ДИКТОР: Литературный клуб «Родник»
Леонид Авксентьев
РЕЗЕРВ ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ
Едва лишь баба Наташа успела нашинковать морковочку с лучком, как тут же и маслице зашипело на сковородке. «Вот и хорошо, - сказала она, - сейчас подрумяним чуть-чуть, и заправка к супчику готова». В это время и закурлыкал телефон… «Иду, иду-у-у», - пропела баба Наташа и ловко опрокинула овощную горку с разделочной доски в жадно шкворчащую, пышущую жаром сковородку. А телефон меж тем не унимался… «Ой да иду-у уже-е», - отвечала ему нараспев хозяйка, на ходу вытирая руки о передник.
Из Питера звонила дочь Даша, она была взволнована: «Понимаешь, мама, у нас изменились обстоятельства, мы должны ехать в Монголию уже через три дня, поэтому детей придётся завезти к Вам уже завтра утром. Вы как, не против?».
- Да что ты, доченька, привозите-привозите, конечно! Мы с дедом давно их поджидаем!
- Спасибо, мамочка! Прости, но у меня сейчас совсем нет времени. Завтра поговорим. Пока.
«Пока-пока», - сказала баба Наташа уже текущим ей навстречу коротким гудкам. Счастливо улыбаясь, она постояла так ещё несколько секунд, затем опустила трубку на аппарат и подошла к открытому окну.
Денёк выдался погожий, солнце припекало вовсю. Посреди двора стоял с широко распахнутым капотом их старенький, видавший виды «Москвич». Казалось, капот автомобиль открыл сам, чтобы было легче дышать в такую жару… Над мотором «Москвича», напевая себе что-то под нос, колдовал дед Витя. «Дед», - позвала баба Наташа. Глаза её светились от радости.
- Дед… Завтра дети приезжают.
Звякнула какая-то железка и муж ее, придерживая левой рукой уставшую от напряжения поясницу, медленно распрямился. «Звонили что ли?», - недоверчиво спросил он.
- Да, вот только что Даша звонила. Ты представляешь, им оказывается уже через три дня уезжать. Поэтому решили, что внуков подбросят к нам завтра.
Она вновь счастливо улыбнулась.
- Ты давай потихоньку заканчивай, у меня обед почти готов.
«Ой! - Вдруг всплеснула она руками. - Лук сгорел!» Впрочем, эта её фраза донеслась уже из глубины дома. Вскоре оттуда уже слышалось ворчание и шкрябанье по металлу. Кляня себя на чём свет стоит, баба Наташа выгребала со сковороды угольки сгоревшего лука и морковки. Однако эта неприятность ничуть не испортила её настроения. И через несколько секунд из дома уже долетала напеваемая ею песенка, аккомпаниментом которой служил перестук ножа по разделочной доске… Вскоре обед был готов. «Витя, - баба Наташа опять выглянула в окно. – Ну, стынет же всё, умывайся и иди есть». «Иду-иду», - дед Витя взял лежащую на бампере тряпку, тщательно вытер руки и закрыл разогретый солнцем капот. Затем сел за руль и, осторожно подавая машину задом, загнал её в гараж. Потом он подошёл к умывальнику, который был установлен тут же, у гаража, умылся с мылом и аккуратно причесался, глядя в небольшое зеркальце умывальника, и вошёл в дом.
К аккуратности деда Витю приучили долгие годы службы в армии. Ему, как и бабе Наташе, уже к шестидесяти. Большую часть своей жизни они добросовестно оттрубили в заполярье, в забытом Богом и Министерством обороны гарнизоне, с леденящими душу морозами и метелями зимой и убийственными тучами мошкары летом. В трудные для страны девяностые годы их часть расформировали. И Виктор Викторович с женой Натальей Павловной решили отправиться на его родину. Не юг конечно, и даже не средняя полоса, но до Питера рукой подать, да и Москва в принципе не за горами. Им повезло – за небольшие, в общем-то, деньги удалось купить и этот домик, и старенький «Москвич». Рядом с домом имелся и небольшой участочек, на котором исправно произрастало всё то, что и должно произрастать в огороде у работящих хозяев. А еще здесь – отличная рыбалка, ягоды, грибы… Всё это – довольно ощутимое подспорье для стола пенсионеров. Кстати сказать, и пенсия, заработанная на крайнем севере, по здешним меркам была довольно приличной. Короче говоря – жить можно.
Дочь Даша, ещё учась в институте в Питере, вышла замуж за однокурсника. Там они и остались после окончания учёбы – им предложили интересную работу. Жизнь потекла, народились двое детишек… Старшему Витюшке шёл девятый год, а «стрекозе» Наташке – шестой. Это с их подачи Виктор Викторович и Наталья Павловна стали называть друг друга «баба Наташа» и «деда Витя». Хотя, конечно, сами себя они стариками еще не чувствовали. Вот, разве что у Натальи Павловны иногда подскакивало давление, а Виктор Викторович нет-нет, да и «ощущал» застуженную в вечной мерзлоте поясницу… Даша и её муж Дима по специальности археологи. Каждое лето они уезжают в экспедиции на какие-нибудь раскопки. Этим летом они должны были ехать в Монголию. Правда, планировалась поездка только через полмесяца, но чего-то там начальство передумало, и сроки командировки были переиграны. Впрочем, этому обстоятельству старики были только рады. За долгую зиму они извелись, скучая по внукам.
- А все-таки хорошая специальность у наших детей», - сказал Виктор Викторович.
- Чего уж хорошего? Каждое лето, как бродяги, по всей земле шатаются.
- Зато внуки у нас всё лето живут.
- Да, это, конечно, хорошо, - и Наталья Павловна вновь улыбнулась.
- А что по земле болтаются – так это тоже не плохо, - продолжал Виктор Викторович. – Ума набираются. Вон Дмитрия уже финны приглашают лекции читать, да и Дарья статьи в серьезных научных журналах печатает! Всё у них идёт, как надо.
После обеда Виктор Викторович имел обыкновение, устроившись поудобнее на любимом диванчике, подремать с полчасика под тихое бормотание телевизора. «Дед, а ты качели для внучки уже доделал?», - как бы невзначай спросила баба Наташа, глядя, как он, сбросив тапочки, улёгся на своём диване. «Ой!», - тут же вскочил Виктор Викторович.
- Точно! Мне же их покрасить надо!.. А ты не знаешь где у нас кисти?
- Знаю. В чулане, на полке, слева. Только вот где краска…
- Краска у меня в гараже. Сейчас принесу.
И забыв о своей давнишней привычке, Виктор Викторович, поспешил на улицу. Немного погодя из палисадника, где над кустами смородины возвышалась свежевыструганная перекладина качелей, уже было слышно, как он распевает свой любимый мотивчик. А в руке его весело порхала кисточка. «Успеет ли краска к завтрему высохнуть?», - услышал он голос жены и обернулся. Наталья Павловна в джинсах и светлой ветровке, с сумкою через плечо стояла на крыльце. «Успеет... Наташа, какая ты у меня красивая!», - сказал Виктор Викторович, любуясь своей женой: «Ты в магазин?» «Да», - сказала она, как всегда чуть смутившись комплименту мужа.
- Вчера в хозмаге видела пластмассовые леечки, куплю своей помощнице, будем вместе цветы поливать.
- Купи, конечно. А ещё возьми мне, пожалуйста, сигарет, а то я уже все выкурил.
«Хорошо», - крикнула Наталья Павловна, уже из-за калитки
Так в приятных хлопотах и прошел день. Свою комнату деда Витя и баба Наташа решили уступить внукам, а сами надумали перебраться на веранду. Они встают рано, а веранда имеет свой отдельный вход, и значит, они смогут спокойно заниматься делами по хозяйству, не нарушая детского сна. Наконец к вечеру, всё, вроде, было готово для встречи внуков: в палисаднике голубели свежей краской новенькие качели; в теплице рядом с двумя большими лейками примостились и две маленькие – для внучки; а в сарае под навесом рядом с пучком длинных дедовских удилищ стояли и два коротеньких, лёгких удилища внука… Ужинали поздно. «Слышь, бабушка, а ты сегодня никак сериал свой пропустила?», - спросил дед Витя, иронически и в то же время сочувственно поглядывая на жену. «Да ладно, будет ещё этих сериалов», - сказала Наталья Павловна, подавая мужу кружку простокваши…
Вообще это было удивительное явление: Наталья Павловна старалась не пропускать ни одной серии. Вот уже на протяжении нескольких лет за час до ужина она оставляла все дела, садилась к телевизору, пододвигала к себе пакетик жареных семечек и полностью отключалась от окружающей действительности до окончания сеанса. «Это у неё психологическая разгрузка такая», - объяснял Виктор Викторович друзьям и знакомым.
А с ее любимыми семечками, между прочим, связана одна интересная история. Дело в том, что в каждом пакетике этих самых семечек обычно попадается одна конфетка «Долгоиграющая», так про неё говорит баба Наташа. Самим супругам эти конфеты были, в общем-то, ни к чему. Но не пропадать же добру… Поэтому несколько лет подряд эти конфеты складывались в довольно объёмистую пластмассовую салатницу какого-то ядовито синего цвета. Конечно, приезжающие каждое лето внуки были бы не прочь ими полакомиться, но дед с бабушкой свято блюли наказ дочери: «Ни под каким видом не давайте им конфет!». Дело в том, что зубы у обоих внучков никуда не годились. Баба Наташа вздыхала: «Вот оно – влияние крайнего севера! И ведь отразилось-то ни на нас, а на внуках – на малышах наших…».
А хранилась заветная салатница с конфетами в старинном буфете, сработанном собственноручно ещё дедом Натальи Павловны. Она привезла его с крайнего севера, не смотря на активное сопротивление мужа. Этот монументальный монстр не вместился бы ни в одну городскую кухню. Да и в их домике он разместился лишь в большой комнате и служил перегородкой – делил ее на две части. Деревянное чудище содержало в себе огромное количество всевозможных ящичков, полочек, имелись также и дверцы, большие и маленькие, как с узорчатыми, так и с цветными стёклами. И вся эта роскошь запиралась на немыслимое количество замочков. Ключи от них всегда находились при бабе Наташе…
Так вот, об истории. Прошедшей зимой супруги получили письмо от нежно любимых внуков. В своём послании Витя, а писал, конечно, именно он, хотя в конце письма имелась и подпись Наташки в виде её растопыренной ладошки обведённой красным фломастером, так вот Витя писал, что к ним в класс приходил священник. Он объяснял детям суть греха. Оказывается, обманывать старших – это очень большой грех. Придя из школы домой, Витя всё рассказал сестре и, посовещавшись, они решили признаться дедушке и бабушке в одном таком грехе: прошлым летом они потихоньку таскали конфеты из этой самой салатницы. А добывали они эти злополучные конфеты довольно хитрым способом. Дело в том, что один ящичек в буфете бабушка никогда не запирала, потому что в ящике этом хранились ножи, ложки и вилки. А этот ящик как раз находился над «стратегическим запасом конфет» – так называл синюю салатницу Виктор Викторович. Дети снимали ящичек, клали его на пол, а затем, опуская в открывшийся проём руки, спокойно доставали конфеты, набивали ими карманы, после чего ящик аккуратно водружался на место. За этим занятием, как выяснилось, однажды застал своих любимых внуков дед Витя. К большому удивлению детей, дедушка ругаться не стал, а как-то очень заинтересовано спросил: «Ну, а что там ещё есть?». «Водка», - сказал Витя. «Да ну», - не поверил дед. «Правда-правда!» - сказала Наташка. «Дайте-ка, я погляжу», - сказал дед, сунул руку в проём, нащупал горлышко и вытащил на свет божий бутылку водки. «Ты смотри, верно», - сказал он, улыбаясь, и как-то совершенно «случайно» сунул её за пазуху.
- Ну, ладно, ребятки, давайте-ка быстро ящик на место! И, чур, больше так не делать, а то я всё бабушке расскажу!
- Деда, а бутылку-то мы не убрали, - сказала Наташа.
- Ничего, я её потом сам уберу, - сказал дед…
Дочитав письмо внуков, супруги долго смеялись. Особенно старательно смеялся Виктор Викторович, видя, что жена не сердится на него за его проказу. А отсмеявшись, Наталья Павловна встала и, подойдя к буфету, решительно заперла на ключ и тот ящик, в котором хранились ножи, ложки и вилки.
Перед сном Виктор Викторович, вышел на крыльцо выкурить сигарету. Их домик стоял на берегу реки. Воздух над водой был чистым и прозрачным. В реке, как в зеркале, отражался противоположный, крутой, поросший ивняком берег. А чуть подальше, за небольшим полем, виднелась кромка соснового леса с висящей над ним огромной жёлтой луной… Сигарета давно погасла, но уходить не хотелось, было только одно желание – глядеть и глядеть на эту красоту. Окно на веранду было открыто, Наталья Павловна стелила постель. «Витя, ты что, спать сегодня не думаешь?», - спросила она. «Сейчас приду», - и, оглядев по-хозяйски двор и убедившись, что всё в порядке, он шагнул на веранду.
Лёжа в постели, вооружившись карандашом и очками, Наталья Павловна корпела над кроссвордом. Спать ей, как и мужу, не хотелось.
- У тебя есть что-нибудь почитать, Наташа?
- Есть детектив и рассказы Чехова. Тебе чего?
Виктор Викторович подумал немного: «А, пожалуй, ничего не надо, может, и так усну».
Однако супругам все так же не спалось…
- Витя, жидкость, четыре буквы?
- Ну, допустим, вода, – сказал Виктор Викторович.
- Тьфу ты, конечно, вода! И по буквам подошло. Что-то я сегодня не в форме – на простые вопросы не могу ответить.
«Завтра бабушка здесь будет шумно», - вдруг сказал деда Витя. «И весело, дедушка», - в тон ему ответила Наталья Павловна и отложила кроссворд. Со стороны реки послышался всплеск, а потом заскрипели уключины.
- Петрович пошёл сети проверять… А ты чего-нибудь вкусненького-то детям приготовила?
- А как же! Компоты из подвала достала, а завтра с утра уже пирожков любимых напеку!
Оба замолчали.
- Ой! - вдруг воскликнула Наталья Павловна.
- Что такое? - встревожился муж.
- Да забыла совсем… «Резерв главного командования»…
- Ну как же ты так? - огорчился супруг.
«Резерв главного командования» – так в этой семье назывался гороховый суп. Его мастерски готовила баба Наташа по старинному семейному рецепту. Внуки просто обожали этот суп, они были готовы есть любимое блюдо хоть каждый день!.. А вот Виктор Викторович гороховый суп ненавидел. Немало ему довелось похлебать его за годы службы! В жуткие годы перестройки и реформ их гарнизон однажды целую зиму кормили только гороховым концентратом. Поэтому на вопрос внуков: «Почему дедушка не любит гороховый суп?», - приложив руку к груди, он проникновенно ответил: «Душа не принимает, детки!». Как-то прошлым летом маленькая Наташа, бойко уплетая этот самый суп, сказала: «А у нас в детском саду воспитательница почему-то гороховый суп называет «музыкальным». «Ваша воспитательница ничего не понимает!», - возразил ей Витюшка. – «Когда мы с классом ходили в поход, наш учитель физкультуры сказал, что в армии этот суп называют «артиллерийским» «Не знаю, где служил ваш учитель, но я сам артиллерист, и мы в армии называли этот суп «резервом главного командования», - вмешался в разговор дедушка. «А почему?», - спросила Наташка. «Вырастешь – узнаешь», - глубокомысленно заметил её брат. – «А вообще-то маленьким девочкам рано интересоваться солдатскими делами. Так ведь, дедушка?» В знак согласия дедушка опять же с серьёзнейшим видом кивнул головой…
«Как же это я совсем позабыла!», - баба Наташа поднялась с постели. Обычно она, прежде чем варить суп, замачивала горох с вечера. Ну да ничего, благо горох находился тут же, на веранде. Здесь в небольшом шкафчике она хранила все крупы. А вот идти на кухню за маленькой кастрюлькой не хотелось. Но тут взгляд её упал на эмалированный бидончик, стоявший на подоконнике. Она высыпала в него необходимое количество гороха и залила его водой из графина, который стоял тут же. «Ну, вот и всё, спасибо тебе, Витя, что напомнил про вкусненькое», - сказала она мужу, вновь укладываясь в постель. «Ну и хорошо. Давай уж спать», - сонно пробормотал Виктор Викторович. Они затихли. Где-то под потолком звенел одинокий комарик. Впрочем, он уже никому не мешал – вскоре к его звону прибавилось мягкое похрапывание и посапывание хозяев.
Проснулся Виктор Викторович от настойчивого шёпота звавшей его супруги: «Витя, Вить…ты слышишь?». Открыв глаза, он по армейской привычке бросил взгляд на часы: «6:03». И сразу же услышал какой-то подозрительный шорох и лёгкое потрескивание. «Поздравляю, у нас на веранде завелись мыши!», - с выражением ужаса на лице прошептала Наталья Павловна. Ужас её был понятен Виктору Викторовичу – он знал, что больше всего на свете его супруга боялась мышей. Потрескивание вроде бы прекратилось… Но уже через минуту весело и азартно новая серия поскрёбываний нарушила тишину. «Где это?», - чуть слышно спросил деда Витя. «Под столиком у окна», - одними губами прошептала Наталья Павловна. Виктор Викторович осторожно повернулся на бок и внимательно вгляделся в сумрак под столиком… Но ничего там не увидел. Тогда он взял с подоконника деревянный брусок, не позволявший оконной раме закрываться и осторожно, на цыпочках, стал подкрадываться к столику. Шуршание прекратилось. «Ноги… Они видят твои ноги», - свистящим шёпотом пояснила ему жена. Героический супруг взобрался с ногами на табурет и присел на корточки, держа наготове зажатую в руке деревяшку. Шуршание возобновилось. «Ты знаешь, по-моему, это на столе», - тихо сказал он. «Ооой», - заскулила в постели жена. Виктор Викторович осторожно склонился над бидоном, и вдруг засмеялся, высоко подняв его над головой. «Поймал я твою мышь, Наташка», - сказал он и подошёл к кровати. Она в ужасе отпрянула к стене: «Ты что! Не надо! Убери, я её боюсь!».
- Да нет там никакой мыши! Это горох от воды распух и лопается – понимаешь?
Перепуганная Наталья Павловна с опаской заглянула в бидончик, и в это время лопнуло ещё несколько горошин… Они смеялись долго, смеялись до слёз. Спать уже не хотелось. Виктор Викторович торжественно водрузил бидончик на место и, взяв сигареты, вышел на крыльцо.
Со стороны райцентра медленно поднималось солнце. Теперь противоположный берег был в глубокой тени, в ивняке чирикали ранние птахи. Пахло речной сыростью. «Да», - подумал Виктор Викторович, - «Бывает же такое…». Через открытое окно веранды до него опять донёсся звонкий смех жены. «Чего ты там?», - спросил он. - «Всё мыши покоя не дают?». «Да!», - сквозь смех сказала она. - «Видел бы ты себя со стороны: в трусах, с калабашкой на табуретке… босой… да ещё и на корточках…ой…не могу». Он тоже рассмеялся, вспомнив её округлившиеся от страха глаза и свистящий шёпот, и сказал: «Ставь-ка давай чайник, бабушка, да будем гостей поджидать».