КРУГОСВЕТКА
Три визита в Индию
Визит второй: «Легенды Гималаев»
(продолжение, начало в №№ 1 и 2)
Во время непродолжительного переезда от станции метро до железнодорожного вокзала Дипак, по-видимому, имея некоторый опыт путешествий с российскими туристами, предложил сделать короткую остановку у винного магазина, мотивируя это тем, что по мере продвижения вглубь Гималаев возможность приобретения алкогольных напитков вначале ограничивается только пивом, а впоследствии исчезает полностью.
Гид порекомендовал сделать необходимые запасы «живительной» влаги здесь. Я с восторгом принял разумное предложение индийского друга и посоветовал Татьяне внять совету Дипака, за которым явно прослеживалась мудрость нескольких тысячелетий индийской цивилизации.
Обожаемая супруга, не выразив явного несогласия, лишь только ограничив мои, по её мнению, завышенные запросы, одобрила пополнение «погребов» бутылкой рома «Старый монах» и парой бутылок виноградного вина. Вскоре Дипак загрузил издающую характерный хрустальный звон сумку в багажник, и мы продолжили путь.
На привокзальной площади, едва выбравшись из автомобиля, мы оказались в окружении небольшой, как мне показалось, издающей восторженные вопли толпы. Слегка обескураженный, я спросил у Дипака, почему наш отъезд так радостно приветствуется местными жителями: «Неужели за столь краткое пребывание в Дели мы успели им настолько наскучить?» Гид объяснил, судя по тому, что все обступившие нас мужчины облачены в рубашки красного цвета, это вокзальные носильщики. Данный яркий цвет рубах является признаком их профессиональной принадлежности, и, как я подозреваю, позволяет владельцам багажа не упустить из виду в привокзальной толкучке шустрого платного помощника. Так как мы более уютно чувствуем себя, находясь в непосредственном соприкосновении с нашими рюкзаками, я попросил Дипака разъяснить привокзальным труженикам, что полученное нами воспитание в духе марксизма-ленинизма не позволяет допускать эксплуатацию человека человеком.
Разочарованная толпа, возможно, проклиная в душе основоположников великого учения, разбрелась, но самые упорные преследовали нас ещё какое-то время, периодически слегка дёргая за свисающие регулировочные лямки, и жалобными голосами просили пожалеть наши спины и их голодных детей. Постепенно отстали и они. Не заходя в здание вокзала, мы вышли на перрон, к которому, по прикидкам гида, должны были подать наш состав.
Я уже писал, что индусам, как и россиянам, свойственно некоторое разгильдяйство. Выяснилось, что принимающая турфирма, купив билеты на поезд для нас, почему-то не озаботилась покупкой билета для гида. Также индийцам свойственно не париться по такого рода житейским пустякам. Вот и Дипак на мой вопрос, что он будет делать, если на наш поезд не будет билетов, спокойно ответил: «Не знаю». И, оставив свою дорожную сумку под нашей охраной, направился в кассу.
Учитывая царящее вокруг людское столпотворение и представив, какой длины очереди выстроились за билетами, я настроился на долгое ожидание. Однако всего лишь минут через пятнадцать наш гид возвратился и заверил, что всё в порядке.
Вскоре вдоль перрона стал, негромко постукивая колёсами, неторопливо проплывать подаваемый состав. Оказалось, на платформе мы стояли не абы как, а под световым табло, обозначающим место посадки в нужный нам вагон. Состав остановился, и гостеприимно распахнувший двери проводник, проверив билеты, помог нам найти наши места и куда-то утащил багаж.
Вагон был сидячий. По сторонам от прохода располагались удобные высокие кресла по три в каждом ряду. На спинках впереди стоящих кресел, как в самолёте, закреплены откидные столики. Постепенно вагон заполняли пассажиры.
Я поинтересовался у Дипака, есть ли среди наших попутчиков европейцы. Он, привстав, осмотрел вагон и сказал, что, судя по обилию возвышающихся над спинками кресел характерных тюрбанов, все наши спутники сикхи.
Едва поезд отошёл от перрона, проводник приступил к кормлению пассажиров и, как мне показалось, занимался этим на протяжении всей более чем шестичасовой поездки. Для начала нам вручили по бутылочке воды и пакетики с арахисом и воздушным рисом. Затем принесли самосу и сэндвичи с сыром. Я уже было подумал, что этим и ограничивается включённое в стоимость билета питание, но часа через три после отправления на откинутые столики сначала поставили горячий чечевичный суп, а после того, как мы с ним управились, его сменило овощное рагу с рисом. Как только тарелки опустели, Дипак заботливо поинтересовался, не хотим ли мы добавки. Потом предложили на выбор чай или кофе, и завершило пиршество мороженое.
Всё время, разнося блюда, проводник вынужден был лавировать между носящимися в проходе маленькими сикхятами. Мальчики и девочки весело играли в догонялки и какие-то другие местные подвижные игры. Их никто не одёргивал и не призывал к порядку. Следует сказать, что за всю поездку мы ни разу не слышали детского плача, только весёлый смех и радостные вопли.
В промежутках между приёмами пищи мы внимательно вслушивались в рассказ Дипака о сикхах и сикхизме, дабы, прибыв в Амритсар — город, являющийся духовной столицей сикхов, обладать хотя бы минимумом знаний об этой религии и её приверженцах.
Основатель религии сикхизма и первый из десяти сикхских гуру Нанак Дэв родился 15 апреля 1469 года в деревушке Талванди на территории современного Пакистана. Его отец, принадлежавший к касте браминов, был мелким чиновником налогового управления и занимался расчётом доходов, получаемых собственниками от принадлежащих им земельных участков.
Сразу после рождения мальчика приглашённый семейный жрец, расспросив акушерку о точном времени появления младенца на свет и о первом изданном им звуке, составил для него гороскоп. Из гороскопа следовало, что в дом налогового служащего пришёл великий святой, которому будут поклоняться и индусы, и мусульмане.
Гуру Нанак, действительно, был необычным ребёнком, и хотя он и играл с другими мальчиками в незамысловатые игры, значительно отличался от своих ровесников недетскими разговорами. Уже в семь лет он со знанием дела рассуждал о священных индуистских писаниях — Шастрах и Ведах. К девяти годам Нанак научился читать не только на хинди и пенджаби, но и на персидском и арабском. Вместе с тем мальчик огорчал своих родителей тем, что явно не был способен выполнять обычные сельские работы. Например, его посылали пасти буйволов, а он, придя на пастбище, впадал в транс. Пользуясь случаем, безнадзорные буйволы отправлялись лакомиться сочными всходами на соседские поля. Правда, когда возмущённые владельцы посевов приводили отца гуру Нанака на пострадавшие нивы, чтобы продемонстрировать потраву и потребовать компенсации, все посевы чудесным образом оказывались нетронутыми.
Осознав, что сын не склонен к сельскому труду, отец гуру Нанака решил приобщить его к торговле. Выдав сыну несколько серебряных монет, он поручил ему сходить в ближайший город и закупить какого-нибудь товара, чтобы впоследствии с выгодой перепродать его в родной деревне.
По дороге в город гуру Нанак повстречал бедствующих странников и потратил все деньги на то, чтобы одеть и накормить их. Вернувшись домой, сын сообщил раздосадованному отцу, что совершил наивыгоднейшую сделку.
Разочаровавшись в предпринимательских способностях сына, отец вновь отправил его пасти коров и буйволов. Гуру Нанак совмещал это пасторальное занятие с медитациями и религиозными беседами с проживающими в окрестных лесах индусскими и мусульманскими отшельниками.
В 1487 году гуру Нанаку исполнилось 18 лет. Решив, что брачные узы пробудят у сына интерес к общесемейным делам, отец подобрал ему подходящую пару — дочь купца. Гуру Нанак был не против женитьбы, так как, по его мнению, это не противоречило его духовным поискам. Юноша остепенился, нашёл себе службу в столице Пенджаба, обзавёлся домом, хозяйством.
Любимая жена родила ему двух сыновей. И, казалось бы, как говорил незабвенный Абдулла из «Белого солнца пустыни»: «Хороший дом! Хорошая жена! Что ещё нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?» Но в 1496 году у гуру Нанака случилось духовное перерождение.
Как-то, придя для совершения омовения на реку, он нырнул и больше не показался на поверхности воды. Все решили, что гуру утонул. Однако через три дня он вновь появился в городе. Пребывая в трансе, гуру Нанак не отвечал на расспросы. Но спустя ещё несколько дней объявил горожанам, что есть только один бог и этот бог — истина, что нет ни мусульман, ни индусов. Это означало, что нет различий между людьми разных вероисповеданий.
Оказалось, что во время трёхдневного отсутствия и пребывания неизвестно где, гуру Нанак имел видения божественного присутствия, в ходе которых он постиг эти и другие постулаты веры, и ему было поручено проповедовать, неся слово истины в мир. Оставив службу, он раздал всё своё имущество бедным и отправился в многолетние странствия.
В четвертьвековом путешествии его сопровождал мусульманин, музыкант Мардан. Гуру Нанак проповедовал своё учение не только прозой, но и исполняя сочинённые им религиозные гимны. Во время авторских выступлений поэта и певца перед кандидатами в новообращённые, верный Мардан аккомпанировал проповеднику на арабской скрипке рабабе. Вместе они пешком обошли всю Индию, побывали на Цейлоне, в Тибете, посетили Багдад, Мекку и Медину.
После долгих странствий, основав в Индии и окрестных странах множество миссий новой религии, гуру Нанак вернулся к семье в родной Пенджаб. По утрам и вечерам он пел религиозные гимны для пришедших издалека и из ближайших мест паломников. Читал им проповеди и духовные стихи. Днём работал на полях.
В сентябре 1539 года гуру Нанак, почувствовав, что заканчивается время его пребывания на Земле, назначил своим преемником одного из своих верных последователей.
Узнав об этом, люди поняли, что гуру вскоре физически покинет этот мир. Сикхи индусы и мусульмане (в переводе с языка панджаби «сикх» — «ученик») со всей страны, желая проститься с уважаемым учителем, устремились в Пенджаб. Сикхизм в те времена ещё окончательно не сформировался, и между последователями гуру, принадлежавшими к разным конфессиям, разгорелся спор. Мусульмане хотели похоронить учителя согласно исламским традициям. Индусы же настаивали на кремации. К счастью, гуру Нанак был ещё жив, и за разрешением спора обратились к нему. Мудрый человек порекомендовал сделать следующее: «Пусть индуисты положат цветы с правой стороны моего тела, а мусульмане — с левой. Чьи цветы наутро окажутся свежими, те и могут по праву распоряжаться моим телом». Соперничающие последователи положили цветы согласно его рекомендаций, и гуру накрылся покрывалом. Утром, подняв покрывало, тело гуру под ним не обнаружили, но цветы с обеих сторон оставались свежими.
Индуисты и мусульмане, больше не вступая в споры, разрезали покрывало пополам, и первые кремировали доставшуюся им половину, а вторые похоронили. После того, как тело основоположника сикхизма растворилось в божественном свете, а дух воссоединился с духом творца, девять последовательно сменяющих друг друга сикхских гуру, каждый из которых считается перерождением предыдущего, окончательно сформировали религиозно-философские доктрины новой веры.
Постепенно сикхи превратились в самостоятельную этно-конфессиональную группу. Ныне сикхизм занимает восьмое место по количеству приверженцев среди основных мировых религий. Большинство сикхов проживает в Индии в штате Пенджаб.
Бог, в которого веруют сикхи, — это бог всех людей, а не одного народа. Он никого не ведёт и никого не наказывает. Он источает любовь и милосердие, лишён ненависти и пристрастий. Бог растворён в природе, присутствует везде и распространён во всех направлениях. Бог никем не рождён и не перерождается ни в какой форме — он присутствует везде как животворящая идея, любовь, милосердие, красота, мораль, правда и вера. Давая всем жизненную энергию, бог остаётся непостижимым и неописуемым. Никакие другие божества, духи и демоны недостойны поклонения.
Сикхи верят, что после смерти человека его душа не попадает ни в рай, ни в ад, а пройдя ряд реинкарнаций, растворяется в природе и возвращается к богу, но не исчезает, а сохраняется, как всё сущее.
Согласно идеалам, провозглашённым гуру Нанаком, божественный свет в равной степени присутствует в каждом человеческом существе — богатом или бедном, принадлежащем к высшей или низшей касте, независимо от его взглядов, цвета кожи, пола, национальности и вероисповедания.
Правоверным сикхам следует искать и проявлять в себе данное богом — веру и любовь, быть свободными в своей воле и уважать свободу других. Сикхи считают, что никто не принуждает ни к совершению добрых дел ради каких-то выгод в этой или следующей жизни. Никто не учитывает специально добрые дела, пожертвования, совершённые ритуалы, целомудрие, покаяния и всё то, чем обычно принято вызывать расположение бога и замаливать грехи. Искренние добрые деяния должны возникать сами по себе как естественное существование. Человек свободен в своей воле. Бог создал природу с её законами, каждый сознательно решает, следовать им или нет. Злодеяния, скупость, ненависть, похоть, алчность, гордыня противоестественны и невыгодны. Предаваясь этим порокам, человек встречает сопротивление природы. В любом повседневном деянии следует проявлять любовь, даже в самых обыденных делах. Сикхи отвергают аскетизм, соблюдение постов, веру в пророков, паломничества и высоко ценят такие человеческие качества, как честь, храбрость, сострадание, великодушие, терпение и смирение.
К концу XVII века сформировался кодекс поведения сикхов, которого они придерживаются до сих пор. Прежде всего, сикх всегда должен носить следующие вещи:
1. Тюрбан. Под него убирают никогда не стригущиеся волосы. Это в большей мере касается мужчин. Женщины, исповедующие сикхизм, также могут носить тюрбан, но для них это не обязательно.
2. Гребень. Символизирует приверженность сикхов к гигиене и дисциплине в противоположность также никогда не стригущимся отшельникам, волосы у которых всегда спутаны и нечёсаны.
3. Стальной браслет. Постоянно напоминает владельцу о необходимости сдерживать гнев и символизирует преданность богу. Мужчины носят браслет на правом запястье, женщины — на левом.
4. Короткие штаны — разновидность нижнего белья. Обозначают самоконтроль и целомудрие.
5. Церемониальный кинжал. Символ силы, достоинства, непобедимого духа и исторической борьбы сикхов с несправедливостью.
6. Длинные усы и пышные бороды. Носят особо приверженные традициям сикхи.
Встав на рассвете, сикх должен, совершив омовение, прочитать соответствующие мантры, также мантры читают вечером и перед сном. Сикх не может вступить в брак с человеком, исповедующим иную религию. Он не должен поклоняться образам, изваяниям богов, гробницам, а верить только в единого бога, не имеющего формы. Истинный сикх всегда готов защитить слабого и восстановить справедливость. Сикхи не употребляют никаких одурманивающих средств, включая алкоголь и табак. Они могут употреблять мясо, но только в том случае, если животное умерло не мучительной смертью. Впрочем, большинство приверженцев сикхизма придерживаются вегетарианства. Сикхи не должны нарушать супружескую верность, но, если человек овдовел, он может повторно вступить в брак.
Помимо колоритной внешности, ещё одной из особенностей сикхов является то, что у них одна фамилия для всех мужчин и одна — для всех женщин.
В 1699 году Гобинд Сингх — 10-й гуру сикхов, чтобы положить конец кастовой идентификации и подчеркнуть, что все сикхи — одна семья, объявил, что отныне все мужчины общины должны прибавлять к своему имени титул «Сингх» («Лев»), а женщины — «Каур» («Принцесса»). Со временем эти титулы превратились в фамилии. Учитывая то, что сикхи, составляя всего два процента населения Индии, занимают двадцать процентов офицерских должностей в армии, они вполне заслуженно носят такую мужественную фамилию. Также многие сикхи служат и в других силовых структурах. Благодаря традиционной храбрости из них получаются замечательные пожарные и спасатели.
В Амритсар поезд прибыл в 12-м часу ночи. Слегка озябшие в хорошо кондиционированном вагоне, обалдевшие от бессонной ночи, делийских впечатлений, шестичасового пребывания в «детском саду на выезде», почти готовые принять сикхизм, мы вышли из вагона и с удовольствием окунулись в тёплую Пенджабскую ночь. На привокзальной площади нас ожидал водитель, с которым нам предстояло отправиться вглубь Гималаев. Но в этот вечер в его задачу входило всего лишь доставить наши усталые тела в отель.
Водителем оказался средних лет индус по имени Гири. По-русски Гири не говорит и, как впоследствии выяснилось, вообще отличается крайней немногословностью. До отеля доехали примерно за полчаса. Так как ресторан уже не работал, мы предложили Дипаку немного перекусить у нас в номере, а заодно и поближе познакомиться.
Пока Татьяна готовила чай, стругала купленную ещё в Волоколамске сыровяленую колбасу, доставала хлебцы, печенье и конфеты, мы, трое мужчин (я, Дипак и виски «Jack Daniels»), вели светскую беседу. Естественно, в виду того, что время уже было позднее, а утром нам предстояло продолжить экскурсионную программу, посиделки не могли затянуться надолго. Но всё же в ходе короткого ужина мы немного порасспрашивали Дипака. В то время нашему гиду было 27 лет. Родился и вырос он в Джайпуре. Окончив школу, поступил в Делийский университет. По завершении образования вернулся в родной город, женился. Несколько месяцев назад у него родился сын. Семья Дипака по-индийски патриархальна. В одном просторном доме живут три поколения. Старшее — две бабушки, мама и папа-педагог на пенсии. Среднее — Дипак, его старший брат, научный сотрудник в Джайпурской средневековой обсерватории, и их жёны. Юное — сын Дипака и дочь его старшего брата.
Несмотря на то, что утро наступило как-то неожиданно быстро, мы, до того как Дипак постучал в нашу дверь, успели принять душ и позавтракать. Поинтересовавшись, готовы ли мы к выезду и хорошо ли нас покормили в ресторане, и услышав положительные ответы, гид предложил выдвигаться к ожидающей нас машине.
Поприветствовав Гири традиционным «намасте», мы загрузились в автомобиль и стали внимать рассказу Дипака о городе, по шумным улицам которого ехали.
Андрей и Татьяна Усачёвы
Продолжение читайте в следующем номере.