно плотный график работы. Зачем Вам ещё общественная работа?

–  С другой стороны, кто будет заниматься общественной работой, если не я?

    – А те, у кого работы нет.

    – Правильно, те, у кого работы нет, пусть тоже занимаются общественной работой вместе со мной. Я что-то подскажу, у меня опыт есть в общественной работе.

Л. Кунгурова: Те, у кого работы нет, хотят работать, чтоб им деньги платили. Зачем им общественная работа?

Д. Плющ: Просто в наше время общественной работой мало кто хочет заниматься. Все хотят ничего не делать и получать за это деньги.

– Я и хочу понять – зачем Вам нужна общественная работа, когда она, в общем-то, мало кому нужна?

Л. Кунгурова: Дело в том, что меня сейчас назначили групоргом в нашей «первичке». Я хочу взяться за эту работу, обзвонить тех, кто входит в мою группу, спросить, в какой они нуждаются помощи, что их волнует на данный момент, нужны ли им какие-то тифлосредства? Люди ведь готовы купить какие-то тифлосредства. Их можно приобрести за деньги. Просто они не могут это сделать сами, а мы можем помочь им в этом. Я считаю, что если будет общественная работа, организации будут жить. Никому не нужна будет эта общественная работа – тогда просто можно закрывать организации, зачем они нужны. Я такой человек, Вы знаете, я очень люблю помогать людям, занимаясь именно работой, которую мне не оплачивают. Я ещё иногда, помимо этого, начитываю людям какие-то сборнички стихов. Недавно меня попросила одна девушка с Украины начитать её сборник стихов. То есть «по-зрячему» он уже выпущен, а в звуковом формате его нет, по Брайлю его тоже нет. Она мне его сама переписала по Брайлю. Я начитала этот сборник, попросила ребят, чтобы они наложили музыку. Я и сама в принципе могу музыку накладывать, но очень много времени и так уходит на обработку стихотворений, начитку. Мы уже с ней сделали два сборника. Она настаивала на том, чтобы отблагодарить меня как-то, я не согласилась,  потому что мне приятно просто иногда помочь людям, и я готова помочь людям просто за «спасибо».

 Прим. ред.: За время подготовки интервью к публикации Дмитрий Плющ получил статус адвоката.