Реабилитация по существу

Тифлоновинки в Сокольниках

В Москве, в одном из выставочных павильонов парка Сокольники, с 14 по 17 сентября с большим успехом прошла Шестая международная специализированная выставка «Реабилитация. Доступная среда-2016». На ней были продемонстрированы лучшие отечественные и зарубежные достижения в области обеспечения доступности объектов и услуг. Цель экспозиции — организация на крупнейшей в России бизнес-площадке эффективного диалога заказчиков, производителей и поставщиков изделий и услуг для людей с инвалидностью. Среди участников — представители всех регионов России, а также стран СНГ. Помимо протезно-ортопедических изделий и товаров для слабослышащих, были широко представлены различные технические средства и услуги, создаваемые специально для инвалидов по зрению. Особенный интерес у незрячих вызвали разнообразные настольные игры: шахматы, шашки, домино, бинго, карты, нарды и другие. Также не остался без внимания инвентарь для спортивных игр, таких как футбол, фризби, волейбол, шоудаун, торбол. Традиционным спросом у посетителей пользовались различные измерительные приборы и канцелярские товары: градусники, весы, калькуляторы, часы, рулетки, линейки, транспортиры, адаптированные тетради, планшеты для рельефного рисования, приборы для брайлевского письма и так далее.

Мероприятие посетила вице-президент ВОС Лидия Павловна Абрамова, которая любезно согласилась дать интервью специально для нашего журнала.

— Положительные стороны этой выставки я вижу в том, что в ней принимали участие Министерство образования, Минпромторг, а также Фонд социального страхования. Именно здесь были показаны технические средства и программные продукты, которые разрабатываются для инвалидов по зрению. За эти дни можно было ознакомиться с программами дополнительного образования, реализуемым нашим Центром реабилитации слепых. Поделки, выполненные людьми, обратившимися в ЦРС за помощью, наглядно иллюстрируют обретение инвалидами новой профессии, которой они не обладали ранее. Также очень порадовала насыщенная экспозиция Культурно-спортивного реабилитационного комплекса, где мы показываем всё то новое, что развивается в Обществе слепых. От КСРК ВОС были представлены мультфильмы и кинофильмы с тифлокомментариями, а также большое количество литературы, касающейся деятельности этой организации. Но наряду с множеством положительных сторон не могу не отметить недочёты в некоторых образцах экспозиций. В разговоре с заместителем  министра Минпромторга Гульназ Маннуровной Кадыровой мне пришлось обратить её внимание на то, что технические средства для инвалидов по зрению не прошли сертификацию и испытания во Всероссийском обществе слепых, а следовательно, не могут в полной мере отвечать требованиям инвалидов по зрению. Но, несмотря на мелкие недочёты, я считаю, что эта выставка прошла на хорошем уровне и ещё раз дала возможность показать те направления реабилитационной работы, которые на постоянной основе реализуются во Всероссийском обществе слепых, — подвела итог Лидия Павловна.

Самую же прогрессивную экспозицию прокомментировал заместитель начальника управления социального развития АУ ВОС Игорь Владимирович Сазонкин:

— На данном стенде совместно с музеями Московского Кремля ВОС демонстрирует новый проект, который в будущем обязательно поможет решить определённые проблемы в образовании незрячих и слабовидящих людей. Здесь можно ознакомиться со специальными тактильными схемами Кремля со всеми его объектами. Уникальность же этих карт заключается в следующем: незрячий человек, взяв в руку специальное устройство и поднеся его к любому сооружению Кремля, услышит из динамика прибора подробные сведения об этом объекте. Эти схемы дают инвалиду по зрению бесценную возможность одновременно получать как тактильную информацию, так и звуковые сведения, по своему качеству сопоставимые с комментариями профессионального кремлёвского экскурсовода. Наряду с озвученными картами также здесь представлены объёмные фигуры, созданные в соответствии с самыми передовыми технологиями, а именно на 3D-принтере. Как говорят сами незрячие люди, для них лучшим способом познания какого-либо крупного объекта является тактильный контакт с уменьшенной его копией. И мы надеемся, что наши небольшие модели, скажем, Царь-пушки или Царь-колокола дадут максимально полное описание этих памятников, которое только может получить инвалид по зрению, — заключил Игорь Владимирович.

На прошедшей выставке также было показано ставшее уже традиционным шоу питомцев Школы собак-проводников, вызвавшее большой интерес и оживление среди посетителей. Говоря о четвероногих помощниках, необходимо привести слова генерального директора Российской школы подготовки собак-проводников ВОС Олега Евгеньевича Исаенко. Он заметил, что инвалидам по зрению нужно быть смелее и не бояться обращаться в РШПСП ВОС за помощью.

— Советские времена, когда наличествовал серьёзный дефицит на специально обученных собак, ушли в прошлое, и в настоящий момент получить персонального четвероногого друга стало значительно проще. Да, разумеется, придётся приехать в нашу Школу и потратить определённое время на обучение практической работе с собакой. Но поверьте мне, никакие навигаторы или очки, пищащие по принципу парктроника, не проведут слепого человека по городу так, как это сделают наши питомцы, — резюмировал свой посыл Олег Евгеньевич.

Самими же эпатажными участниками выставки, безусловно, стали байкеры из команды «Слепые гонки».

— Мы пришли сюда, — заявил пилот и основатель команды Борис Вишняков, — чтобы люди узнали о нас и о таком направлении, как мототандемный параспорт. Его особенностью является то, что в качестве пилота квадроцикла выступает слепой гонщик, а роль штурмана берёт на себя либо зрячий, либо слабовидящий спортсмен. Нашу задачу мы видим в популяризации этого движения, а также в привлечении спонсоров, которые помогут вывести экстремальные гонки на новый уровень. К сожалению, участники подобных проектов для слепых пока занимаются этим на волонтёрских началах, без существенной финансовой поддержки со стороны официальной МотоМосквы. Очень часто можно услышать мнение, что незрячий человек и техника — это абсолютно несовместимые понятия, но мы своими показательными выступлениями доказываем, что это не совсем так. Я уверен, рано или поздно мы обязательно добьёмся признания гонок слепых и слабовидящих в качестве нового вида экстремального параспорта.

Пожелаем же удачи молодым амбициозным ребятам, которые стараются проявить себя в столь нетрадиционной для незрячего человека ипостаси. Надеемся, что у нашего журнала ещё не раз появится повод написать как об успехах молодых байкеров, так и о новых технологиях и приспособлениях, которые помогут незрячим абсолютно на равных быть интегрированными в социум здоровых людей.

Игорь Михайлов

В правлениях и местных организациях

РАДОСТЬ НА МИЛЛИОН

Какой  сегодня самый популярный вопрос? Правильно: сколько стоит? В денежном эквиваленте сейчас исчисляются не только материальные, но уже и духовные ценности. Монетизация пронизала всю нашу жизнь. Но… в каждом деле всегда есть своё «но», за которым либо исключение,  либо  протест, либо надежда. У меня в данном случае «надежда». Поэтому я хочу спросить читателей: сколько стоит радость? Ответ — «она бесценна» — не принимается. Ведь это понятие тоже имеет свою  соразмерность, например, с мгновениями хорошего настроения. И если верить тому, что смех продлевает жизнь, то радость с учётом вышесказанного тоже можно отнести к тому же разряду.

С такими сентиментальными мыслями я возвращалась с  увлекательного  конкурса «А ну-ка, девушки», который провела среди своих местных организаций МГО ВОС. А мысли возникли оттого, что ноги летели, а душа улыбалась.  Улыбалась  же  она потому, что  конкурс мне очень понравился во всех отношениях. Интересный динамичный сценарий,  отличный менеджмент. Профессиональная работа со зрительным залом,   стараниями ведущего вовлечённого  в творческий процесс мероприятия.

Но прежде чем перейти к сути дела, обращусь к истории. В 70 — 80-е годы на советском телевидении была такая спортивно-интеллектуальная программа, в которой соревновались самые красивые девушки страны. Они и в профессиональных навыках состязались, и картошку  чистили, и салаты готовили, пели и плясали. Название для передачи  взяли из песни И. Дунаевского на слова В. Лебедева-Кумача, написанную  к фильму «Богатая невеста»:

 А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!

Пускай поёт о нас страна!

И звонкой песнею пускай прославятся

Среди героев наши имена.

 Потом конкурс  по каким-то причинам исчез с телевидения, но пошёл гулять по стране. Особенно прижился в восовской среде, став развлекательным смотром разнообразных талантов  инвалидов по зрению.

То, что я увидела в клубе ИПТК «Логосвос», который  принял участников московского проекта «А ну-ка, девушки», можно считать своеобразным эталоном этого формата. Проходил  в три этапа: кулинария, дизайнерское и музыкальное творчество. Самыми трудоёмкими оказались, пожалуй, кулинарные поединки.  Они состояли из трёх частей: домашнего задания — надо было заранее приготовить  оригинальную выпечку и как можно интереснее презентовать её; интеллектуального  теста, предусматривающего       хорошее знание кухонь  разных стран, и шуточного шоу под названием  «Отдай еду врагу» — каждая участница кормила салатом свою соперницу, а та с завязанными глазами должна была  назвать   ингредиенты.

 Все восемнадцать представительниц местных организаций принарядились для конкурса, создавая образ  яркой, виртуозной, с их точки зрения,  стряпухи. К тому же каждой хотелось как-то  выделиться среди остальных. Получилось.   Презентацию тортов, пирогов и кулебяк  многие команды сопровождали стихами, плясками, хороводами, частушками. Творческая поддержка со стороны  коллектива МО ВОС по условиям конкурса разрешалась. «Кричалки» из зала — тоже.  Эти искромётные трёхминутные  выступления превратили дегустацию  домашних заготовок в развлекательное шоу. Зал отвечал аплодисментами, а члены жюри торопились  быстро  оценить  как кулинарное мастерство участниц, так и их артистизм.   А если возникала пауза, то ведущий тут же заполнял её  забавными музыкальными загадками для  зрителей, которые по прослушанной мелодии угадывали  название песни и  имя исполнителя. Знатоки, правильно ответившие на вопросы, тут же получали  сладости.

Уже на первом этапе определились  лидеры. Это Лосиноостровская и Зеленоградская МО ВОС. А вот на втором —  ситуация поменялась. Тест на кулинара-эрудита прошли не все. Выбрать из предложенных вариантов  замысловатое название блюд зарубежной кухни  удалось только тем, кому попался лёгкий вопрос. Но здесь, как говорится, претензии к везению.

В третьей части, как я уже говорила,  девушки  «кормили врага». Интрига состояла в том, чтобы уговорить соперницу проглотить вкусненькое, да так, чтоб та не успела распробовать содержимое. А соперница, в свою очередь,  не увлекалась бы трапезой, а по ощущениям быстро рассказывала, что ей в рот кладут.  Это аппетитное задание, к сожалению, оказалось самым коварным. Именно на нём  некоторые участницы снизили свой рейтинг сразу на несколько баллов. Наверстать упущенное  было практически невозможно. Ведь в последующих состязаниях    все выкладывались по полной программе, притом на одинаковом творческом уровне.

Замысел  второго — дизайнерского —  конкурса содержал сюрприз, и он состоял в том, что девушки уже  выступали  не сами за себя, а  были поделены на три команды, каждой из которых предстояло из подручных материалов сделать костюм  овоща, доставшегося  по жребию. Ими оказались помидор, баклажан и капуста. Фантазии никому не пришлось занимать. Живые «плоды огородов» не только демонстрировали затейливые одежды, но и остроумно, с шутками и прибаутками  рассказывали о своих достоинствах. Немного подкачала «капуста». Её хозяева  чуть-чуть не уложились в регламент, потеряв один драгоценный балл.

Самый зажигательный конкурс —  музыкальный, естественно, не мог не быть заключительным, тем более что участницы исполняли застольные песни, после которых, как говорится,  горе не беда.  Репертуар получился очень колоритный. Это  «Коробочка»,  «По просёлочной дороге», «Виновата ли я», «Миленький ты мой», «Каким ты был», «Подмосковные вечера» — всего восемнадцать  замечательных произведений. Что касается вокальных данных исполнительниц, то лично мне больше других понравились Ирина Кирюшина из Измайлова и Марина Морозова  с «Логосвос». Кстати, они получили от жюри максимальные пять баллов. Зрители очень бурно реагировали на выступления подруг из  МО ВОС, многие встали со своих мест, подошли к сцене,  подпевали,  приплясывали. Остановить их было невозможно. А Людмила Лебединская даже успела с одобрения ведущего пропеть свои частушки о московском мэре. Это уже вне конкурса.

 Неизвестно, сколько бы эта эйфория продолжалась, если бы  не  призыв выслушать вердикт жюри. А он был такой — победила Зеленоградская МО ВОС. Но, по-моему, никто не обиделся.  Не остыв от праздничной атмосферы,  все пребывали в прекрасном радужном настроении.  И может быть, только через день-два команды придут в себя, начнут подводить свои личные итоги, анализировать промахи, чтобы на следующем конкурсе не подкачать. 

От имени официальных лиц всех победительниц и участниц конкурса   поздравил заместитель председателя МГО ВОС А. Федотов. Он начал с шутки, сказав, что кулинарные способности восовцев  заставляют задуматься об открытии  своего кафе или ресторана. А всерьёз назвал всех «звёздами», пригласил участвовать в следующих конкурсах. Он поблагодарил Минтруд и соцзащиту за материальную поддержку мероприятия, а ИПТК «Логосвос» в лице его генерального директора В. Степанова — за гостеприимство.  После этих слов зал трижды проскандировал «спасибо».

Что ещё хотелось отметить?  Работу членов жюри. Они строго следовали условиям конкурса. За подсказку снимали очки,  за выход из регламента — тоже. Мужественно прошли дегустацию кулинарных изделий. Победителям и участникам оперативно вручили  призы, подарки и дипломы.

Отлично отработал на конкурсе ведущий Виктор Скворцов,  артист музыкально-эстрадно-реабилитационного центра МГО ВОС. Его мощный голос, быстрая реакция на ситуацию, остроумие, уважение к зрителю с плохим зрением, когда он  специально буквально  проговаривал каждое мгновение этого  насыщенного конкурса, заслуживают уважения.

Возвращаясь к началу моего  скромного репортажа,  хочу подчеркнуть, что каждый присутствовавший на этом приятном мероприятии получил свою долю радости — большую или маленькую в зависимости от того, сколько мог вместить, но в воздухе её витало очень много. Конкурс «А ну-ка, девушки» поспособствовал этому. Как  мечтательно сказал один из сотрудников «Логоса», случайно заглянувший на  «огонёк», «вот бы по всей России такие праздники были, а не только у нас в ВОСе». Да, поубавилось в России веселья, притихла она под тяжестью социальных проблем, да и других тоже. Но живы ещё островки, генерирующие радость вопреки всем невзгодам. И один из них — восовские местные организации.  Зажигательные праздники, которые по сложившейся традиции  инвалиды по зрению проводят с размахом и на высоком уровне, дарят всем радость и хорошее настроение, а они, как известно, никогда не бывают лишними. Конечно,  успех конкурса во многом обеспечен стараниями сотрудников  Московского городского правления. Всё было организовано так, что представление, продолжавшееся более шести часов, пролетело как один миг. Никто не чувствовал  ни усталости, на разочарования, по-моему, даже проигравшие. Все, кто там был, получили шанс поймать свою  радость.  Это покруче, чем покемоны.

Валентина Кириллова

Творчество наших читателей

КУСОЧКИ СЕРДЦА

Окончание. Начало читайте в № 9.

Старик накрепко перетянул возок верёвкой. Село совсем рядом. Дорога ровная, ни единого взгорочка. Но лишний раз подстраховаться не помешает. Уселся на брёвна. Передёрнул вожжи: «Ну, старая, чего дремлешь, поехали!» Лошадёнка вяло шевельнула хвостом. И, неохотно повернувшись в его сторону, одарила таким презрительным и бесцеремонным взглядом, словно хотела сказать: «Это я-то  старая? На себя посмотри, юноша!» Обленилась донельзя! «Я на тебя управу-то найду! Арапником щас как огрею вдоль телятины!» — беззлобно ворчал старик, усаживаясь поудобнее. Увиденный сон не выходил из головы. Моря он отродясь не видел. Водохранилище, которое во время недавней поездки в Саратов лицезрел, в расчёт не берётся: всё та же Волга, только поширше. Ну и поглубже, наверное, раз большие корабли помещаются. Не будут же они за просто так речное дно своими днищами царапать. Про этот сон нужно рассказать жене. Она тоже моря не видела. Определённо нужно рассказать...

Собрав остаток сил, раненая волчица прыгнула. И, если бы не глубокая, сильно кровоточащая рана на бедре зверя и поднятый воротник полушубка старика, если бы не толстый шерстяной шарф, дважды заботливо обкрученный женой вокруг его тощей шеи, если бы не собака, сначала трусливо шмыгнувшая в сторону, но в последнее мгновение переменившая решение — выжить любым путём и бросившаяся на чуть ли не в трое превосходящую её по размерам матёрую волчицу, хрустнула бы его шейка в страшной звериной пасти, словно хрупкая куриная косточка. И как неожиданно всё произошло! То ли волчица, воспользовавшись тем, что притаилась с подветренной стороны, прыгнула в самый не подходящий для старика момент — он в это время, выпустив из рук вожжи, шарил по карманам, выуживая оттуда свою неизменную «Приму», то ли лошадь не смогла вовремя распознать хищника? Да и как распознать, если волчьей крови в волчице от силы на треть. Лет с десяток назад ушёл огромный полуторагодовалый кобель лесника  с волками. После чего следы его благополучно затерялись. Через некоторое время стали встречаться в прилежащих к селу лесах хищники с не свойственными волкам белыми и рыжими подпалинами. И до того наглыми и беспощадными они были! Домашних собак истребили почти поголовно. В овчарни и коровники ходили словно к себе в логово. И совсем не боялись людей. Жителям села ничего не оставалось, как просить помощи у охотоведа. А тому — организовывать облаву.  После нескольких неудачных попыток с волками покончили. Но раненая волчица всё-таки запутала следы и ушла, невзирая на флажки и другие преграды искусственного и естественного происхождения. Судя по следам и обильным пятнам крови на снегу, пропёрла прямо через село.

Да и какое село теперь Лопуховка! От силы дюжина полуразвалившихся дворов с двух сторон давно ушедшего пруда. Два года  уже не работающий магазин, клуб и разрушенная в конце пятидесятых церковь. А какое село было до войны!

Лошадёнка старика, вяло перебиравшая ногами и при этом ещё, по всей видимости, с большим сожалением вспоминавшая недоеденную кучку с отборным овсом в её яслях, опомнилась не сразу. Учуяла ли она запах зверя или увидела волчицу боковым зрением — сказать трудно. Но, учуяв и увидев, отчаянно заржав, встала на дыбы, словно пытаясь выскочить из сковывающей её движение сбруи, словно и не старенькой и ленивой лошадёнкой она на самом деле была, а самым что ни на есть породистым скакуном. Что, впрочем, наверное и пыталась доказать, когда мчалась как угорелая к дому, уже без вывалившихся из саней старика с вцепившейся в него мертвой хваткой волчицей и собачонки. Старик не был кровожадным. Скорее, наоборот. Даже когда приходилось забивать на мясо кабанчика или бычка, всегда уходил из дома — до того жалко ему их было. Даже мясо потом в глотку не лезло.

Повинуясь природному инстинкту самосохранения, старик рубил, рубил, рубил... И никак не мог остановиться.  Даже испугаться, наверное, не успел. Так неожиданно всё произошло. То, каким образом в его руках оказался топор, воткнутый до этого в одно из бревен, вообще не поддаётся никакому объяснению. Скорее всего, ухватился за первое, что подвернулось под руку при резком толчке. А не из каких-то там героических побуждений.

Точно так же, как во время войны, уснув на посту и очнувшись в самый последний момент, встретил попытавшегося его «снять» фрица ударом приклада своего автомата.

Долгое время после, да, впрочем, и сейчас не мог он понять, что же его тогда разбудило. Может, необычайно яркий свет внезапно вспыхнувшей осветительной ракеты. А может, и настойчивый голос звавшей его во сне матери: «Сынок, сынок, сынок!..» Почему же мать не упредила теперь? Наверное, на его жену Нинку всецело надеется. 

Старик шарил трясущимися от нервного напряжения руками по карманам, отыскивая сигареты. Вынимал, тупо рассматривал и снова запихивал обратно. Пристально и недоверчиво смотрел на замершую, словно перед прыжком, волчицу и никак не мог прийти в себя. Какая она всё-таки громадная! Лобастая, мускулистая, лапищи — по кулаку. И, по всей видимости, судя по цвету шерсти, совсем ещё молодая. А как она в его глаза бельмами-то своими бесстыжими напоследок зыркнула! Словно насквозь прожгла! А ещё говорят, волки  людей боятся! Чёрта лысого они боятся, а не людей! Старик смотрел и ловил себя на мысли, что ему волчицу жалко. Но такая уж у неё судьба. Кому-то в тёплых домах жить и горячим чайком даже в самые лютые морозы баловаться. А кому-то — по лесам скитаться, с голодухи выть и на людей бросаться. Убитый немец из головы не выходил. Ведь не старше его был. Пацан совсем. Рыжий, жилистый. А на лице прыщи. Поди, и с девками ни разу не целовался! Какого рожна в Россию со своим Гитлером припёрлись?

Стояла какая-то вымученная, словно искусственно созданная, гнетущая и безрадостная тишина. Даже сорока, словно испугавшись, затаилась в чаще леса и больше не стрекотала. Порывы холодного ветра, вначале застенчивые и мало заметные, с каждым разом становились всё более настойчивыми и откровенными. Вдруг, словно его ветром из какой-то неведомой дали занесло, появился звук — отчаянно скулила собака.

Разбираясь с ним, его шубой и намотанным на шею шарфом, волчица отмахнулась от неё, как от назойливой мухи. Не сильно ударила лапой. И этого хватило, чтобы переломать рёбра. Но ведь выручила же старика его собака! На какие-то доли секунды отвлекла волчицу. А в результате живым остался. Ну, раз уж так, значит, ещё поживёт. И собаку, «защитницу»  свою, в беде не бросит. Старик где-то слышал, что придумали такие телефоны, название у них ещё мудрёное, с пчёлами связанное, по которым откуда угодно и куда угодно дозвониться можно. Куда угодно, но только не до их села. В Лопуховке и обычные телефоны месяцами не работают.   Вынул бы он сейчас такую штукенцию из нутряного кармана: «Але! Здрасте,  мол, вам, Нина Тимофеевна! Неувязочка тут у нас небольшая вышла. Задремал я самую малость. И по этой причине  свалились мы на раскате со своим волкодавом с саней прямо в сугроб. Пока вылазили и от снега отряхались, лошадка наша ушла. Поди, уже дома. Подогревай шелемку, скоро будем». Ну и ещё чего-нибудь весёленькое присовокупил, чтобы не волновалась. А так полтора километра пешком переться, совсем даже не весело. Ещё и покалеченную собаченцию на себе переть приходится. Да и топор, будь он неладен, ворчал старик, переходя с быстрого шага на лёгкую рысь.

Выглянув ненароком в заиндевевшее окошко, жена несказанно удивилась, не обнаружив мужа. Не на санях, ни в непосредственной близости от них. Да и сама лошадь вела себя странно. Подлетела к воротам, словно угорелая. Будто и не тяжело нагруженные сани везла, а порожние дровни.

Выскочила женщина из избы. И защемило, защемило у неё в груди при виде густо заляпанных кровью бревен. Никак не могла она знать, что кровь эта из старой, раскрывшейся от напряжения раны на теле волчицы. Хотя, знай она про волчицу, было бы, наверное, ещё хуже. В общем, сплошные непонятки. Попыталась женщина подойти поближе, а ноги не слушаются. В глазах темно, и руки словно чужие. Ещё и правую щёку в сторону повело. Видя, как она медленно оседает в снег, сосед Петька, случайно оказавшийся рядом с их домом, бросился на подмогу. Следом прибежала его жена. Когда мокрый от пота, словно его перед этим водой окатили, старик ввалился в избу, жену уже уложили в кровать, а соседка, работавшая некоторое время назад медицинской сестрой, делала ей уколы и про какое-то правило «золотого часа» вспоминала. («Золотой час» — время, в течение которого необходимо доставить человека с нарушением мозгового кровообращения в медицинское учреждение. — Прим. авт.) Хотя вызванная «скорая помощь» и выехала в Лопуховку после первого звонка, все отлично понимали, что при нынешнем состоянии дорог ей не пробиться. Было решено везти больную на лошади.

Сбросили брёвна с саней прямо в снег. Принесли сено. Уложили больную, бережно обложив подушками. Старик ухватился за вожжи: «Ну, с Богом, поехали!» Словно понимая состояние старика, а не потому, что он в очередной раз не обозвал её старухой, лошадёнка с места рванула ходкой размашистой рысью. Сосед Петька неумело как-то, скорее всего, впервые в жизни перекрестился. Перекрестил удалявшиеся сани со стариком и его женой: «Эх, креста на нас нет! Поэтому всё у нас так — не по-человечески!» Из репродуктора, установленного на световой опоре у бывшего клуба, доносились слова задорной песни: «Эх, снег, снежок, белая метелица! Говорит, что любит, только мне не верится!» Клуба в Лопуховке давно уже нет, а радио  надрывается по-прежнему. Где-то далеко впереди, утопая в снегу по самые мосты, натруженно урча и громыхая изношенными внутренностями, таранил свежие снеговые заносы трудяга УАЗик. Нервно посматривали на часы медицинские работники. Распластавшись чуть ли не над самой дорогой, распушив хвост и гриву, ритмично ёкая селезёнкой, отрабатывала старикову заботу о ней мосластая и неказистая «монголка». Но двадцать километров по занесённой снегом лесной дороге — это много. Это убийственно много для больного инсультом.

В конце концов, санитарная машина увязла окончательно. А старик всё гнал, гнал и гнал лошадёнку. И дорога медленно, неохотно, но сокращалась. Чтобы хоть немного поддержать жену, старик говорил, говорил, говорил... Хотя раньше из него слова порой клещами тянуть нужно было. Чуть ли не всю их совместную жизнь пересказал. Про то, что им путёвку на море дают, говорил, как о свершившемся факте. А чо, вот поправится она, распродадут они всю свою живность. Хватит гробиться! Всех денег не поберёшь! И уедут на море на целый месяц. Да хошь на целый год! А в больнице её обязательно вылечат. Слышал он по радио, что делают такие операции, где сердце больному оставляют собственное. Только заплаточку берут у кого-то из близких. И всё потом великолепно приживается. А когда сердце в человеческом теле правильно работает, никакие другие болячки не страшны. Он готов хоть сейчас поделиться. Вот положат их рядышком. Будут одновременно оперировать. А они будут ещё и разговаривать при этом. При современном развитии медицины это плевое дело. «Испугаться не успеем!» — убеждал старик и сам себе верил. А она смотрела на него бесконечно преданными глазами и улыбалась, улыбалась, улыбалась... И ничего, что улыбка была слегка кривоватой, что пухленькая рука её, которую он всё время держал в своих грубых и обветренных ладонях, остывала, остывала, остывала... Так и хоронили её потом с застывшей улыбкой на губах.

И столько всего на старика разом навалилось!.. В пору самому ложиться в гроб и отправляться вдогонку за женой. Но первое время он ещё храбрился, рядом постоянно кто-то был: друзья, родственники, знакомые. А остался один в пустом и нетопленном доме — и стало ему страшно. И не только потому, что некому его от лишних стаканов с горячительным оберегать, кашкой на свежем молочке потчевать, вокруг его тощей шеи шарфы оборачивать, про сердечные таблетки напоминать и капли от глазного давления закапывать. И ладно бы сердце! Пососал валидол — и вроде бы как полегче стало. С глазами хуже. Снова уныло и безрадостно загудели в его голове колокола разорённой церкви…

Сначала изображение в здоровом глазу старика, словно на негативной плёнке, размылось. Одно время он фотографией занимался. Поэтому и знал, как изображение на негативе расплываться может. А потом и чиненый глаз потух окончательно.  

Во время очередной поездки в районную больницу в его доме кто-то основательно похозяйничал. Ничего удивительного: где хранится ключ от входной двери, в Лопуховке знал каждый. Явно чувствовалась заботливая женская рука. Постирали бельё, тщательно отмыли изрядно затоптанные полы. Выветрили табачный перегар. Наварили целую бодягу щей. Произвели ревизию в холодильнике, переполненном непригодными для употребления в пищу продуктами, которые порой отказывалась есть даже собака. Заново, что ему сильно не понравилось, перестелили постель. Сюда-то какого рожна нос совать нужно было!  И бесследно исчезли. Старик подошёл к зеркалу, долгое время перед этим закрытому простынёй. Как перед похоронами завесили, так потом и не удосужились открыть. Уткнулся носом в стекло. Долго вглядывался в своё отражение. Заросшая по самые глаза пегой бородой образина. Мертвенно бледная кожа, густо испещрённая проталинами морщин. Плешивая голова. Длинные, неопределённого цвета волосы в носу и на ушах, которые жена терпеть не могла и постоянно с ними боролась. По её словам, волосы росли быстрее, чем она их состригала. Таким неопрятным он себя ещё не видел. Отражение не выдержало первым и отвернулось. Вычислить «злоумышленника» было не сложно. Да только зачем это ему? Свататься станут. А слабинку допусти, согласись, сто раз потом покаешься. Начнут по дому шастать, в Нинкиных вещах лазить, свои порядки устанавливать. Нет уж, мы как-нибудь вдвоём с собакой перекантуемся, думал старик и передумывать он явно не собирался.

Прозрение наступало быстро. Нет, не физическое, о котором не могло быть речи при запущенности его заболевания, моральное. Так у них  в жизни сложилось, что «организатором и вдохновителем» всех начинаний был он. Нужно ремонт в доме сделать — начинает. Нужно корову купить — покупает. Жена всегда и во всём безропотно подчинялась. Он и ветеран, и передовик, и орденоносец, и просто башковитый мужик. А она? Кто она? Просто домохозяйка, бессловесная тень. И что на самом деле получилось? Куда ни сунется, за что ни возьмётся — лучше бы не совался и не брался! Курам на смех. Со скотиной разделался на раз, два, три. Да и чего раздумывать? Без жены она ему вроде бы как ни к чему. А у соседа Петьки и дети, и внуки. Пусть пользуются, Нинку поминают. Ему одному и своей ветеранской пенсии не потратить. Стал старик замечать, что вместе с ним грустит и собака. Утащит что-нибудь из вещей жены, уткнётся носом и ни на что не реагирует. Даже от еды, чего раньше с ней не было, стала отказываться. Ну, это она по парному молоку, которым её постоянно угощала жена, скучает, решил старик. Ишь, какая капризная! Попробовал наливать из принесённой соседями трёхлитровой банки. Собака грустила по-прежнему. Хвост, вертящийся ранее как флюгер, постоянно поджат, нос сухой, и горячий язык как-то не так высунут. Попробовал брать молоко у разных хозяев. Всем же известно, что молоко у каждой хозяйки своё. Даже с магазинным различной жирности экспериментировал. Собака упорно отворачивалась от миски. Пришлось старику обращаться к местному ветеринару и выслушивать нелицеприятный вердикт. «Собаки, как и люди, болеют. Причём часто одними и теми же заболеваниями. И если у хозяина мигрень, допустим, большая вероятность того, что и у собаки будет мигрень», — сыпал мудрёными определениями ветеринар. «Ну, а если у хозяина инсульт был?» — поинтересовался старик. «Всё возможно. Что, собака — не человек, что ли! И то и другое из одной «оперы» — заболевание сосудов». К большому огорчению старика, сердце собаки явно (ему давали послушать) билось не там, где нужно. А главное, совсем не так, как нужно. И никакие призрачные манипуляции с пересадкой кусочков, что старик просил сделать за любые деньги,  слабенькому собачьему сердцу помочь не могли.  Срок жизни ограничили тремя месяцами. Собака старика не прожила и двух.

В один кажущийся бесконечным осенних вечеров, словно испугавшись чего, а возможно, и кого, собака залаяла. Так она, по крайней мере, при старике, не лаяла никогда: отчаянно, зло, хрипло, бесстрашно. Нет, всё же тогда в лесу, он это отчётливо вспомнил,  точно так же она залаяла на волчицу, прежде чем на неё броситься. А потом собака завыла. Волчья кровь не приливалась, наверное, к крови её предков лет с тысячу, если не больше. Но собака старалась. Старик машинально отшатнулся и сделал безуспешную попытку оглядеться. Ничего и никого! Никого, кроме сырости и до крайности запущенного дома. Ничего, кроме сумрака, навечно поселившегося в его глазах. И это последнее собачье откровение длилось не какие-то секунды, как на самом деле было. Словно затронув какие-то неведомые резонансные струны в его мозгу, оно длилось, длилось, длилось… И ему казалось, что этому откровению не будет конца. Где-то на окраине села откликнулась коротким взвоем собака, её поддержала другая. А далеко-далеко за полем и лесом, скорее всего, за той гранью, которую в обычной жизни пересечь невозможно, откликнулась великая мать-волчица. Назидательно и строго, повелительно и в то же время ласково… 

Чтобы случайно не зацепиться за что-нибудь ногой и, чего доброго, не свалиться в овраг, прямо через заросли крапивы старик спустился на заднице к когда-то давно посаженой женой яблоне с удавшимися в этом году пресными яблоками. Как же всё-таки Нинка эти яблоки любила! А в этом году даже пригубить не довелось. Нужно Петькиным ребятишкам отнести. Немного отступив от ствола, чтобы не повредить корни, налёг на лопату. Настелил сухих листьев. Заново ощупал завернутую в ночнушку жены и ещё сохранившую её запах собаку. И как не крепился, потекли из его никчёмных теперь глаз обильные слезы. По давно не бритым морщинистым щекам, дряблой шее. Закапали на ночнушку. Словно проливным осенним ливнем загрохотали по внезапно ставшей такой ранимой и беззащитной душе. Как же всё-таки она нас с Нинкой любила! А как он свою Нинку любил! Любил, любил, любил! Уже не таясь, вопил старик, забрасывая в яму последние комья земли.

В сенях матюкался сосед Петька: «Ты чего это, старый хрен, лопаты на дороге поставил! У тебя же здесь как у негра в…» Везде-то ты был, всё-то видел, хотелось съязвить старику. Но сил у него не было даже на это. 

«Горячительное — на поминки там и для прочих надобностей — знаешь, где у меня. Только лишнего ни-ни! Знаю вас, оглоедов!» — делал последние наставления старик. Самогонка хорошая,  её на скорлупе грецких орехов настоял. И, украдкой смахнув слезу, добавил: «Как моя Нинка раньше делала». — «Чего  старый мерин мелет! — продолжал хорохориться Петька. Старик вымученно улыбался: «Ладно зубоскалить! Нинку мою мы вчетвером отнесли. А меня придётся вам вдвоём с Васькой закапывать. Натолий Семёныч совсем обезножил. А какой безотказный мужик был! Ну, ничего, бабы помогут. Они теперича у нас на все руки».

Незаметно прошёл день, второй, третий... Старик видел море. Тёплое, ласковое, бескрайнее, прекрасное. Ему, деревенскому жителю, сразу же стадо коров, пасущееся на сочнейшем клевере, на глаза попалось. Машки, Пеструхи, Мышки и Малышки… Их всех он как сейчас помнит. Малышка, вон по скольку молока давала! Ни у кого в Лопуховке такой коровы не было. Ну и, конечно же, до еды была охоча. А её по недосмотру пастуха на клевер запустили. И сильно от вида коров резануло у старика по сердцу. Потом ещё и ещё раз. Словно не здесь, на море, «резануло», а где-то там, откуда он только что прибыл. А это запоздалые отклики. Потом всё успокоилось. Ну, раз уж тут, на море, коровы вон с каких времён пасутся и ничего им от этого не бывает, значит, клевер здесь какой-то особенный, прибрежный. Да и сгонять их никто не собирается. Вот тебе и море! Непорядок!

Совсем рядом, никуда идти не нужно,  их довоенная Лопуховка. Добротные дома, крытые всё больше железом и тёсом. Златоглавая и величественная  церковь, построенная по приказу одного из многочисленных отпрысков Голицыных. И зачем нужно было такую красотищу разорять? Хотя сам же на бумаге из райкома партии свою подпись ставил. А иначе нельзя, партейный — неизвестно перед кем оправдался старик. Приземистая, крытая соломой избёнка, сгоревшая, дай Бог памяти… И как ни силился старик, вспомнить не мог. Голозадые и босые, сопливые братья, сестры. Вечно что-то мастерящий отец с рубанком в руках.  Он его другим никогда не видел. Простоволосая мать, прячущая натруженные руки в застиранном переднике. Хотел он её спросить: «Почему с волчицей не упредила?» И не спросил. Всё равно все обошлось. Зачем тогда спрашивать? Молодая и красивая жена. Точно такая же, как в первые послевоенные годы, когда он к ней сватался. Ну вот, гробились мы с тобой, жилы рвали, а ради чего? Нужно было давно продать всё к ядрёной фене и сюда приехать. Огромные фонтаны с белоснежными лилиями, музыкой и золотыми рыбками. И совсем не страшный куцехвостый кобель сторожа всё там же вместе с волчицей гоняющиеся по берегу за хвостом его остроносой собаченции. И убитый им на той проклятой войне немец вместе с незнакомой блондинистой женщиной. «Ты уж, того, не обижайся на меня, я же не нарочно!» — пролепетал старик. Немец только рукой махнул. Ладно, мол, чего уж там, бывает. И ещё много, много  всего было на том море, чего старик и перечислить, наверное бы, не смог, даже если бы очень сильно постарался.

На следующий день, выскочив рано утром на двор, сосед Петька   бросил беглый взгляд на тёмные, пустые какие-то окна старика. На занесённое свежевыпавшим снегом крылечко. На трубу, над которой всегда в это время клубился белесый дымок. Всегда клубился, а сегодня дыма над трубой не было. «Непорядок!» — совершенно искренне вслух «удивился» Петька, хотя и без этого было всё понятно. И, толком не поправив штаны, принялся сворачивать ставшими вдруг такими чужими и непослушными пальцами самокрутку: «Ить, это как же, дыма-то нет?!»

Владимир Рогожкин

Поэзия

Рифкат Гардиев,

Чистополь

***

Ты доверь мне от сердца ключи,

Распахни предо мною ты душу!

Не задую я пламя свечи,

Храм, что в сердце твоём, не разрушу.

В этот храм я тихонько войду,

Он наполнен божественным светом.

Как когда-то в весеннем саду,

Прошепчу пару слов по секрету.

А по сути секретов-то нет:

Знают точно небесные сферы,

Что в кружении вечном планет —

И Любовь, и Надежда, и Вера.

Ты доверь мне от сердца ключи —

Не войду в храм я в пыльной одежде.

Жить по вере меня научи,

По любви, доброте и надежде.

***

Давайте приснимся друг другу,

Как светлая снится строка,

Как снятся иссохшему лугу

Несущие дождь облака.

Приснимся, как снились когда-то

Счастливые детские сны.

Приснимся чуть-чуть рановатым

Предчувствием тёплой весны.

Пускай нам приснятся напевы

Из светлых и радостных нот.

Приснимся Адамом и Евой,

Ещё не вкусившими плод.

***

Докажи, что скучаешь по мне:

Чтобы не было места сомненьям,

Из вселенских просторов, извне,

Долгожданным явись сновиденьем.

Как привет из далёких миров,

Я прошу, засверкай звездопадом!

Дуновеньем весенних ветров

В знойный день подари мне прохладу.

Колокольчиком ты зазвени —

На себя твои песни примерю.

Если в пору придутся они,

Что скучаешь по мне, я поверю.