Я смогу это сделать, если другие сделали

Интервью-портрет

Ирина Зарубина

С председателем Ингушской региональной организации ВОС Áдамом Амировичем Сáговым беседует Ирина Зарубина.

  - Я родился и вырос в Ингушетии, в Назрани. Окончил обычную общеобразовательную школу. Потом поступил на юридический факультет Ингушского института, и после первого курса у меня внезапно какие-то воспаления начались, и в течение полугода я потерял зрение. Мне было восемнадцать-девятнадцать лет.

  - То есть у Вас полная потеря зрения.

  - Да, тотально незрячий.

  - А институт бросили.

  - Да, с институтом пришлось завязать, потому, что я понятия не имел, как жить дальше. Потом я познакомился с председателем Ингушской региональной организации, с Хаважем Аздоевым. До этого отец как-то с командировки вернулся, с Саратова, и в поезде встретил незрячего молодого человека, который учился в Кисловодском медицинском колледже, и он мне посоветовал: «Было бы хорошо, если б ты поехал бы, посмотрел бы, поступил бы. Всё равно нужно дальше как-то продвигаться, жить, получать образование, реализовываться в жизни».  И вот я обратился в общество слепых Ингушетии. Мне тогдашний председатель, Хаваж Аздоев, всю информацию дал, даже выехал вместе со мной. Потерял зрение в две тысячи третьем году, поступил в две тысячи седьмом году в Кисловодский медицинский колледж. Я когда ехал, честно говоря, понятия не имел, как это будет, что это будет. Решился, и поехал, и поступил. Благо, там, вместе со мной в одной группе оказался парень, который закончил Кисловодский специализированный интернат, более десяти лет уже жил там. Он тоже с нашей республики, мы вместе с ним в одной группе оказались. Ну, дальше вместе на квартире жили.

Закончил Кисловодский медицинский колледж в две тысячи десятом году, в одиннадцатом сразу же начал рабочую деятельность, в одиннадцатом поступил в Ингушский государственный институт, на факультет психологии, и в пятнадцатом году я его закончил.

  - То есть высшее образование всё-таки решили получить.

  - Да-да, обязательно. Мне уже было интересно дальше получить образование, потому, что у меня всегда была тяга к знаниям, и после колледжа у меня такая уже зависимость возникла.

  - А к новой жизни тяжело привыкали?

  - Да, по сравнению с другими мне это, ну, внешне, внутреннее их состояние конечно не знаю, но мне это далось более-менее легко. Потому, что у меня было очень хорошее окружение, мне с людьми повезло: семья, родственники, соседи, друзья. Потом мне колледж дал очень много. Можно сказать, да, меня фактически реабилитировал колледж. То есть для меня была фантастика, да, то, что там ребята, однокурсники здоровые, которые учатся на сестринском отделении, просто так могли подойти, спросить у тебя, что надо помочь, куда надо пойти. В течение полугода я уже начал ориентироваться, адаптировался к новой  среде.

В две тысячи шестом я стал на учёт в Ингушскую региональную организацию Всероссийского общества слепых. В десятом году я стал руководителем молодёжного совета.

  - То есть у вас совет появился раньше, чем началось официальное движение молодёжи во Всероссийском обществе слепых.

  - Да.

  - А чья инициатива была?

  - Моя.

  - А почему?

  - Ну, я сам был молодым, я видел некоторые недостатки в работе организации. Это в первую очередь работа с молодежью у нас на очень низком уровне была.  Особенно состояние реабилитации и образования незрячих были на очень низком уровне. А также  самодеятельность была на очень низком уровне. Ребята просто-напросто сидели дома. При этом у них были все способности, чтобы себя реализовать и в общественной жизни, и получить профессии, которые их интересуют. Начать работать на пользу себе и людям.

  - А сколько молодых людей, примерно, насчитывала ваша организация?

  -  Около ста-ста десяти человек. Общественной деятельностью занимались более взрослые, в основном пожилые люди, которые уже старой, советской закалки, на которых и держалась вся эта организация. И огромная им благодарность за это, потому, что они сумели сохранить, приумножить то, что было по мере возможности. Потому, что времена были очень трудные. И потом уже, со временем, многие люди, в том числе и я, получили пользу от их деятельности.

Нам в своей работе больше всего помогли новые технологии, которые начали развиваться. Это, конечно же, мобильный интернет, появившийся в республике только в пятом-седьмом году. К девятому-десятому году были уже божеские расценки на тарифы. Уже многие могли себе позволить использовать интернет. И, конечно же, это небольшое, но повышение уровня жизни людей, которое им позволило приобретать компьютеры, ноутбуки, разные устройства. И, соответственно, эти компьютеры начали использовать молодые ребята. И мы уже не на официальном, а так, на дружеских встречах, делились между собой, и возникла идея, что было бы хорошо создать молодёжное движение внутри организации. Мы с этим предложением вышли, тогда ещё был председателем Якуб Хамхоев. Он, конечно, это всё поддержал, и мы это оформили. Потом уже более официально, организовано начали деятельность. Мы сумели в одиннадцатом году, при поддержке министерства труда и социального развития Ингушетии, открыть компьютерный класс. Это был первый компьютерный класс республики. И на базе этого класса начали обучаться незрячие ребята. Сразу скажу, никакого педагогического образования у нас не было, да.

  - Ну как у большинства тех, кто обучает информационным технологиям.

  - Да-да-да. Да, просто у нас была потребность, и эта потребность была значительная. И, соответственно, мы видели, какой потенциал у компьютеров всей реабилитации, серии доступности информации. Мы же знаем, да, что затруднение к доступу информации – это базовая проблема незрячего человека, наряду с ориентированием в пространстве. Потом уже материалы пошли про нас в средства массовой информации. Действительно для республики это было что-то новое. Каждые неделю, месяц, приходили журналисты, снимали про нас репортажи. И потом мы тесную связь начали держать с нашими студентами. У нас в обычных общеобразовательных высших учебных заведениях никто не учился, насколько я знаю, но ребята учились в Кисловодском медицинском колледже. И так как у нас в республике нет специализированного интерната, наши ребятишки находились на иногороднем обучении – это Кисловодск и Георгиевск. То есть мы с ними тоже начали поддерживать контакт, обмениваться информацией, проводить разные мероприятия. В основном наша деятельность была направлена на помощь в освоении компьютерных технологий ребятам.

  - Ну, это, во всяком случае, очень хороший объединяющий, такой, фактор.

  - Да, да. Потому, что ребята приходили более-менее подкованные, которые ориентировались в информационной среде. Многие из них были со средним образованием, с высшим образованием. Потому, что из-за тех событий, которые проходили в нулевые годы республики, терактов, в результате были ребята, которые потеряли зрение. Также были сотрудники правоохранительных органов, которые при исполнении потеряли зрение.

  - То есть молодые, активные.

  - Молодые, активные, здоровые люди. И они приходили, и мы занимались с ними. Потом это потихонечку начало разрастаться. Сейчас уже на более-менее хороший уровень мы вышли в работе с молодёжью.

  - И влились уже во Всероссийское движение.

  - Да.

  - Вы занимаетесь молодёжным движением, работаете массажистом, и какое продвижение по общественной линии происходит?

  - В одиннадцатом году, на очередной конференции, меня выбрали членом правления Ингушского ВОС. В этом же году я, как говорил, поступил в Ингушский государственный университет на факультет психологии.

  - На очное.

  - Нет, второе образование на заочное.

  - И сложно было получать образование?

  - Нет. Единственная трудность заключалась в ориентировании. В остальном всё было очень на хорошем уровне. Конечно же, там не было никакой адаптации для нужд людей с ограниченными возможностями здоровья. Но всё же преподавательский состав, руководство университета, всячески мне помогали, на любые мои просьбы они отвечали. Никаких проблем в получении образования не было.

  - А Вы были первый инвалид по зрению в этом университете?

  - Да, я был первый тотально незрячий человек, который

В университете обучался.

  - И, тем не менее, Вы нашли понимание в преподавательском коллективе.

  - Да. Не только в преподавательском, но и нашел понимание, общий язык с однокурсниками.

  - Помогали?

  - Помогали. В основном это были медработники, которые получали второе образование – педагогика. У них параллельно была своя профессиональная деятельность. То есть люди были занятые, многие были люди семейные.

  - Ну, то есть дружеских связей не сложилось.

  - Дружеских связей не сложилось.

  - Но, тем не менее, помогали.

  - Есть некоторые контакты, которые остались, да. При тех или иных необходимостях мы поддерживаем. А так, на постоянной основе нет.

  - Но, тем не менее, ни смотря на то, что дружеских контактов не сложилось, помощь была хорошая.

  - Помощь была хорошая.

  - А чем они помогали?

  - Всё было как-то естественно. В этой среде была такая хорошая, здоровая психологическая атмосфера. Наверное, потому, что это были психологи, у них, уже какой-то, скажем так, внутренний мир был. Если бы его не было, они не выбрали эту профессию психолога.

Университет закончил с отличием, как и Кисловодский медицинский колледж.

  - В одиннадцатом году Вы стали членом правления региональной организации. И какие дополнительные функции, кроме работы с молодёжным движением, у Вас появились?

  - Мы, конечно же, проводили турниры спортивные: шашки, шахматы, армреслинг. И пытались привлечь в общество других незрячих инвалидов республики. В одиннадцатом году мы подключились к проекту национальной библиотеки в рамках реализации программы «Доступная среда» при министерстве культуры. У нас в республике, к сожалению, нет такой специальной библиотеки для слепых. То есть национальная библиотека взяла на себя эту функцию, и попыталась создать центр «Доступная среда» в библиотеке. И в пятнадцатом году этот центр все вместе мы его реализовали. С одиннадцатого года по всем вопросам на этапе разработки этого проекта они с нами тесно просто сотрудничали.

  - То есть это не то, что, вот, они выдумали и сделали, а в тесном контакте с региональной организацией.

  - Нет, нет, в тесном контакте. Я всегда пример национальной библиотеки привожу везде, и при всех удобных и не удобных случаях, потому, что это действительно изначально совместный проект. Когда проект делают с незрячими для незрячих, тогда на выходе бывает качественный продукт. Потому, что я сталкивался, и до сих пор сталкиваюсь с проектами, которые делаются для незрячих, но они абсолютно бесполезны для незрячих. Это просто-напросто трата сил, финансовых средств, не важно, государственных это, частных инвесторов и так далее. Ну, это бесполезный труд.

Сегодня в национальной библиотеке создан центр «Доступная среда». В нем имеется самое современное оборудование, это Брайлевский принтер с шумопоглащающим ящиком, это Брайлевские дисплеи, это даже айпад мини два, это тап три. То есть всё, что мы просили приобрести, национальная библиотека приобрела. Сейчас ещё на два миллиона мы составляем смету. То есть будет ещё докуплено необходимое оборудование. Для тактильной графики у нас оборудование есть, и мы уже начали печатать брайлевские книги. Это первые издания, которые напечатаны в республике, и первые издания по Брайлю Ингушских поэтов. Мы стараемся познакомить незрячих людей не только республики, но и в России  ингушской национальной литературой. Вот этот сборник мы привезли, подарили экземпляр Александру Яковлевичу. Он с тактильной графикой, картинки с символикой республики. Это наша архитектура, то есть Ингушских башен, карты республики, и так далее. Вот это первая ласточка, но до конца года мы планируем ещё четыре издания. И на базе центра «Доступная среда» у нас уже появились онлайн-консультации. Арисхан Ганиев, инвалид первой группы, занимается этим. То есть он консультирует ребят, всех желающих, по всем современным технологиям, которые помогают нам в жизни. В рамках этого проекта было трудоустроено трое инвалидов по зрению, членов Всероссийского общества слепых.

  - А финансирование за счёт программы «Доступная среда».

  - «Доступная среда». И всё это началось в одиннадцатом году. Они вышли на нас, и мы вместе этот проект реализовали, значит.

  - И вы его курировали.

  - Да, и сейчас продолжаем. В четырнадцатом году по состоянию здоровья председатель Ингушского ВОС досрочно покинул свой пост, и предложил меня, конечно же, по согласованию с управлением, с активом центрального правления, мою кандидатуру на утверждение. Меня назначили в апреле исполняющим обязанности, а в сентябре уже на заседании правления Ингушского ВОС меня утвердили до очередной конференции. В апреле у нас будет следующая конференция.

  - Вы уже год председатель региональной организации. С какими проблемами Вы столкнулись?

  - Не хватало инициативы, некоторых ресурсов и полномочий, чтобы это всё реализовать. Но эти проблемы мы озвучивали, мы их видели. После того, как я стал руководителем, конечно, мы в первую очередь сделали уже полноценно анализ всей нашей работы, документации, и определили две основные проблемы: это, конечно же, качественное взаимодействие с региональными властями, первое. И второе – это, к сожалению, региональные власти, общество, в целом республики, не знало, не понимало потенциал и возможности Всероссийского общества слепых. Вот это две основные проблемы. Через них мы хотели это в первую очередь помочь незрячим и слабовидящим людям республики, и донести до общества, широкой общественности, действительные возможности самих незрячих людей, то есть то, на что они способны. И через это строить взаимоотношения со своими региональными властями, и с обществом в целом. Идти к форме «Равные права, равные возможности». Как и в других регионах (ну сейчас, конечно, от этой практики постепенно всё больше и больше региональных организаций отходит, в том числе и мы), отношения строились по принципу письма. То есть к какому-то мероприятию, памятной дате, писалось письмо с просьбой поддержать, помочь, выделить финансовые средства, и вот, работа строилась так. Мы что сделали, мы начали разрабатывать программу. Сергей Матвеевич Дубовик, уполномоченный представитель Александра Яковлевича в северокавказском федеральном округе, поделился с нами со своим практическим опытом, как в Карачаево-Черкесии эта программа действует. Мы посмотрели  и разработали аналог. У нас действовала программа «Доступная среда», как и в других регионах, одиннадцатый-шестнадцатый год, и мы попытались её включить под программу. Конечно, для наших чиновников, для региона, это было что-то новое. Ничего подобного другие организации не делали, и до сих пор не делают. Много было встреч, разных дискуссий: зачем это, мы просто можем работать так же, как и раньше. То есть пишите письмо, так легче. Бывает так, что мы сейчас пропишем вам средства в программу, а потом этих средств нам никто не выделит, потом мы, естественно, не сможем их вам выделить, а обязательства останутся. Все эти дискуссии шли, они до сих пор идут, потому, что под программу так и не вручили, хотя нам обещали это сделать на пятнадцатый год. Вот сейчас мы, в пятнадцатом году, оббивали все пороги, пытались эту программу включить в бюджет республики. Но  кризис, урезание в социальной сфере не позволили решить эту задачу. Хотя республика получает в шестнадцатом году семьдесят миллионов по программе «Доступная среда». То есть со своим софинансированием, и вот эти два миллиона, которые идут по линии министерств культуры на центр «Доступная среда» в национальной библиотеке, будут из этих бюджетных средств идти.

Чечено-Ингушетия была, в девяносто втором году мы разделились, а вся инфраструктура, которая была построена в Советском союзе, осталась в Грозном. То есть в республике нет ни дошкольных образовательных учреждений, ни общеобразовательных учреждений, нет учебно-производственного предприятия. У нас нет даже собственного помещения. Мы сейчас у частников арендуем помещение, общей сложностью двадцать четыре квадратных метра. Очень мало, тесновато, конечно, но всё же. Вот этот центр нам, при национальной библиотеке – небо и земля по сравнению с тем, что было раньше.

 Некоммерческая организация «Единство» открыла в республике образовательный центр для незрячих и слабовидящих людей.

  - Какого возраста?

  - Школьники там, в основном молодые ребята.

  - Это фактически центр, где они обучаются, или это центр поддержки детей, обучающихся на дому, дистанционно в массовых школах?

  -Это скорее центр поддержки, потому, что там образовательной, как таковой, программы, разработанной с методическим обоснованием нет. У них есть собственный транспорт, они возят ребят со всей республики три раза в неделю, и обучают их системе Брайля. То есть ребята там уже освоили Русский Брайль и Арабский Брайль, сейчас эта же организация разработала Ингушский брайль. Элита групп помогли им, и создали приложение, и они сейчас на Ингушском Брайле выпустили первое издание. Они реализовали три проекта, это были гранты молодёжного форума Машук, по линии Росмолодёжи. В этом году третий грант они выиграли. Набираются практического опыта, тоже они всё делали с нуля. Хотя Всероссийское общество слепых, региональная организация, давным-давно должно было бы это сделать. То есть лет десять назад учебный класс должен был быть хотя бы по обучению Брайлю.

  - Когда я работала в федеральном институте развития образования, к нам приезжали на курсы повышения квалификации специалисты из Ингушетии. И они говорили, что республика ориентирована в основном на то, чтобы дети незрячие обучались инклюзивно. Не изменилось ли отношение к образованию инвалидов по зрению в республике, и не планируется ли создание хотя бы отдельных классов при какой-то школе? Потому, что всё-таки инклюзивное образование сложно организовать, и я так понимаю, на сегодняшний день в республике достаточно сложно. Создать условия для получения инклюзивного качественного образования незрячих.

  - На моей встрече с главой республики Юнус-Беком Евкуровым мы этот вопрос поднимали. Это основной, и, по моему глубокому убеждению, очень важный вопрос – это образование. Наши детишки, как я говорил, находятся на иногороднем обучении. Это, прежде всего Кисловодский интернат.

  - Но обучение за пределами республики влечет и дополнительную нагрузку на бюджет региона?

  - Да. Министерство образования республики Ингушетия оплачивает обучение. Но так как у нас в целом по стране идёт переход на инклюзив, то было сделано такое замечание, что вместо того, чтобы строить затратное бюджетное общеобразовательное учреждение с нуля, лучше создать условия, чтобы ребята обучались в обычных школах с другими детишками. То есть сделать там хороший, качественный инклюзив. Но чтобы сделать хороший, качественный инклюзив, во-первых нужны гигантские средства,

  - Это дороже, чем специальное образование.

  - Да.

  - Если делать по уму.

  - Да. И во-вторых нужны квалифицированные кадры. Ни того, ни другого ни в республике, ни в целом по стране на сегодняшний день нет. Есть несколько школ, которые позиционируют себя, как учреждения с инклюзивным образованием. Но мои контакты с руководством, с сотрудниками этих учреждений говорят о том, что там для слепых, для слабовидящих ничего нет. Ни специального оборудования, ни методических разработок, ни кадровых возможностей. Да, там пандусы делают некоторые условия для маломобильных граждан, колясочников созданы. Но, в общем, там ничего нету. То есть ездят на повышение квалификации, на какие-то семинары. Это уже продолжается несколько лет. Никаких подвижек в этом направлении нет. Есть у нас дистанционное обучение. Это тоже, к сожалению, видимость, я об этом не раз говорил. Потому, что прежде, чем давать родителям выбор: дистанционное образование, или надомное образования, родителям нужно разъяснить, что будет лучше для их детишек. Конечно, когда у них дома ребёнок сидит за компьютером – для некоторых родителей это очень даже хорошо. Никаких лишних затрат, никакого контроля образовательного процесса, никаких контактов с каким-то руководством учреждения.

В целом большинство детишек, которые находятся на дистанционном обучении, прежде всего нуждаются в живом контакте. Это эмоциональные взаимоотношения между человеком, который его обучает, и им самим. Очень много таких нюансов, которые в целом и в отдельности дают очень плохой эффект. Есть детишки, которых из года в год переводят в очередной класс, но при этом они не умеют писать. Я знаю ребёнка, который учится в пятом классе, но он не умеет считать. И проблема здесь, как я говорю, в том, что они родителям не разъясняют как помогать незрячему ребенку. Факт в том, что некоторые родители, конечно из-за низкого уровня собственного образования, не понимают, что может дать современное образование, современные технологии для того, чтобы их ребёнок смог реализоваться в этой жизни сам. В их представлении это больной ребёнок, который ни на что, по сравнению с обычными людьми, не способен, и поэтому они, к сожалению, именно вот так относятся к значению образования, к значению реабилитации своих детишек.

  - ,А много у вас детей с нарушением зрения?

  - У нас на учёте сорок девять представителей, а вот неучтённые – это около трёхсот детишек. То есть они у нас на учёте не стоят.

  - То есть в принципе у вас можно открывать школу.

  - У нас можно открывать школу. По крайней мере, у нас можно создавать классы. В середине двухтысячных годов был проект создания специализированного интерната для незрячих, но после смены руководства вместо того, чтобы сделать общеобразовательное специализированный интернат для незрячих, сделали общеобразовательное  специализированное учебное учреждение для детишек с психологическими отклонениями.

  - Ну, это дети, которых количество всё-таки пока больше.

  - Действительно их больше, но всё же

  - Нашу категорию тоже надо отстаивать. Но Вы всё-таки председатель молодой, и я надеюсь, что проблему образования детей Вам удастся поставить на другую основу. Всё-таки дети – это наше будущее, кого мы воспитаем, тот и придёт нам на смену.

  - Да.

  - Теперь давайте поподробнее о вашей организации. Сколько у вас на учёте членов организации? Сколько местных организаций?

  - У нас местных организаций нет. Всего у нас членов шестьсот сорок девять на последнюю отчётную дату, и сорок девять представителей, это пятьдесят шесть детишек.

  - Плюс.

  - Плюс, да. С девяносто второго года мы как самостоятельная организация, до этого мы были как местная организация Чечено-Ингушского общества слепых.

  - Предприятий у вас нет.

  - У нас предприятий нет к сожалению. Ни собственного помещения нет, мы его арендуем.

  - А сколько работающих вне системы инвалидов по зрению в Ингушетии?

  - Около сорока пяти-пятидесяти человек.

  - В национальной библиотеке, и плюс частный сектор. То есть в бизнесе себя некоторые люди находят, но в основном это медицинские учреждения.

  - Расскажите, пожалуйста, о ближайших планах вашей организации?

  - Планов у нас, конечно, уйма. Первое – это недавно мы встречались с министром экономики республики, Сергей Матвеевич Дубовик, уполномоченный представитель Александра Яковлевича тоже с ним встречался. И мы хотим создать в республике пекарню. То есть, чтобы у нас было своё производство, создать пять рабочих мест. Предварительная договорённость у нас есть. Вчера я встречался с Александром Яковлевичем Неумывакиным, мы проект этот ему представили. Конечно же, он согласился нас поддержать. Я думаю, мы опять встретимся с Бексултаном Бузуртановым – министром экономики республики. Полностью уже покажем ему окончательный вариант. Я думаю, он нас поддержит, и в следующем году, я надеюсь на это, у нас уже будет собственное производство. И второй вопрос – это собственное помещение. У нас есть участок земли в очень хорошем месте, там рядом уже качественная, хорошая инфраструктура развитая. И мы хотим построить на этом месте офисное здание, где бы у нас был бы свой актовый зал.

  - Да, потому, что вам даже ведь собраться толком негде.

  - Сейчас мы собираемся у своих друзей, у других общественных организаций, там. Они нам предоставляют площадку, и нам приходится собираться там. Без какой-либо платы, при любых наших заявках нас поддерживают, будь то культурное мероприятие, будь то спортивное мероприятие, будь то это какие-то образовательные встречи, семинары, форумы. Всегда нас поддерживают региональные и местные власти. В этом плане у нас всё очень хорошо, здорово. Тем более сейчас у нас в республике такой, настоящий бум благотворительной деятельности. У нас появились очень хорошие, качественные благотворительные организации, которые работают уже современными методами, которые действительно, можно сказать, ничем не уступают Всероссийским благотворительным организациям. У них есть уже своя информационная политика, свои организационные, методические разработки, у них есть свои площадки. И всем этим они бескорыстно делятся с нами. Мы с ними находимся в тесном контакте. Летом прошёл первый на Северном Кавказе форум благотворительных организаций республики Ингушетия. Ингушские благотворительные организации были инициаторами создания ассоциации благотворительных организаций Северо-Кавказского федерального округа.

За год нашей работы нас уже приглашают на такие форумы, на такие встречи, которые внешне не касаются проблематики незрячих людей, но так как мы стремимся к полной интеграции в общество, такие встречи для нас очень важны, и, безусловно, мы пытаемся на них попасть. Ну, например, мы участвовали в первом антикоррупционном форуме, который проводился в республике Ингушетия. Мы участвовали в Школе лидеров, которая проводилась тоже в республике, четвёртая школа лидеров. Мы участвовали в первом в республике молодёжном съезде. Где мы только не участвовали последние годы. Это наша политика, мы осознаём её значение, и стараемся по мере возможности в приоритетном порядке её реализовывать. Во взаимодействии с региональными властями Мы работаем в координационном совете при правительстве республики Ингушетия. Раз в квартал у нас проходит заседание, на котором мы обсуждаем актуальные вопросы, связанные с жизнью инвалидов. Так же мы являемся членами общественного совета при министерстве труда и социального развития. Так же в общественном совете при министерстве образования республики Ингушетия.

Мы в ассоциации, как я уже говорил, благотворительных организаций. Мы были одними из инициаторов создания ассоциации инвалидных организаций республики. На днях прошло первое заседание, на котором мы обсуждали актуальные вопросы – это грантовая региональная политика. За этот год-полтора мы очень хорошие, тесные отношения наладили со всеми общественными и государственными. У нас подписаны соглашения с фондом социального страхования, с медико-социальной экспертизой. Партнёрские соглашения подписаны с национальной библиотекой, с некоммерческой организацией «Единство». То есть это разные направления, некоторые – это образовательные направления, другие – это благотворительные организации, которые оказывают продуктовую помощь, помощь одеждой, и так далее. Так же мы сотрудничаем с ассоциацией предпринимателей республики Ингушетия. У них есть отдельное направление социальное, «Своё дело». Это социально-ориентированные предпринимательские проекты. Три гранта они выделяют каждый год различным организациям, индивидуальным предпринимателям, ну, с различной юридической формой. Проходит конкурс, и хорошие проекты проходят.

  - И вам был выделен грант, да?

  - Пока нет.

  - Проектная деятельность у вас тоже достаточно активная.

  - Мы проектную деятельность только начали, сами себя к этому приучаем, к этой культуре, и, конечно же, приучаем к ней и наших региональных партнёров. Скажем прямо, грантовая политика на региональном уровне очень слабая. То есть в основном общественные организации республики участвуют на межокружных, и на федеральных грантовых конкурсах. Сейчас грантовая политика начала более-менее продвигаться, есть грант главы республики, грант министерства труда и социального развития. Мы уже чуть-чуть перенимаем опыт у наших друзей с соседних регионов. Это, например, Кабардино-Балкарская ВОС. Лариса Исаевна нам прислала множество своих проектов, от начала до конца, со сметой, которую они выигрывали на республиканском уровне. То есть нам их нужно только чуть-чуть переделать.

  - Адаптировать их к своим условиям.

  - Адаптировать к своим условиям, и представить. Я думаю, эту работу мы уже к следующему году активно начнём продвигать. Мы участвовали в молодёжном форуме Машук, я сам выезжал. Ну, к сожалению, мы не прошли, хотя у нас были письма поддержки: от администрации главы республики, от комитета по делам молодёжи.

  - Но у вас всё впереди.

  - Да. Им самим чуть-чуть неудобно стало, потому, что мы не прошли. Я думаю, с этим проектом они чуть-чуть нам помогут. Это был спортивный проект, направленный на развитие новых видов спорта в республике Ингушетия для незрячих и слабовидящих. Это в основном шоудаун, настольный теннис, да, так называемый, и футбол, и, конечно же, мы очень бы хотели развить в республике велоспорт. Многие ребята этого ждут. Даже если мы этот грант не выиграем, всё равно по каким-то другим каналам мы постараемся до конца года приобрести тандем-велосипеды, и к майским праздникам провести велопробег. Спортивную реабилитацию мы активно начали реализовывать, мы создали спортивную команду. Впервые в феврале участвовали в чемпионате России по футболу в Сочи. Ребята в мае сделали восхождение, приуроченное к семидесятилетию в победе в Великой отечественной войне, и к девяностолетию Всероссийского общества слепых на Столовую гору, это три тысячи метров над уровнем моря. Все ребята тотально незрячие. Меньше чем за год мы провели две спартакиады. На первой спартакиаде, приуроченной к международному дню незрячих, в прошлом году впервые был глава республики Юнус-Бек Евкуров. На этой же спартакиаде мы провели впервые соревнования по шоудауну. Юнус-Бек Баматгиреевич сам принял участие, сыграл с незрячими спортсменами. К нам и  приезжали гости из Чечни, то есть у нас были и команды, и индивидуальные соревнования по шоудауну, по армреслингу, и другим видам спорта. И в мае мы провели ещё одну спартакиаду. Здесь уже у нас вместо двух команд включили футбол. Ребята играли, к нам в гости пришли футбольная команда «Ангушт», которая играет во втором дивизионе. С подарками пришли, с формой, с экипировкой, сами чуть-чуть поучаствовали. Многие зрячие люди сами надевают повязки, начинают играть с ребятами в футбол. И для самих ребят, и для общества нашего это имеет огромное значение.

То есть мы уже не варимся в собственном соку, мы уже как часть общества, эффективно взаимодействуем со всеми структурами, и широкая общественность уже не воспринимает нас как людей, которые живут в своём замкнутом мире, ничего не могут, как иждивенцы. И эта информационная политика для нас имеет огромное значение. Поэтому первое, что мы сделали, когда я пришёл председателем в общество слепых – это создали свой сайт. Мы создали свои группы в социальных сетях, мы активно начали сотрудничать с телевидением, с радио, с юридическими изданиями. Теперь у нас есть хорошие друзья во всех средствах массовой информации. Нам нужно только позвонить, и они с радостью приходят, снимают, делают про нас программы, пишут статьи. И действительно это показывает жизнь региона только в экономике, политике, других сферах, но и развитие региона в социальной сфере, то есть создание для людей с ограниченными возможностями здоровья новых условий, которых не было ещё два года назад. То есть за два года мы все вместе, и региональные власти, и общественные организации, и организации инвалидов, и, что мне очень приятно, да, наша организация, Всероссийское общество слепых – сделали столько, сколько не было сделано за все предыдущие двадцать лет.

  - Немножко о вашей команде, ведь невозможно всё это делать в одиночку.

  - У нас в штате пять человек. Чуть-чуть у нас кадровая чехарда идёт, потому, что некоторые уволились, некоторые молодые пришли в команду. Пять человек – это помощник, специалист, бухгалтер и водитель и руководитель. В правлении у нас люди пожилого возраста. Мы у них учимся многому, в первую очередь мы у них учимся той культуре, которая создана внутри Всероссийского общества слепых, в тех взаимоотношениях, которые построены внутри Всероссийского общества слепых. Мы у них учимся сплочённости, терпению, взаимоуважению. Учимся слушать друг друга, потому, что у них огромный опыт, они через всё это прошли. Ты, когда молодой, ты хочешь сразу же всего, ты хочешь сам делать всё, хотя лучше было бы, если ты бы это доверил людям, которые узко на этом специализируются, и намного лучше тебя знают. Ты думаешь, что ты знаешь лучше всех, что ты умеешь лучше всех, что ты сможешь лучше всех, но в действительности это не так. И именно пониманию этого нас учат наши старшие товарищи, которые у нас в правлении, и в других советах, потому, что у нас есть ещё женский совет, у нас есть совет родителей, и многие вещи, о которых я сейчас рассказываю – они это реализовывают. Например родительский совет находится в тесном контакте с министерством образования, женский совет проводит те, или иные мероприятия, связанные с памятными датами. Конечно, здесь нужно учитывать менталитет ингушского народа. То есть если незрячий человек может создать семью, он может как-то реализоваться для слабого пола. До недавних пор это было очень затруднительно, но сейчас, по мере работы и женского совета, и других людей мы потихонечку отходим от этого. Так, например, в некоммерческой организации «Единство» учатся 7 тотально незрячих девушек. Они уже участвуют в спортивных соревнованиях по шоудауну. Несколько дней назад они ездили в Чеченскую республику, участвовали в соревнованиях.

Мы привыкли, что всё упирается в финансы, в действительности это не так. На сегодняшний день мы можем в республике провести качественные мероприятия. Как я уже говорил, региональные власти нам идут навстречу, и другие наши друзья с общественных организаций нам идут навстречу. То есть при минимальных расходах можно провести хорошее мероприятие, полезное, которое резонансное будет, и в первую очередь которое даст пользу для самих участников. То есть это не PR-акция, это действительно системная работа. В первую очередь она направлена на то, чтобы принести пользу незрячим и слабовидящим людям. И мои друзья, мои коллеги, да, мои партнёры и внутри Всероссийского общества слепых, и другие организации этого добиваются. В течение этого года мы несколько раз участвовали на семинарах, которые организовывали, например, «Красный крест» по социальному проектированию. Мы участвовали в семинарах, которые проводил фонд «Тешим», тоже по социальному проектированию. То есть для нас это было новое, потихонечку мы начали этому учиться, перенимать опыт, и затем мы написали проект на Машук.

  - Насколько я поняла, в основном ваша деятельность направлена на работу с людьми активными. А вот на тех, кто уже не может работать, на тех, кто менее активен, на людей уже старшего возраста вы обращаете внимание?

  - Безусловно. Честно говоря, мы не первый день, не первый месяц ломаем голову над этим, да, что бы предложить пожилым людям. Так, например, мы в рамках своего совместного проекта с национальной библиотекой приняли решение надомно обслуживать пожилых незрячих, слабовидящих граждан. Параллельно с деятельностью и вместе с нами они провели проект, так называемый «Библиобус». То есть это передвижной, оснащённый всем необходимым оборудованием автобус, с помощью которого они могут обслуживать своих читателей на дому. И этот «Библиобус» полностью адаптирован для людей с ограниченными возможностями здоровья: то есть там есть специальный подъёмник, там есть рабочее место для незрячего человека обустроенное. И мы, с помощью этого «Библиобуса», сейчас начнём обслуживать незрячих, слабовидящих пользователей-читателей на дому. Это первое. Второе – опять же, к тем или иным датам мы попытаемся собирать пожилых людей, проводить для них некоторые мероприятия, но это не системная работа. Если, например, в других регионах самодеятельность пожилых людей – это естественно, то для нашей республики, конечно, это не так легко, то есть пожилые люди на это не идут.

  - Адам, Вы так много рассказываете о своей работе. А остаётся ли время на личную жизнь, на семью?

  - Личная жизнь, я думаю, это основное для каждого человека. Не как в «Холодном доме» Диккенса. Помните, как там родитель заботился о жителях Африки, в то время как свои члены семьи ползали по полу в грязной одежде? У меня двое детей, девочка и мальчик. Пять лет, как уже женат, жена с высшим образованием, лингвист, педагог.

  - Помогает?

  - Помогает тем, что воспитывает моих детей, наших детей. Огромную работу домашнюю проводит. Она занимается воспитанием детишек. Мы решили их не отдавать в садик, и она решила их сама обучать. Ну, у неё получается, детишки уже английский алфавит знают, помимо ингушского и русского, хотя им только четыре и два года. Цвета знают.

  - Могут сказать на всех трёх языках.

  - Да, да.

  - Назвать их.

  - Да-да-да.

  - А в Вашей общественной жизни она участвует, или это всё-таки остаётся за пределами семьи?

  - Конечно иногда, вот с некоторыми документами, когда я работаю дома, тогда она мне помогает, а так в основном вся семья, всё хозяйство и я – на ней.

  - Придя домой, Вы можете отдохнуть немного от ВОСовской работы, просто погрузиться в домашний уют, помочь ей с воспитанием детей, и немножко расслабиться.

  - Ну, я бы не сказал бы расслабиться, потому, что детишки у нас шумные, активные. Ну, вот с ними поиграться – хорошее время препровождение, если детишкам, конечно, интересно. Когда они тебя встречают – это многого стоит, действительно, когда ты тотально незрячий человек, когда ты десять лет назад ослеп, и четыре года провёл в четырёх стенах. Когда ты даже и мечтать не смел о таком. Не знаю, как для других, но для меня это имеет огромное значение, чтоб меня, придя с работы, встречали детишки, да.

  - То есть Вы считаете, что всё-таки Ваша жизнь, ни смотря на то, что резкий такой был поворот, Вы потеряли зрение, ну, удалась, наверное, пока рано говорить, всё-таки Вам только тридцать один год.

  - Ну, честно говоря, я доволен своей жизнью. Потому, что я не знаю, что может больше желать человек, как хорошая семья, хорошая работа, любимое дело. Очень много хороших, замечательных, интересных знакомых, друзей, активный образ жизни. Вот, с Вами познакомился. Очень много вашего материала прослушал, мне это помогло, когда я учился в колледже, и когда я поступал на психологический факультет. Я это говорю совершенно искренне. Ваши образовательные программы, которые шли по Радио я их слушал, и действительно сказал себе, что я это смогу сделать, если другие это сделали. Ничего сложного в этом нету. То есть нужно чуть-чуть постараться, а люди помогут, люди всегда помогают.