Доступная среда

Рельефная графика: История, технология, современность. Часть первая. «С чего все начиналось?»

Евгения Сосновская

О лаборатории рельефно-графических пособий ИПТК «Логосвос». Интервью с вице-президентом Всероссийского общества слепых генеральным директором ИПТК «Логосвос» Владиславом Степановым.

Мир, окружающий нас, заполнен предметами, представления о которых, нам порой сложно бывает получить из-за отсутствия зрения. Пытаясь восполнить этот пробел, и дети и взрослые часто обращаются к рельефнографическим пособиям. Животные и транспорт, памятники архитектуры, схемы и карты, всего и не перечислить.  Это и многое другое доступно для незрячих в рельефнографическом изображении. О том, с чего начиналась и как развивалась рельефнографическая печать в нашей стране речь пойдет в цикле материалов «Рельефная графика. История. Технология. Современность». Мне посчастливилось наблюдать весь процесс изготовления рельефнографических пособий, от создания матрицы для печати картинки и непосредственно до печати готового пособия. Однако начнем с небольшого экскурса в историю. В своем интервью генеральный директор издательско-полиграфического тифлоинформационного комплекса «Логосвос» Владислав Сергеевич Степанов рассказал о том, как создавалась лаборатория по изготовлению рельефной графики, особое внимание уделив ведущей роли «ИПТК Логосвос» в обеспечении незрячих наглядными пособиями.

 - «ИПТК «Логосвос» - единственная  организация, которая комплексно решает вопросы информационного обеспечения инвалидов по  зрению. Здесь сосредоточены все направления, все формы доведения информации до незрячих людей от брайля и говорящей книги до крупношрифтовых изданий для слабовидящих, радиовещания и рельефных наглядных пособий. Это сегодня те основные направления обеспечения доступа незрячих к информации, к книгам, которые существуют в мире и в нашей стране. 

Рельефные наглядные пособия как одно из важнейших направлений. Дело в том, что наглядность и рельефные пособия в каком-то смысле незаменимы. Вот брайль, его оказалось можно по многим направлениям заменить говорящей книгой. Хотя изучать с помощью говорящей книги физику, химию или какие-то инженерные предметы, даже математику очень сложно. Брайль здесь практически незаменим. Говорящую книгу можно как-то заменить брайлем, но для слабовидящих и то, и другое можно заменить крупношрифтовыми изданиями. А вот рельефные пособия, рисунки рельефные ничем не заменишь. Никакие слова не подберешь для того, чтобы описать то, что изображает картинка, чертеж и так далее. Ну,  только в отдельных случаях это можно сделать.

В 78-м году, когда организовывался «Логос» мы появились в этом здании, только что выстроенном, даже еще не достроенном, тогда встал вопрос о направлениях работы. Сюда переместили переплетный цех, тоже он как бы имел отношение к полиграфии. Сюда переместили звукозапись, которая базировалась раньше на Куусинена в Доме Культуры. Встал вопрос о том, что коль уж создана такая достаточно мощная база, то нужно найти какие-то еще пути совершенствования информационного обеспечения не зрячих.

В частности вопрос встал о рельефной графике. Мне предложили возглавить это подразделение, утвердили новое штатное расписание, раньше все это делалось сложно, с многократными утверждениями в разных инстанциях, в городском правлении, в Центральном правлении, ну, и так далее. Но, тем не менее, назвали это подразделение «Лаборатория рельефной графики», потому что по классификатору полиграфических  подразделений лаборатория было понятие официально признанное. В обычных типографиях эти лаборатории занимались, в том числе химическими процессами. Мы взяли на себя соответствующую обработку полимерных пленок для того, чтобы получить рельефные изображения.

Когда начала функционировать лаборатория, тогда перед нами встали три основные задачи. Первая – это создать тематическую базу этих изделий, то есть что выпускать, для кого выпускать, на чьи интересы ориентироваться. Это было с самого начала никем не решено и представляло собой достаточно сложную проблему. Мне удалось подобрать хороший коллектив в лабораторию, это наши незрячие специалисты, которые уже имели некоторый опыт работы с такими пособиями, ну, правда бумажными, в основном, учась в школах или будучи преподавателями школ. Причем люди заинтересованные, с энтузиазмом взявшиеся за постановку дела. И, в общем, было с кем определять судьбу этого направления в работе «Логоса».

Вторая проблема была, это разработка технологий. А как, собственно говоря, изготавливать эти пособия? Технологии не  существовало. Были разные технологии получения рельефа на пленке, но они имели отношение к каким-то массовым производствам, и их применить прямо в нашей работе не представлялось возможным. Или это было очень дорогостоящее оборудование, или была направленность технологии, не соответствующая нашим потребностям. Кроме того, ведь технология должна была предполагать не только само изготовление пособий, а изготовление основы основ, то есть матриц, с которых можно было бы получать рельефные отпечатки.

Для этого мы создали при лаборатории макетную группу, 4 человека, это были очень квалифицированные люди. Был даже один профессиональный художник в этой группе. Тоже надо было разработать  и внедрить какие-то технологические процессы изготовления матриц. Это так сейчас кажется просто, а тогда не ясно вообще, как это делать. Садились, думали и приходили к какому-то мнению, ставили массу экспериментов. И, в конце концов, находили приемлемый вариант.

- В лаборатории только зрячие люди работали, или незрячие тоже?

- В лаборатории работали и зрячие, и незрячие, пополам. Причем предпочтение в окончательном решении вопросов отдавалось незрячим. Я такой подход к организации работы людей и сейчас на «логосе» проповедую и поддерживаю всячески. И, собственно, благодаря незрячим специалистам удалось создать уникальное подразделение, в котором мы смогли не только на уровне международных стандартов выпускать пособия, но и даже эти пособия выпускать лучшего качества и большего разнообразия. Но это, я еще раз повторяю, во многом происходило благодаря активности незрячих редакторов, инженеров, технологов.

Макетчиками были зрячие специалисты. Ну, это понятно, потому что это тонкая работа, это работа по резьбе, по изготовлению отдельных элементов с помощью каких-то малогабаритных станков. И тут, конечно, использовали мы труд и возможности зрячих специалистов. Это вторая проблема, которую надо было решать, и мы ее, в конце концов, решили.

Дело в том, что тогда еще у нас в стране в обычной   полиграфии  была развита так называемая «высокая» печать, линотипы, обеспечивали набором эти машины высокой печати. Картинки делались с помощью травления рисунка на цинковых пластинах. То есть сначала на пластины наносился фотослой, затем они погружались в специальные ванны с растворителем. Все, что было вокруг этих линий, которые были сфотографированы на пластину, вытравлялось на глубину 0,7-0,8 миллиметра. Сами пластины были толщиной где-то 1,5 миллиметра. И оставались рельефные линии, которые соответствовали, собственно говоря, рисунку нужному. Затем эти клише цинковые устанавливались на машинах.

У нас тоже было несколько машин высокой печати, были и довольно мощные машины ПЛ-54, 2ПД-5. Были и среднего формата машины ПСА-3. Краска накатывалась на эти рельефные линии, затем уже по ним прокатывалась бумага, и на бумаге отпечатывался соответствующий рисунок.

Обратив внимание на эту технологию, нам пришло в голову, что, а почему бы нам не использовать эти цинковые клише, не для того, чтобы на них накатывать краску, а для того, чтобы по ним методом прессования не делать рельефные рисунки на разогретой полимерной пленке. Подошла для этого, в основном, пленка ПХВ, полихлорвиниловая. Пробовали некоторые другие пленки, но эта пленка была наиболее приемлемая, не вредная в производстве.

Затем встал вопрос, а как получить не просто рельефные линии одинаковой высоты, а разноуровневый рельеф. Тоже нашли способ аппликации. То есть на других дополнительных клише мы, например, изображали остров, его затем на специальном станке по обработке цинковых клише вырезали и крепили на исходное первое клише, где этот остров был просто выпуклостью, которая оставалась после травления. И получалось, что у нас рельеф поднимался до уже высоты 2,5 миллиметра. Если несколько аппликаций сделать одна на другую, мы пользовались высотой где-то в 4-5 миллиметров. То есть это уже было похоже на барельеф.

Вопрос встал, а каким образом печатать вот эти рельефные пособия, изображения на этих клише? Когда-то в московской школе использовали другие матрицы, эти матрицы просто паяли. То ЕС брали проволоку и припаивали к жести, ну, были умельцы и учителя в том числе, которые вот это проделывали. А затем в количестве там 5-10 штук прессовали на так называемых ручных позолотных прессах. То есть не гидравлических, а ручных, там просто рычажная система была многократная, деревянная рукоятка высотой два метра. Вот ее берешь и наклоняешь до пола. И некоторое время удерживаешь, затем ее поднимаешь на место. А в это время сходятся между собой две плиты: на одной матрица, а на другой... Да, матрица, которая разогревается, одна плита подогревалась. А на другой плите резина. И в результате выдавливался рельеф на этих матрицах.

Ну, сами понимаете, что такой примитивный способ не мог нас удовлетворить. Во-первых, это тяжелый труд. Женщины вообще не могли этот рычаг наклонить до нужного угла. Кроме того, эти пресса были рассчитаны на небольшие тиражи. Они и назывались «позолотные», потому что использовались для изготовления  каких-то малотиражных или по индивидуальным заказам подарочных изделий  с помощью специальной позолотной фольги. Простые очень, эти пресса, не требующие какого-то серьезного подхода в наладке. И вот сейчас нам нужно обновить наше прессовое хозяйство, наши специалисты на прошлой неделе поездили по некоторым типографиям, где использовалась матричная технология, и там, им показали вот эти ручные позолотные пресса. Но в одном месте они на складе стояли, в другом они в работе были, и кое-что на них делали. То есть до сих пор еще выдерживают эти примитивные машины в работе.        

  - А если я правильно поняла, там менялась какая-то форма, да, или как это называется, ну...

- Матрица.

- Да, а какая-то основа этого пресса, да, она ну, такая, была постоянная, просто заменяли какую-то деталь.

- Да.

-  Для какого-то...

- Совершенно верно.

- ...конкретного пособия.

-На прессе плита гладкая, а на нее укладывалась вот эта матрица с рельефом.

- А ее для каждой карты...

- Пособие свое делали.

- А это дорого?

- Вот вся штука в том, что тогда это было настолько недорого, что мы иногда заказывали здесь недалеко, в 4-й типографии сразу по сотни матриц и элементов аппликаций. И это как-то никак не отягощало финансовое положение предприятия. Сейчас эта технология исчезла. Даже машины, которые печатали с помощью таких цинковых матриц, запрещено в городах использовать. И поэтому от этой технологии нам пришлось отказаться.

Но задача все-таки разноуровневого рельефа была гораздо сложнее, чем наращивание высоты за счет аппликаций. Потому что задача стояла изготавливать барельефного типа изделия. Тогда эти изделия оказывались, конечно, наиболее эффективными, узнаваемыми на осязание. И для того, чтобы вот этого добиться, нужно было осваивать вакуумное формование. Вакуумное формование заключается в том, что матрица укладывается на стол, у которого есть борта, то есть с углублением, и сверху прижимается по периметру лист пленки, по бортам вот этого нижнего стола. А из пространства между пленкой и столом с матрицей, который может быть самым разным, и сантиметр, и полтора, и доходило у нас до 12 сантиметров. Откачивается воздух. И тогда под воздействием давления воздушного столба пленка опускается вниз и обволакивает эту форму или матрицу.

Машины эти вакуум-формовочные изготавливались в очень небольших количествах, причем в России их не было. Пришлось искать какую-то машину б/у вакуум-формовочную. Нашли мы ее, в конце концов, скажем откровенно, в совершенно разобранном виде. Вот, я еще раз повторяю, вот тут энтузиазм незрячих работников лаборатории сыграл решающую роль. Ну, потому что машина была подоржавевшая, изношена, она до нас работала около 30 лет, причем в другом городе. И верхом  на ней сидели, и наши девушки шкурили, чистили.

Хорошо, что у нас по совместительству работал, ну, можно сказать, выдающийся станочник, он им и до сих пор остается, теперь уже у нас он работает постоянно, не первый десяток лет. Тогда по совместительству он у нас работал, это Муругов Валерий Иванович. Он нам практически переточил половину машины, то есть брал детали старые и по ним делал подобные, но из нового материала и в новом виде. И вот через несколько месяцев отчаянных усилий эта машина заработала. Отформовали мы, что под руку попало, положили пассатижи, молоток и отформовали. Ну, я хочу сказать, что это была действительно победа, даже те, кто присутствовали при этом, наши работники, закричали «Ура!», потому что поняли, что мы выходим на новый уровень информационного обеспечения незрячих.

Но, конечно, и изготовление форм, матриц для таких машин было гораздо сложнее. Ну, например, вот изготовить барельефное изображение животных. Это ведь фактически нужно или резьбой, или чеканкой, или каким-то другим способом. Способов было много, в общем-то. Или из отдельных элементов, которые вытачивались, вырезались, а потом собирались, склеивались и так далее. Но, тем не менее, здесь было большим преимуществом то, что эти формы могли быть не такими прочными, какими они должны были быть для прессов.

Для цинковых клише мы использовали матричные, полиграфические пресса. Они были тоже с подогревом. Они использовались для того, чтобы размножать наборы периодических изданий, прежде всего газет, потому что газета должна утром уже поступить в печать, в типографию, а к обеду уже продаваться, а лучше еще раньше. Ну, а как этого добиться? Это хорошо, сейчас электронные средства цифровые, и с них можно эту информацию и в другой город передать. А здесь придумали матричный картон, который в себе содержал некоторое количество пластика. Ну, на ощупь, вообще он был такой картон и картон, но толстый. Когда на линотипах делали набор, и кегли ставили одна к другой, а на торцах были буквы, ну, это технология-то, собственно, вот как газета «Искра» выпускалась Ленинская, да?

-  Да.

- Это вот то же самое. Но только здесь уже все-таки линотипы были. И вообще работа на линотипах считалась очень квалифицированной. Сидели девушки в белых халатиках, и это было престижной работой, престижным рабочим местом. Ну, вот. А потом эти наборы тяжеленные, когда каждый кегль, на котором была буква, был длиной около 2 сантиметров. И вот они рядом вплотную ставятся, и формируется лист толщиной 2 сантиметра, и там уже от формата зависит издание. Ну, предположим, там 20 на 30 сантиметров. Его поднять-то было трудно. Для него использовались специальные передвижные тележки, для этого набора. Туда брали там, где есть специалисты, где есть возможности, вот эти тексты. А как передать это, ну, хотя бы в соседний город? Для этого эти наборы ставили на матричные пресса, на которых мы использовали цинковые клише, и давление ставили большое на прессах. Пресса в основном были 150-тонные, то есть общее суммарное давление 150 тонн между плитками развивалось. Потом появились 200-тонные. Потом нам удалось купить 400-тонный пресс. Ну, а потом купить б/у  немецкий фирмы «Пламек», 500-тонный пресс.

Давление большое здесь нужно было для чего. Для того чтобы вот эти рельефные буквочки на торцах кегля въехали в картон. А затем эти вот картонки можно было переслать. Их заливали сверху, и фактически на них получали уже отливку того же текста, и с рельефными буквами. Это все продолжение той самой «высокой» печати.

При вакуумном формовании можно было использовать вообще так называемые мягкие формы, то есть просто картонная основа, на нее наклеивались или полоски картона, или полоски линолеума, ну, и так далее. Ну, я уж не говорю о дереве. И формовать, потому что здесь давление было многократно меньше. Пленка просто обволакивала эти рельефы, и они выдерживали даже тысячи отпечатков.

- Шли таким сложным путем, то есть все изучали, как-то экспериментировали. А не пытались, ну, как это обычно бывает, просто взять и изучить мировой опыт? и его реализовать? Или тогда это было нельзя?

- Тогда это было все гораздо сложнее. Но мы все-таки изучали имеющийся опыт. Мы нашли, например, книгу, причем с русским переводом, толщиной страниц 500 или 600, я уж не помню, в которой давался курс теории вакуумного формования. Например, там были такие основополагающие моменты освещены, которые мы брали за основу в своей работе при изготовлении форм, что если формуются углубления, то ширина углубления обязательно должна быть больше, или уж, в крайнем случае, равна глубине этого углубления, ну и так далее.

Конечно, мы приглашали специалистов, была такая, ну, тогда не фирма, а тогда это был институт легкой промышленности, в котором осваивались и запускались новые игрушки из полимерной пленки методом вакуумного формования. Там были достаточно толковые ребята, они очень хорошо к нам относились, понимали, что мы ставим новое дело, что это не игрушки, а что это образование, информация для людей незрячих. Никаких денег они не брали, а просто приезжали. Мы дружили с двумя специалистами. И подсказывали, где, как лучше поступить в процессе использования технологии вакуумного формования.

Ну, в действительности это все не так просто. Ведь это формование требовало еще и сжатого воздуха. Где взять сжатый воздух? Проектом этого здания такая система не была запланирована. Пришлось внизу выгораживать, в подвале, комнатку, приобретать компрессоры, а это не так-то просто. Раньше так просто вот не пойдешь и не купишь что-то, а нужно получать по лимитам, по каким-то специальным разрешениям. Ну, добивались этого, потом протянули на первый этаж шланги, подвели их к этой машине. И вот получили сжатый воздух, который приводил в действие цилиндр, который отсасывал воздух между формой и пленкой и давал нужную нам вакуумизацию.

Ну, я говорю вот так подробно об  этих технологиях, потому что ничего не было. Если бы мы не нашли эти технологические процессы, не придумали, как их приспособить к нашим нуждам. А нужды определялись многими факторами, и спецификой изделий, и тем, что работали на прессах и на вакуумно-формовочной машине слепые люди, рабочие.

- Это было не опасно?

- Нужно было так организовать, чтобы это было абсолютно не опасно. Нам удалось это сделать.

- Это было очень вредное производство?

- Нет, это производство не вредное. Оно даже не относилось к вредным производствам. Но предвосхитить попадание пальца между плитами в матричном прессе, где сжатие 150 тонн, это надо было сделать.

- А случаи такие были?

- Нет, ни разу. Потому что защитные средства были

Да, приходили комиссии, смотрели. Наши комиссии, Центрального правления или городского еще более въедливые, чем сейчас комиссии государственные. Но признали, что,  в общем, все сделано как надо. И это ничем не опаснее, чем, например, работа...

- Крышки, да?

 - ...на прессах штамповочных на других предприятиях. Ну, и, в конце концов, дошли до того, что сделали безопасной работу на резальной машине. Резальная машина у нас была среднего размера. Это нож длиной 80 сантиметров, который с размахом в сабельном режиме ударяет по пачке бумаги толщиной до 10 сантиметров, и ее разрубает. Тут вообще опасность в высокой степени.

Мы смогли сконструировать короб, который ставился впереди на столе, опускался, прежде чем резальщик нажимал кнопки. И этот короб нажимал на так называемые концевики. Это электрические устройства, которые дают контакт. А уже после этого нажимались свои родные кнопки этой машины, и машина срабатывала. То есть никак нельзя было в процессе работы ножа залезть под него пальцами, рукой и так далее. И вот тут разгорелись, правда, некоторые споры. Но, в конце концов, представители городского правления, главный инженер тогда был Сидорин Михаил Сергеевич, пришли, говорят: «Ну, что вы тут опять, химики, придумали? Ну, вот, то и то». Я говорю: «Михаил Сергеевич, ну, а попробуйте вот, ну, не руку, а вот в процессе работы там засунуть туда под нож карандаш». Ну, он понял, что это сделать невозможно, и говорит: «Ну, только нужно, чтобы вот это приспособление было здесь всегда. За этим нужно следить. Заведите какой-то журнал». Ну, это мы все сделали, и мастер ввел такой журнал наличия этого приспособления.

То есть, что касается безопасности, мы этому придавали огромное значение. И никогда никаких случаев здесь не было. Хотя оборудование было достаточно серьезным.  

В следующем номере журнала «Диалог» вы услышите продолжение цикла материалов «Рельефная графика. История. Технология. Современность».