Реабилитация и мы
Друг, помощник и отрада
Агат Божко
В июне в Ярославской области впервые прошел областной конкурс с участием инвалидов по зрению и их собак-проводников «Мы с хозяином вдвоем». Светлана Кузнецова из Рыбинска и лабрадор Грант стали его победителями. Председатель Ярославской областной организации ВОС Александр Осипов и Светлана Кузнецова рассказали Агату Божко о том, как готовилось и проходило ярославское «Дог-шоу».
- Ежегодно представители нашей области участвуют во всероссийском конкурсе инвалидов и их собак-проводников «Мы с хозяином вдвоём». Среди наших участников есть победители и призёры. Хочу сказать, что с учётом проведения всероссийского мероприятия у нас давно витала в воздухе идея провести областной конкурс. Составляя план мероприятий областной организации на очередной год, решили включить такое мероприятие. Мы с опасением отнеслись к этой идее, но решили попробовать. Посоветовавшись с представителями областного Центра творческой реабилитации инвалидов, мы решили провести конкурс, взяв за основу Положение всероссийского Конкурса, и применительно к себе разработали положение. В нем соблюдены все условия конкурса, этапы, порядок проведения.
Учредителем конкурса стала Ярославская областная организация Общества слепых, организаторами конкурса выступили специалисты областного Центра творческой реабилитации инвалидов и областной организации ВОС. Мероприятие проходило на средства как пожертвований, так и на средства областной организации Общества слепых. Положение мы разослали во все местные организации, с ним ознакомились на местах, рассмотрели на бюро и прислали своих представителей для участия в конкурсе. Всего в нашей области сегодня двенадцать инвалидов по зрению имеют собак-проводников. Этот конкурс состоялся в Ярославле в областном Центре творческой реабилитации инвалидов, который расположен на базе нашего Дома культуры Общества слепых.
Были представители из Ярославля и города Рыбинска – всего пять человек. Этапы мы взяли аналогичные всероссийскому Конкурсу. Название то же оставили – «Мы с хозяином вдвоём». Первый конкурс назывался «Мы с хозяином вдвоём жизнь здоровую ведём». Была оценка состояния собак. Мы пригласили специалистов из ветеринарных больниц и службы кинологов. Пришли специалисты, которые определили состояние наших собак. Большую инициативу проявила заместитель директора Центра творческой реабилитации инвалидов Коновалова Марина Константиновна. Она со всеми договорилась. Конкурсанты были оценены по определённому количеству баллов.
Второй конкурс назывался «Мы с хозяином вдвоём дрессировку признаём». Конкурс проходил на сцене. Небольшое количество зрителей могло это видеть, этот конкурс вызвал большой интерес. Был ещё конкурс «Мы с хозяином вдвоём знаем всё и обо всём» и конкурс «Мы все преграды обойдём». Они аналогичны всероссийскому Конкурсу, но мне понравилось, что специалисты Центра подготовили хороший сценарий открытия: видеоролики на большом экране, было рассказано о работе собак-проводников, об истории Школы подготовки собак-проводников и службе собак-проводников в годы войны. Было приятно, что откликнулись на наши приглашения директор республиканской Школы подготовки собак-проводников Исаенко Олег Евгеньевич и заместитель директора Наталья Владимировна.
Приветствовали участников Конкурса начальник отдела по работе с ветеранами-инвалидами областного Департамента труда и социальной поддержки населения области Троицкая Ольга Александровна и заместитель управляющего региональным отделением фонда социального страхования Потешин Александр Антонович.
Хочу сказать, что у нас была проблема: люди до второго июля не могли получить компенсацию на содержание собак-проводников. Этот конкурс послужил как бы толчком, потому как все освещалось в средствах массовой информации и меньше, чем через месяц, все сумели получить компенсацию.
***
- Меня зовут Кузнецова Светлана, город Рыбинск.
– Расскажите, пожалуйста, о своей собаке-проводнике?
– В ноябре 2013 года я приехала в Школу подготовки собак-проводников и встретилась с Грантом, так зовут моего мальчика, для домашних он просто Грант. Мой мальчик по документам – палевый лабрадор-ретривер, но в жизни он очень рыжий-рыжий, яркий-яркий. Такой же яркий и живой у него и характер, и темперамент. Скоро нам исполнится три года.
– Вы принимали участие в каких-либо дог-шоу «Я и моя собака»?
–Да. В 2014 году мы принимали участие во всероссийском соревновании «Мы с хозяином вдвоём», проходящем на базе Всероссийской школы собак-проводников. Было одиннадцать участников из девяти регионов. Мы заняли второе место. В 2015 году мы принимали участие в мероприятии, проходящем на базе Ярославской региональной областной организации ВОС, называлось оно так же – «Мы с хозяином вдвоём». Мы заняли с Грантюшей там первое место.
– Как интересно – такая молодая собака, и уже столь номинированная. Вы побывали на двух мероприятиях, оба они проведены Обществом слепых, но при этом разного уровня. Чем наше мероприятие, проведённое в Ярославской области, отличается от московского? Чем оно, может быть, было ярче?
– Хочется отметить, наверное, даже не только отличия, и не столько отличия, сколько подчеркнуть высокий уровень проведения мероприятий именно на региональном уровне, поскольку такое мероприятие было впервые проведено по всей России, для Ярославской области тем более первое. Всё было организовано достойно, уровень соревнований был не хуже, чем на базе всероссийской Школы. Была организована интересная и достаточно сложная полоса препятствий, были достойные соревнования в конкурсе домашнего задания. И, конечно, было приятно, что было организовано всё в Ярославской области с большим желанием, энтузиазмом, и это чувствовалось во всём, начиная от каких-то организационных вопросов и заканчивая проведением и судейством самого конкурса.
– Вам не показалось минусом то, что полоса препятствий была организована в помещении?
– Не могу однозначно ответить на этот вопрос, поскольку в идеале собака-проводник должна работать в любых условиях. Но с другой стороны, те препятствия, которые мы увидели именно внутри помещения – поскольку была и лужа искусственно организована, и забор, и даже искусственный куст – такие препятствия чаще всего встречаются на улице, поэтому работа собак была в этом плане усложнена.
– Да, потому что всё-таки собака видит и стены, и в стенах такие, необычные препятствия. Скажите, пожалуйста, в завершении, как Вам удалось за столь непродолжительный срок, всего два года, добиться такого взаимопонимания между Вашим пёсей Грантом и Вами, хозяйкой?
– Любовь, внимание и терпение. Первое – нужно помнить: когда мы подаём заявление на собаку-проводника, несмотря на то, что в Федеральном законе это техническое средство реабилитации, в жизни это живое существо, со своим характером, темпераментом, самочувствием. И если нас больше всего будет беспокоить шерсть дома или следы от грязных лап, а не радовать живой взгляд собаки, даже который мы не видим, но чувствуем на себе, прикосновение его мокрого носа, тогда мы не сможем любить то живое существо, которое хотим, чтобы оказалось рядом. Внимательное отношение к своему питомцу, я бы ласково назвала – к своему ушастику, пушистику – это залог всего того, что будет у вас в дальнейшем, в процессе именно поводырческом. Не только на улице собака должна ощущать ваше отношение, но и дома. Элементарные команды, которые вы разучите со своим питомцем, не относящиеся никаким образом к способностям собаки-проводника, дают вам возможность просто научиться понимать друг друга. Собака будет лучше понимать, что вы от неё хотите и как вы это объясняете, и вы будете понимать лучше своего пса.
А третье – терпение. Я абсолютная противница жёстких физических воздействий, я противница того слогана, что собака – это волк и её нужно с первых дней брать в оборот. Я за многократное повторение. Да, есть моменты, когда и я ругаю своего проводника, и одёргивать приходится, но это крайние меры. Всегда есть понятие многократного повторения, и для собаки эта рутинная работа является уже каким-то из наказаний, поэтому в следующий раз захочется сделать хорошо, и с первого раза. И ещё хочется сказать, что мой проводник везде всегда со мной. Его рядом нет только тогда, когда это для него представляет угрозу или неоправданную нагрузку. Во всех остальных случаях, даже если рядом со мной сопровождающий зрячий, – ведёт меня Грант.
– Александр Сергеевич, я был на конкурсе «Мы с хозяином вдвоём» в Купавне. Олег Евгеньевич передавал Вам благодарность за то, что Вы выступили первопроходцем в проведении подобного мероприятия в регионе, и поинтересовался, планируется ли проводить и впредь в Ярославской области подобные мероприятия, и какого уровня они будут?
- Думаю, что мы будем проводить конкурс и в дальнейшем – может быть, не каждый год, но раз в два года, думаю, сможем проводить. Конечно, будем расширять количество участников. Может быть, не только в Ярославле, не обязательно в здании областного Центра творческой реабилитации инвалидов в нашем Доме культуры. Всё-таки было сложным для собак замкнутое пространство, особенно когда им нужно было пойти по маршруту. Наверное, будем проводить мероприятие на природе. Тем более у нас возможности есть. Может быть, в Рыбинске, там тоже много инвалидов по зрению имеют собак-проводников. Самое главное, я заметил, что здесь особенных затрат на конкурс не было. Мы каждому участнику купили памятные подарки. Сегодня вспомнили, что директор Школы приехал не с пустыми руками, и победителю конкурса был вручен большой подарок – двадцать килограммов корма, и даже призёрам, которые заняли второе, третье места (там третье место занял Агат Божко), тоже получили подарки от Школы. Так что здесь особенных затрат нет.
Конечно, затрата была – приехать надо, необходим транспорт, особенно от города Рыбинска, специально им было выделено социальное такси, они приехали, поучаствовали. Думаю, что участников должно быть намного больше. Хотелось бы, чтобы не только зрители, которые были в нашем зрительном зале, видели шоу (их не так и много), а чтобы это было на улице, чтобы это было нагляднее, чтобы могло население видеть этот конкурс. Тем более, я выступал по областному радио, анонсировал проведение конкурса. По откликам руководителей Департамента и фонда социального страхования, самих участников и зрителей – конкурс всем понравился. Он записан на видео, так что мы будем хранить его и распространять дальше.
Мне приятно просто помочь людям
Ирина Зарубина
В редакцию позвонил читатель «Диалога» и попросил рассказать о Людмиле Кунгуровой – незрячем дикторе ИПТК «Логосвос». По вашим просьбам сегодня в гостях у Ирины Зарубиной, по скайпу, звукорежиссер, диктор, певица Людмила Кунгурова и заместитель председателя контрольно-ревизионной комиссии Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых, юрист – Дмитрий Плющ.
– Вначале расскажите немножко о себе. Людмила, начнем с Вас.
– Я училась в интернате для незрячих. Изначально это был город Верхняя Пышма. Затем училась в Киеве, по семейным обстоятельствам мы туда переехали. Доучилась до десятого класса в Киеве и снова вернулась в Верхнюю Пышму, потому что нужно было закончить одиннадцатый, двенадцатый классы, а в Киеве не было такой возможности. Заодно там закончила курсы массажистов при школе. Затем закончила Курское училище, но, тем не менее, ни по одной, ни по другой специальности не работаю. Я попробовала, массаж мне не понравился, хотя я выучилась на «отлично». Музыкальная специальность – я вокалистка. Попробовала работать в музыкальной школе, проработала полгода, но в связи с оформлением документации и того, что нужен концертмейстер, в общем-то, оказалось все сложно. Не везде могут понять, что мне нужна помощь и то, что я иногда слышу даже лучше, чем зрячие, придираюсь очень много к концертмейстеру. В общем, мы не нашли общий язык, и я сама уволилась. Теперь работаю диктором на нашей студии звукозаписи «Логос».
– Многим непонятно, как можно работать на «Логосе», живя во Владивостоке.
– Вообще я раньше тоже сама не представляла, как можно работать удаленно. Насколько я знаю, я первооткрывательница в этом деле. Я записываю книги, передаю их по интернету. Для меня создана специальная площадка, куда я выкладываю книги на сервере. Их принимают, проверяют и уже потом мне на карточку переводят мою зарплату.
– До того, как Вы начали работать на ИПТК «Логосвос», Вы достаточно много литературы начитывали бесплатно и распространяли ее в интернет. Как у Вас появилось это увлечение?
– Я очень люблю читать с детства. Моя семья все время видела, что много времени уходит на моё удовольствие такое, и я тогда им предложила: «Давайте, я буду вам вслух читать, вы будете слушать?» Но потом я поняла, что это очень неудобно, потому что дети есть дети, они посидят, потом им надо бежать играть, и я решила начитывать, пока их нет, на кассеты. Тогда ещё были кассетные магнитофончики. У меня был «Панасоник», и я стала записывать на него. Естественно, ничего там не редактировалось, ничего не убиралось. Так я читала примерно лет семь. Затем у меня появился компьютер, я стала больше слушать уже записанные книжки. Среди книг попадались такие, которые просто невозможно было слушать – то есть либо начитанные с ошибками, так же, как я на кассеты начитывала… Но дело в том, что у нас уже появились компьютеры, программы, в которых можно всё это исправить. Я это прекрасно понимала уже тогда. Либо книги попадались начитанные бездушно – скажем так, монотонно все очень, неинтересно слушать. И я решила попробовать сама. Освоила программу Sound Forge, связалась с моим руководителем ансамбля Виктором Анатольевичем Столбовым. Посоветовалась с ним. Он мне помог, подсказал, что эта программа будет лучше всего, потому что она легкодоступная и удобная. Я её освоила (он мне кое-что подсказал) и стала пробовать.
Естественно, для того, чтоб записывать книги, нужно не только умение читать,
умение редактировать, умение слышать, умение чувствовать, но и хорошая аппаратура. Звуковая карта хорошая, хороший микрофон, наушники хорошие – то есть всё-всё нужно предусмотреть. Я решила: у меня этого ничего нет, и не надо пока покупать. А вдруг у меня ничего не получится? Я решила попробовать сделать первую свою книжку на том, что у меня есть. Сразу скажу, перечитывала я эту книжку два раза, что-то меня постоянно не устраивало. Эту первую книжку я показала своим друзьям – Мише Белогорцеву (он очень во многом помог мне), затем он познакомил меня с Зоей Шишковой (впоследствии мы стали с ней сотрудничать, кое-что я записывала для неё). Я показала им свою работу, Миша сказал: «Можешь смело выкладывать, но, тем не менее, тебе нужно задумываться о том, что если ты будешь заниматься этим делом, необходимо покупать хорошую аппаратуру». Купила я аппаратуру: звуковую карту внешнюю, микрофон (шнур 58-ой проводной), стала записывать и просто выкладывать в свободном доступе, просить, чтобы распространяли эти книжки. Когда я записала 22 или 23 работы, все в один голос стали говорить: «А почему ты это всё делаешь бесплатно?». Я говорю: «Да я как-то и не задумывалась о том, что за это можно деньги получать. Да кто меня где возьмёт? Люди-то зрячие работают, у них там всё намного чище, намного красивее, всё звучит классно». «Всё равно, – говорят, – попытка не пытка. Попробуй».
Тогда мы вместе с Мишей просим Зою Шишкову, чтобы она как-то пробила дорогу мне, потому что я сама не особо пробивной человек. Я бы, честно говоря, так сидела бы себе и писала бы просто людям в удовольствие и себе в удовольствие.
Зоя Шишкова как-то звонит и говорит: «Люда, я поговорила, вроде бы они посмотрят твои книжки». Тогда уже открылся сайт av3715.ru, и там некоторые книжки мои лежали. Она говорит: «Жди звонка. Они посовещаются, и что-то может быть и решат». Я ждала и дождалась. Вот второй год я на «Логосе».
Далее о себе рассказывает Дмитрий Плющ.
– Всю жизнь я прожил в своём Приморском крае, в 1989 году поступил в школу для слепых и слабовидящих, тогда у меня ещё было остаточное зрение. В итоге в третьем классе зрение моё пропало совсем, школу так я и закончил. В 2001 году после окончания школы нужно было выбирать профессию, и я решил пойти на юридический. Поступил в Дальневосточный государственный университет (на тот момент он так назывался), юридический институт, факультет правоведения. Успешно его закончил в 2006 году, после чего встал выбор трудоустройства, и началась беготня по организациям. Соответственно, сами понимаете, в наше время инвалидов первой группы по зрению берут, скажем так, не очень часто. И не очень охотно, естественно.
В итоге, после года моих мучений, я попадаю к адвокату, и с 15 мая 2007 года работаю помощником адвоката. Эту работу совмещаю с преподаванием в школе, потому как с 1 сентября 2007 года ещё устроился в школу для слепых и слабовидящих детей, в которой учился двенадцать лет. Проработал там три с половиной года, потом все-таки понял, что не так много времени в нашей жизни, поэтому надо заниматься чем-то одним. Пытаюсь получить статус адвоката. Я веду приём граждан в соответствии с федеральным законом об оказании бесплатной юридической помощи, нахожусь в помещении Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых (у нас там приёмная). Ежедневно с половины десятого до пяти вечера нахожусь там.
– А это оплачиваемая работа?
– Да, это оплачиваемая работа. Это от Конторы адвокатов № 31. В этом же помещении мы сделали приёмную депутата. Всё-таки придётся сказать о том, что я ещё и помощник депутата, поэтому работаю именно там.
– То есть, Вы помощник Дмитрия Вячеславовича Поташева – председателя Приморской краевой организации Всероссийского общества слепых?
– Да, именно так.
– Хватает времени на общественную работу? Все-таки ездить далеко, и приходится работать на нескольких работах – откуда время берётся?
– Вы знаете, стараюсь каким-то образом укладываться. В принципе, ездить тут недалеко. Я сажусь в Артёме на станции и выхожу на Второй речке в городе Владивосток. Ехать буквально 32 минуты.
– А ориентируетесь самостоятельно в Артёме, во Владивостоке?
– Да, очень часто я хожу один. По крайней мере, в Артёме. Во Владивостоке для меня найти что-то где-то вообще не проблема, потому что, во-первых, во Владивостоке я прожил пять лет, пока учился в университете, а в Артёме я живу с 1993 года. Даже если мне адрес скажут, я спокойно найду, что мне нужно.
– Тем более навигатор немного помогает.
– Навигатор, пока он у меня работал, очень сильно помогал. С того времени, когда он у меня перестал работать, в нашем городе ничего не изменилось. Поэтому, знаете, хожу старыми тропами. Еще дополнительно, пока работал, прошёл обучение по курсам менеджмента в институте «Реакомп».
– А где вы познакомились?
– Вы знаете, эта история простая, потому как в 2013 году я решил, что нужно всё-таки съездить на GPS в КСРК. Тогда ещё проходил обучение по программе Loadstone.
(Образовательная программа, которая создана для того, чтобы люди самостоятельно могли ориентироваться, используя GPS-навигацию).
– У нас Людмила была одной-единственной девушкой в группе, в итоге получилось, что мы сейчас проживаем вместе.
– Вы, Дмитрий, без остаточного зрения, поэтому понятно, зачем Вы поехали на курсы. Людмила, а Вы все-таки имеете остаточное зрение, Вам-то оно было зачем?
– Да, я имею остаточное зрение, но мне оно помогает, когда я уже знаю местность. Но если я местность не знаю, моё зрение мне совершенно не помогает, потому что оно настолько маленькое... Я поехала потому, что действительно хотела как-то научиться ходить по GPS-навигации. Вообще не помню, когда я в санаторий какой-то ездила или ещё куда-то. Я вообще очень общительный человек, дома немножко засиделась, мне просто захотелось пообщаться, найти новых друзей и как-то отвлечься немножко от дома. Я до приезда в Приморский край вообще тросточку в руки не брала, не знала, что это такое. Знала, как пользоваться, как ходить с ней. Первый раз я взяла в руки её на курсах GPS-навигации, когда Светлана Владимировна Цветкова сказала: «А как же мы Вас возьмём без трости, если Вы не умеете ей пользоваться? Как же Вы будете ходить вообще? Никто ж Вас там за ручку водить не будет». В общем, паника такая была. Я когда в Москву приехала, думала, отчислят меня. Тем не менее, уже там стала трость в руках держать. Я хожу теперь только с тросточкой и днём, и вечером, и куда бы я ни пошла, со мной всегда трость. Во-первых, потому, что я убедилась: когда едут машины и видят, что идёт человек с тросточкой – сразу реакция есть у водителей. А здесь дороги очень широкие даже в Артёме, не только во Владивостоке. И у них ещё посередине разделительная полоса такая (метр, наверное, этой разделительной полосы, она ещё с бордюрами), без тросточки там никак. Я тоже ощутила доброжелательность людей и в магазинах, и на тротуаре, очень часто предлагают помочь дорогу перейти. В автобус заходишь, сразу тебе уступают место. Кондуктор даже либо сама предлагает сесть, либо люди встают, уступают место. В общем-то, трость имеет огромное значение в нашей жизни.
– Имея остаточное зрение, всё-таки редко берут в руки трость. Трудно было переломить себя? «Все-таки я вижу, зачем мне она»?
– Очень трудно. Честно Вам скажу, очень трудно. Вообще Дима во многом изменил мою жизнь. Он заставлял меня ходить с тросточкой. Он настаивал, чтобы я ходила с ней. Я долго упиралась. Но потом я поняла, что, в общем-то, он прав. Я посмотрела, как он ходит. Я была в шоке, потому что он берёт тросточку и идёт быстрее зрячих, летит. Потом я посмотрела, как к нему в автобусах обращаются. Его-то все здесь знают уже, кондукторы и водители, потому что он часто ездит во Владивосток.
Я подумала: почему бы мне не взять и не попробовать? У меня, конечно, комплекс большой по поводу трости был. Но сейчас, наоборот, всем советую переломить его. Во-первых, это наша безопасность, во-вторых, мы можем как-то за свои права бороться. Потому что, когда ты идёшь даже рядом с переходом, но не по переходу, и без тросточки, – мало ли что? Я сейчас не буду говорить о каких-то случаях тяжёлых. Единственное, что смущало… Вы знаете, смущают взгляды. Мне даже дочка недавно задала такой вопрос: «Мам, а почему на нас всё время смотрят?» Я говорю: «Ксюша, смотрят по разным причинам». Я догадалась, что смотрят дети, потому что взрослые-то сразу всё понимают. А детям интересно, и, в общем-то, взгляды эти смущают. Потом привыкаешь, и уже просто всё равно – ну смотрят и смотрят, ну что теперь.
– А Дима помогает выбирать книги, которые надо начитывать?
– Нет.
– А перед сном взять, почитать Диме книжку не пробовали?
– Нет, нет, нет. Вы знаете, я и так начитываюсь по работе, что ещё Диме читать, честно говоря, мне самой не очень хочется. Я сама хочу перед сном лечь и что-нибудь послушать просто в удовольствие, потому что постоянно слушаю свой голос, ищу ошибки, что-то вырезаю, убираю, что-то мне не нравится. Я устаю от этого: от редакции книг, от начитки книг. Поэтому я говорю: «Дима, если хочешь, я могу тебе предложить такую книжку». На Диму ещё не угодишь, он любит книжки те, что ближе ему, то есть где убийство, где расследование, кража, да? У меня, к сожалению, таких книг мало, а, может, даже и к счастью, потому что таких книг начитано много: фантастика, фэнтези и детективы. Я стараюсь читать литературу, не скажу что более серьёзную, есть у меня и лёгкое чтение. По большей части стараюсь читать про войну, про детей в годы Великой Отечественной войны. Есть всякая в моём прочтении литература.
– Где Вы берёте литературу по Брайлю?
– Литературу я беру в библиотеке во Владивостоке. Рассказала кто я, чем занимаюсь. Они очень заинтересовались, даже хотели вроде бы как дать мне работу. Они хотели, чтобы я начитала литературу Приморского края и чтобы она тоже появилась на сайте av3715.ru. Литературу я могу ездить к ним подбирать. То есть я прихожу, они меня свободно впускают в зал с брайлевской литературой, и я там выбираю всё, что посчитаю нужным. Я беру планы-проспекты и смотрю, какая литература выпущена, потом уже по стеллажам иду и конкретно просматриваю ту или иную книжку, то есть пролистываю немножечко, чтобы вникнуть в стиль, в сюжет книжки. Смотрю, вообще интересна ли она мне и будет ли интересна моему читателю. Откладываю эти книжки, мне их отправляют в Артём, потому что книг я выбираю много. Буквально сейчас перед эфиром нашим я посчитала, сколько книг у меня на дальнейшее запланировано. Двадцать восемь.
– Сколько времени надо будет, чтобы их начитать?
– Это всё зависит от условий, в каких я буду работать, так как мы живём в многоэтажном доме, у нас кругом соседи и поэтому записи проходят сложно. Кто-то топнул, чихнул, кашлянул, пылесос завёл, ещё самолёт полетел. Я это всё выжидаю. Если я что-то в это время начитала, а самолёт уже полетел, я возвращаюсь назад, это всё перечитываю уже в тишине полной. В общем-то, от этого многое зависит. И от того, как долго я буду редактировать, потому что, сами понимаете, работа, работа, а семья тоже существует, и ей тоже нужно время. Я считаю, что семье нужно времени даже больше, чем работе.
Как практика показывает, где-то десять-одиннадцать книг в год я делаю. Кроме того что я беру книги в библиотеке Владивостока, мне ещё книжки распечатывает «Логос». Это те книжки, которых нет по Брайлю, но которые я бы очень хотела почитать. Или которые «Логос» хотел бы, чтобы я начитала. Остальную всю литературу я как-то старалась выбирать сама. И Леонтина Эдуардовна Броцкая, и Михайлов Александр Владимирович – они всегда идут навстречу в моём выборе. У нас вкусы с ними совпадают. Кроме того, думаю, что обеим сторонам удобно, когда я литературу выбираю именно в библиотеке. Потому что, чтобы до меня литература дошла из Москвы, это же нужно её отредактировать для Брайля, распечатать и выслать. А здесь как бы уже готовая литература. Я просто беру, отсылаю список примерной литературы, которую я выбрала, и уже Леонтина Эдуардовна просматривает его, высылает из списка то, что я могу взять в работу. На данный момент у меня есть три или четыре книжки, которые мне «Логос» распечатал.
– Книжка должна быть прочитана в одной тональности. Час почитали, отдохнули, сели через день, на следующий день – интонация не сбивается?
– Нет. Я настолько уже привыкла выдерживать эту интонацию. Я микрофон никогда не убираю, я его выставила, он у меня стоит на одном и том же месте, в одном и том же положении. У меня здесь специально оборудованный столик, который тоже не опускается, не поднимается, то есть ничего не меняется. Единственное, что я могу – придвинуть или отодвинуть стульчик, на котором я сижу. Я знаю, как сесть, как держать голову. То есть вот это положение – оно уже отработано, поэтому иногда даже незаметно, когда я читала.
– А как избавляетесь от брайлевского шуршания?
– Кстати, этот вопрос многих интересует и интересовал всегда. Стол рабочий тоже оборудован по моей собственной системе. Он примерно такого вида, как в школе у нас парты стояли. То есть столешница, а под ней ещё полки, куда мы складывали тетрадки, книжки. Только он не такой большой, как парта, он примерно как полпарты, и расстояние между столешницей и полкой у него примерно в высоту разворота страницы – я могу переворачивать страницу, и она не будет задевать крышку стола. Я кладу книжку на вот эту полку внизу, и когда я читаю, столешница закрывает шуршание моих рук по книжке. Тем не менее, я его все равно слышу, но оно не такое значительное, как если бы я читала просто перед микрофоном. Но перевороты страниц, конечно, очень ярко выраженные, и мне приходится их вырезать. Поэтому, когда я прочитываю произведение, я его прослушиваю потом от корки до корки, не пропуская вообще ничего.
– Получается титанический труд! А стоит ли овчинка выделки?
– Не знаю, для меня стоит. Мне это нравится.
– Получается: начитать, переслушать, отредактировать – это безумное количество времени на один час звучания.
– Да. Получается, что я книжку читаю два раза: первый раз я читаю её с листа на микрофон, второй раз я её читаю от корки до корки, вырезая всё, что мне не нравится. Сразу начитываю так: если я ошиблась, значит, я перечитываю это же место, а при редакции первый вариант, который мне не нравится, вырезаю, и оставляю тот, который перечитала. Иду дальше – всё склеиваю, всё это не видно, где и чего я делала. 65 страниц брайлевских я начитываю за один час и двадцать шесть минут. Получается где-то один час и одна минута из этого времени, то есть двадцать пять минут я вырезаю – это как раз идёт на переворот страниц, на мои ошибки и всё остальное. На обработку десяти минут готовой работы у меня уходит один час. Работы много, а времени мало.
Следующий вопрос адресован Дмитрию.
– Сейчас многие незрячие жалуются на то, что невозможно трудоустроиться. Ваше отношение к проблеме трудоустройства молодых инвалидов? И не только молодых.
– Проблема есть с трудоустройством инвалидов. Особенно тех инвалидов, которые закончили школу, поступили в университет, предположим, ну даже, может быть, не в высшее учебное заведение, может быть, в среднее специальное, и после окончания появляется проблема. Она перед всеми появляется, как правило, везде требуются с опытом работы не менее трёх лет. А где же найти опыт не менее трёх лет, если студентов на работу не берут? Хотя можно взять студента как помощника адвоката, если он, например, учится на юридическом. После третьего курса можно идти помощником работать. Опять же, с незаконченным высшим образованием не каждый работодатель предоставит рабочее место. А ещё, Вы знаете, всё зависит от самого человека. Дело в том, что у нас большинство незрячих просто сели, опустили руки: «А кто меня и где возьмёт?». А ты куда-нибудь ходил? Ты где-нибудь интересовался? Дома проще всего сидеть. В 2006 году я тоже побегал немало, и не в одну организацию, не в две организации я ходил. Их были десятки. Но все-таки достучался. А если сходил в одну организацию, вторую – нигде мы не нужны? Никому мы не нужны, кто нас и где будет брать – вот это нытьё, честно говоря, слушать просто не хочется.
– Многие молодые инвалиды по зрению говорят: «Мне предлагают зарплату пять-шесть тысяч – да я за эти деньги лучше дома на диване полежу».
– Согласен, это проблема тоже. Все хотят всё и сразу.
– Насколько я понимаю, зарплата у Людмилы, мягко говоря, скромная. Зачем Вам за такие небольшие деньги достаточно сложная работа (все-таки и голос устаёт, и спина устаёт)?
Л. Кунгурова: Во-первых, условия записи не такие, как в студии. Мы же кустарно делаем себе сами условия. Никто и не должен заботиться о том, как мы работаем. Я сижу, записывая, на пуфике, то есть у меня спина должна быть абсолютно ровная для того, чтобы я ровно сидела перед микрофоном. И высидеть так час или два – просто так, да? Допустим, ещё можно делать какую-то физкультуру головой. Но когда ты сидишь как привязанный и, кроме этого, ещё выполняешь умственную работу – это очень сложно. Но, тем не менее, какие нас, незрячих, ждут специальности? Всё равно это не то количество специальностей, которыми мы можем овладеть. Я согласна, что очень многие опускают руки. Знаете, шесть тысяч – это для меня ого-го! Это я заработала! Книжка длительностью 8 часов примерно стоит 6000, если чистыми и убрать налоги все. Ныть, когда тебе дают 6000… наверное, они привыкли к лучшей жизни. Мне так тяжело, у меня устает спина, у меня устаёт голос, и уши устают. А если бы я вообще ничем не занималась? Сидела бы дома только с кастрюлями, сковородками и всем остальным. Я просто творческий человек, привыкла постоянно чем-то заниматься интересным. Поэтому сейчас, когда я получаю зарплату, я работаю в удовольствие. Это моё хобби. А зарплата – это как бы такой бонус, это что-то приятное!
– Кроме начитки книг, у Вас какие-нибудь занятия еще есть? В кружки, секции ходите?
– Кружков, секций нет, потому что у меня на них не хватает времени. В основном я сижу с книжками. Не столько даже начитываю, сколько редактирую. Редактировать сложнее, чем начитывать. Но петь я очень люблю, я это не забываю. Это второе моё хобби. Приехав в Приморский край, познакомилась с интересными людьми из музыкального салона нашего города Артёма. В этот музыкальный салон приходят поэты, композиторы, писатели Приморского края. Я не знаю, входят ли они в состав Союза писателей, пока я только знаю, что там всё общество состоит вот из таких людей: талантливых, творческих. Среди них много тех, кто читает стихи, а петь практически некому. Да, они пишут музыку, но воспроизвести так, как им бы самим хотелось, не все могут. Поэтому меня пригласили, я первый раз пришла, подобрала песенку, которую хорошо знаю. Первый раз пришлось спеть акапельно, потому что никто не смог поддержать меня аккомпанементом. Им понравилось. Теперь они меня приглашают на различные творческие вечера. Вечера тематические – это, допустим, вечер Николая Рубцова, или Пушкина, или встреча, посвящённая освобождению Ленинграда. Естественно, я туда стараюсь принести что-нибудь тематическое, то есть романсы или песни на подобную тему. Никто мне за это не платит, просто отвлечься тоже от работы нужно, от семьи, куда-то сходить. Нельзя сидеть в четырёх стенах и заниматься постоянно монотонной какой-то работой.
– Этот салон объединяет, насколько я понимаю, зрячих, здоровых людей. Как они отнеслись к Вам как к инвалиду?
– Когда ты приходишь в какое-то общество зрячее, как правило, один человек всё равно найдётся, который спросит: «Ой, а как вот так получилось?» Даже интеллигентно, но всё равно спросит. Здесь меня ещё никто ни о чём не спросил. Они меня вообще воспринимают как свою. Конечно, очень-очень нахваливают, чего я тоже не люблю. Когда утрированно хвалят, можно подумать, что это из чувства жалости.
– Дмитрий, у Вас, в общем, достаточно плотный график работы. Зачем Вам ещё общественная работа?
– С другой стороны, кто будет заниматься общественной работой, если не я?
– А те, у кого работы нет.
– Правильно, те, у кого работы нет, пусть тоже занимаются общественной работой вместе со мной. Я что-то подскажу, у меня опыт есть в общественной работе.
Л. Кунгурова: Те, у кого работы нет, хотят работать, чтоб им деньги платили. Зачем им общественная работа?
Д. Плющ: Просто в наше время общественной работой мало кто хочет заниматься. Все хотят ничего не делать и получать за это деньги.
– Я и хочу понять – зачем Вам нужна общественная работа, когда она, в общем-то, мало кому нужна?
Л. Кунгурова: Дело в том, что меня сейчас назначили групоргом в нашей «первичке». Я хочу взяться за эту работу, обзвонить тех, кто входит в мою группу, спросить, в какой они нуждаются помощи, что их волнует на данный момент, нужны ли им какие-то тифлосредства? Люди ведь готовы купить какие-то тифлосредства. Их можно приобрести за деньги. Просто они не могут это сделать сами, а мы можем помочь им в этом. Я считаю, что если будет общественная работа, организации будут жить. Никому не нужна будет эта общественная работа – тогда просто можно закрывать организации, зачем они нужны. Я такой человек, Вы знаете, я очень люблю помогать людям, занимаясь именно работой, которую мне не оплачивают. Я ещё иногда, помимо этого, начитываю людям какие-то сборнички стихов. Недавно меня попросила одна девушка с Украины начитать её сборник стихов. То есть «по-зрячему» он уже выпущен, а в звуковом формате его нет, по Брайлю его тоже нет. Она мне его сама переписала по Брайлю. Я начитала этот сборник, попросила ребят, чтобы они наложили музыку. Я и сама в принципе могу музыку накладывать, но очень много времени и так уходит на обработку стихотворений, начитку. Мы уже с ней сделали два сборника. Она настаивала на том, чтобы отблагодарить меня как-то, я не согласилась, потому что мне приятно просто иногда помочь людям, и я готова помочь людям просто за «спасибо».
Прим. ред.: За время подготовки интервью к публикации Дмитрий Плющ получил статус адвоката.
Социальный проект
Мы вместе думаем о будущем
Ирина Зарубина
Архангельская область – это крупнейший субъект европейской части России, ее большая часть находится в районах Крайнего Севера. Поэтому руководить Архангельской региональной организацией ВОС непросто – чего стоит только транспортная доступность – здесь и расстояния, и деньги, и погода. Тем не менее, Надежде Нельзиковой удается реализовывать множество социальных проектов. Например, «Инвалидность ремеслу не помеха» или показ фильмов с тифлокомментариями. О работе Архангельской региональной организации ВОС Ирине Зарубиной рассказала ее председатель Надежда Нельзикова.
– Надежда Валерьевна, расскажите, пожалуйста, немного о вашей организации?
– Архангельская областная организация, это Архангельская область и Ненецкий автономный округ. У нас девять местных организаций, они все территориальные, большинство из них – межрайонные организации, то есть включают четыре-пять районов. Здесь есть свои сложности, потому что Архангельская область чуть поменьше Украины и чуть побольше Франции. То есть территории у нас большие, населённость маленькая, леса, болота и так далее. Поэтому районы расположены так, что не всегда между ними даже есть транспортная связь. Тем более что сейчас каждый район – это свой бюджет, своя администрация, и поэтому межрайонным организациям работать стало сложно. То есть сложно добраться, это и средства, и дороги. Кроме того, позвонить в другой район – платно, писать – платно. В этом есть трудности, а сделать местную организацию в каждом районе бюджет ВОС не позволяет.
– Это проблема практически всех организаций.
– Да. Если, скажем, взять центральный район, или ближе к югу – всё-таки хоть дороги хорошие, то есть автобусом можно добраться. А у нас получается так, что и районы рядом, но иногда сообщения прямого или вообще нет, или оно должно быть через Архангельск. Мы едем сначала в областной центр, а потом уже в тот район, который нужно. Бывает и так.
– У вас достаточно хорошая, тесная связь налажена с органами власти и с другими общественными организациями. Подробнее об этом расскажите, пожалуйста.
– Начну с общественных организаций. У нас, наверное, одна из немногих областей, где сформировался Союз общественных объединений инвалидов Архангельской области. Членами этого союза являются как раз не частные лица, а организации. И создавали его именно с той целью, чтобы при ходатайстве каких-то обращений в наше законодательное собрание (то есть к нашей администрации, к исполнительным властям), у них не путались организации ВОИ, ВОС, ВОГ. Плюс детские, плюс диабетики, плюс у нас есть очень активная организация – люди с пороком сердца «Открытое сердце», они очень хорошо действуют. Так вот, чтобы не было разночтений, чтобы нас не путали представители администрации, и была создана эта организация. Она действует, живёт полностью за счёт грантов, в том числе федеральных, ну когда международные были – международных. Программой предусмотрены юридические консультации, бухгалтерская помощь, если надо, особенно маленьким организациям. Кроме того, идёт обучение, проводятся различные семинары, школы.
– Информационным технологиям у вас активно обучают?
– Да, это тоже есть. Фандрайзингу, то есть сбору средств, написанию проектов – этим вещам уделяется внимание. Для этого и создавалась такая организация. Она уже отмечает десять лет, работает довольно успешно. Есть в этом всём единственный минус – когда приходишь к администрации чисто со своими проблемами, они говорят: «Ну а что же вы через Союз?» Мы говорим: «Мы через Союз тоже, но давайте мы поговорим всё-таки чисто о наших проблемах».
– Удаётся решать, если идёте напрямую, свои проблемы?
– Удаётся их обозначить, решать – не каждый раз.
– В других регионах, где нет такого Союза, их тоже удаётся решать далеко не каждый раз.
– Это действительно так. Всё-таки, в чём действительно есть польза – это в том, что есть площадка, где мы, организации, можем встретиться (а мы встречаемся три-четыре раза в год обязательно, может быть, даже чаще бывает), где мы можем просто обсудить свои проблемы. Одна из последних проблем, которую поднимали, и сейчас уже обратились с письмом и в законодательное собрание, и в администрацию – это проблема такая: у нас есть больные среди инвалидов различных заболеваний, в том числе трое из незрячих – это люди, нуждающиеся в гемодиализе. У нас построен Центр гемодиализа, и он успешно действует. Единственная проблема – это доставка людей на процедуру и особенно после процедуры, потому что после гемодиализа люди чувствуют себя плохо. Нужно время для адаптации и время, чтобы добраться до дома. Город Архангельск расположен на двух берегах реки Северной Двины, где-то на протяжении тридцати километров. Добираться приходится домой на городском транспорте полтора-два часа, и это при плохом самочувствии. Как говорят члены семей тех людей, которые проходят гемодиализ, они, в общем-то, еле доходят. Эту проблему надо решать. Пока она никак не решается, потому что социальное такси может взять одного человека, и этих машин одна-две. Такси простое – это триста, триста пятьдесят, четыреста рублей. Для Архангельска это большие суммы, тем более три раза в неделю – это получается много.
– Это хорошо, если человек живёт в городе, всё-таки он как-то может решить эту проблему, а те, кто вне города – для них это вообще проблема, особенно если удалённые районы.
– А вот пригороды. Удалённые районы – это районы Архангельской области, оттуда никто не приезжает, там свои центры есть. У нас в Вельске есть, в Котласе есть, в южной части области. В Архангельске есть (то есть Архангельск и пригороды).
– Надежда Валерьевна, большая проблема – привлечение молодёжи. Но, насколько я знаю, Вам удаётся эту проблему решать. Поделитесь своим опытом.
– К этой проблеме мы подходили постепенно. Сначала выясняли, есть ли у нас молодёжь. По отчётам она есть, а вот насколько она мобильна, насколько она хочет быть вместе и хочет знать друг друга – это выясняли через местные организации. И первую такую молодёжную группу организовала Архангельская местная организация. Сейчас в этой группе насчитывается где-то около тридцати человек – от восемнадцати до тридцати пяти-сорока лет. Мы считаем, что это поколение, которое ещё можно причислить к молодёжи.
– В ВОС официально считаются молодые до сорока лет.
– Даже если на эти мероприятия приходят люди в возрасте сорок пять – это не запрещается, потому что всё равно это другое поколение. То есть люди старше 55-60 лет – это уже другие интересы, другие потребности. Есть такая группа, они с удовольствием встречаются,
В 2014 году Архангельская местная организация осуществила два проекта на гранты фонда Елены Тимченко. Один проект был направлен на то, что инвалидность ремеслу не помеха. Обучали резьбе по дереву, причём учил незрячий резчик по дереву Нечаев Владимир Николаевич, прошедший обучение в Волоколамске, лауреат наших многих конкурсов. Все его ученики – молодые, причём двое молодых людей и две девушки, которые с удовольствием вырезают из дерева, какие-то ложки делают, ещё что-то. Правда, секретарь местной организации всегда с аптечкой наготове, потому что дело это такое – острые инструменты для резки… но тем не менее.
Второе направление этого проекта было «Вкусняшки». Это выпечка. У нас секретарь местной организации работала в прошлом мастером-пекарем – профессиональный человек. Она учила ребят, занятия проходили раз в неделю. Их посещали молодые люди и девушки с одинаковым удовольствием. Хотя, конечно, ориентировались больше на девушек, но потом заинтересовались и молодые люди. Месили тесто сами и всё остальное тоже делали.
– Сколько примерно человек были вовлечены в эту деятельность?
– По выпечке, в целом, включая и пожилых, и тех, кто желал записать рецепты и попробовать самим что-то делать, – где-то около пятидесяти человек. Естественно, они приходили по четыре, пять, шесть человек на занятие, но, учитывая то, что проект идёт уже четыре месяца, то и раз в неделю побывали многие. Я была на одном из первых занятий, где нас учили делать настоящее дрожжевое тесто – замесить так, как надо, что, куда и как положить, чтобы оно подошло. Для этого было приобретено оборудование для выпечки, для замеса, и термопот – для того, чтобы чаем напоить побольше людей. Второй проект, который осуществила Архангельская местная организация… Я говорю «Архангельская местная», потому что они исполнители проекта. Поскольку проект может подать и отчитаться по нему только юридическое лицо, то это, естественно, может быть только областная организация; то есть я, как председатель, подписывала, а наш главный бухгалтер отслеживала всё.
– Ответственность, прежде всего, на Вас.
– И ответственность, да. Поэтому когда мы говорим, что Архангельская местная организация делает проект…
– …Они – исполнители.
– Они авторы идеи, а уже формирование заявки, формирование отчётов и того, что положено по проекту делать – это задачи областной организации. Так вот, второй проект, который был сделан, назывался «Культура для незрячих – свет», и был направлен на то, чтобы в Архангельске появился свой мини-кинотеатр, в помещении Архангельской местной организации. То есть было приобретено оборудование, в том числе для просмотра фильмов с тифлокомментариями. На эти сеансы люди тоже приходят раз в неделю.
– А в каком помещении?
– Архангельской местной организации – кстати, где Вы у нас бывали в гостях. Там зал 32 квадратных метра, в принципе для пятнадцати-двадцати человек вполне хватает. Сейчас купили экран, проектор, оборудование. Всё, в общем-то, получилось неплохо.
– А фильмы где берёте?
– Первые три фильма нам выслали по системе ВОС. Это мы получили фильмы: «Юнкера», «Легенда № 17» и «Гагарин». После этого мы показывали документальные фильмы о собаках-проводниках, о школе в Купавне, о Волоколамском ЦРС. А сейчас, будучи здесь, я обратилась с просьбой в КСРК, и мне сделали подборку фильмов; я с удовольствием везу домой ещё больше десятка фильмов.
– На просмотре бывает зал полон?
– От пятнадцати до тридцати человек, в зависимости от погоды. Всё-таки Архангельск – это север, вьюги, морозы, гололёд. Хотя эта зима у нас тёплая, но тёплая зима – это гололёдная зима.
– А возрастная категория зрителей?
– Есть часть молодёжной группы, которые, кстати, ходят регулярно. Вторая часть – это пожилые люди, которые тоже приходят. Мнения о фильмах с тифлокомментариями – разные. Как правило, для людей абсолютно незрячих – это помощь; те же, у кого остаточное зрение довольно хорошее, говорят: «Нам это не очень помогает». Те, у кого есть родственники, которые уже привыкли подсказывать, рассказывать, описывать то, что происходит, говорят: «Нам этого мало, наши родственники делают лучше». Скажем так, идея очень хорошая, воплощение разное, но в принципе тоже неплохо. Для людей абсолютно незрячих, у кого нет помощников – это хорошее подспорье. Не зря мы это всё сделали.
– А потом, тифлокомментарии в России развиваются, ошибки учитываются, и каждый фильм всё качественнее озвучивается.
– Да, думаю, что дальше будет только лучше. Как, собственно, с аудиокнигами – их было мало, но сейчас их слушают и домохозяйки, и водители в пробках, кстати. Аудиокниги слушают и люди с ДЦП, допустим. Видимо, тоже есть проблемы какие-то с положением тела, им аудио слушать легче.
– Чем мне понравились ваши проекты – обычно проект заканчивается и после него ничего не остаётся. У вас проект закончен, остаётся оборудование – как после первого, так и после второго проекта. И правильно я поняла, что вы хотите его использовать и в дальнейшем?
– Хотя мы по проектам в конце февраля отчитались, занятия пока продолжаются. Уже на добровольной основе. Может быть, будет продолжение, ещё один проект напишем, чтобы руководителям заплатить. Даже если и нет, то оборудование обязательно будет использоваться. Тем более местная организация каждый год обязательно организовывает праздник урожая. Я думаю, это во многих регионах есть, когда огородницы, садоводы что-то приносят. Нас сначала спрашивали: «А я ничего не выращиваю – может, мне нельзя прийти?» Мы говорим: «Прийти можно!». Поэтому кто-то приходил с пачкой чая, кто-то – с печенюшкой, а кто-то говорил: «А у меня денег нет». Мы говорим: «Тогда приходите – будете песни петь!».
– То есть после фильма можно ещё и посидеть, поговорить, попить чайку…
– Можно. Это всегда пожалуйста. Местная организация с «жертвователями» работает активно. В области с этим сложнее, потому что бизнесменов в области поменьше, и не таких крупных, как в областном центре. Но в областном центре они работают активно, поэтому на конфетку с печенюшкой всегда деньги есть.
– Я знаю, что ваши «жертвователи» оказывают помощь не только на конфетки и печенье. Допустим, ваши музыканты во главе с Андреем Тихоновым находили деньги на поездки в Санкт-Петербург, именно на музыкальные конкурсы.
– Да, это было в прошлом году. Большую часть этой суммы выделило Министерство по труду и социальной защите. Какие-то пожертвования Андрей Тихонов нашёл сам. Он летал сам, плюс школьники, то есть это трое незрячих, плюс сопровождающий. Там нужно было денег немало, тем более что до Санкт-Петербурга у нас надо ехать либо двадцать пять часов на поезде, либо два часа на самолёте, а самолётом тоже дорого.
– Я думаю, что ваши проекты – это в какой-то степени тоже результат того, что в Архангельской области существует Союз общественных организаций и вас там обучают как написанию проектов, так и грамотной отчётности по итогам реализации проектов. И мне, как преподавателю фандрайзинга, приятно, что у вас очень правильные использования терминов.
– Да, нас учили.
– Очень приятно беседовать с председателем, который хорошо владеет терминологией, потому как, к сожалению, многие наши председатели хотят получать средства, но в этой области совершенно неграмотны.
– Вообще, в субсидиях и средствах, которые даются по программе (если есть областные программы социальной поддержки населения), а уж по проектам тем более, грамотно написать заявку, воплотить – это всё надо. Но самое главное – это правильно отчитаться, то есть копейка в копейку соблюсти всё. Если требуется, например, анкетирование – значит, его надо провести.
У нас был проект в прошлом году. Так получилось, что Архангельская область не выставляла своих участников на смотры художественной самодеятельности в течение тридцати лет. Мы были не выездные – естественно, денег не было, и до сих пор их, в общем-то, из областного бюджета нет. А на «Салют Победы», тем более в Ярославль, который от нас не очень далеко, попасть хотелось. Я писала проект, мы его так и назвали «Салют Победы, Архангельский залп». Надеялись, что мы всё-таки неплохо выступим в Ярославле. Проект был областной. Нам удалось аргументировать заявку, что мы готовы, что мы до этого провели смотры художественной самодеятельности на местах. Мы провели в июне 2014 года областной фестиваль на пожертвования и средства Архангельской областной организации ВОС. Мы убедили, что мы хотим поехать и у нас есть с чем поехать. В декабре месяце написали такой проект, 250 000 мы получили по этому проекту, и 37 человек мы вывезли в Ярославль. У нас было два танцевальных коллектива, чтение, хор. Выступили мы для первого раза, на мой взгляд, неплохо. Яшнева Клера взяла диплом второй степени по художественному чтению, а танцевальные коллективы «Сияние севера» и «Радуга жизни» – они разные. «Сияние севера» – это классический танец: вальс, танго и так далее. Они вальс представляли. А «Радуга жизни» – это коллектив, который представляет социальные танцы: это бачата, сальса, латиноамериканские танцы, то есть совсем другое направление. Заняли второе и третье место. Я считаю, что мы не зря съездили, залп получился.
Возвращаясь к требованиям. В программе проекта был заявлен круглый стол по итогам – создание дисков с информацией и методическими рекомендациями. Всё это мы тоже сделали: круглый стол с показом видеоматериалов провели, сделали DVD-диски с видеоматериалами с этого конкурса, плюс написали методические рекомендации КСРК ВОС по режиссуре концертного номера для местных организаций и слайд-шоу о культурной жизни ВОС. Всё это есть на дисках, которые наши местные организации получат в ближайшее время. Просто мы их соберём на семинар в честь 90-летия ВОС, плюс проведем обучающий семинар, эти диски им тоже раздадим. Они смогут посмотреть, как это было. Причём среди видеоматериалов будет не только выступление Архангельской группы, но и всех остальных – всего было шесть областей, принимавших участие в декабрьском фестивале в Ярославле. Всё они смогут посмотреть и показать своим людям. Вот такой проект большой получился.
– А если другие региональные организации захотят воспользоваться вашими наработками, посмотреть ваши диски, вы поделитесь?
– Без проблем.
– Можно к вам обратиться?
– Это можно сделать. До этого мы делали CD-диск с печатной информацией. Давали разработки, информационные материалы, давали ссылки на те сайты, где могут незрячие или специалисты посмотреть информацию по реабилитации. Не умеем мы проводить одно мероприятие. Уж если мы собираем людей с области и оплачиваем дороги, проживание, питание, то кроме фестиваля мы проводим ещё и семинар.
– Рачительная хозяйка понимает, что дважды деньги найти будет сложно, и поэтому разумно за одни и те же деньги сделает несколько мероприятий.
– Мы стараемся так и делать, и сейчас предстоящее 90-летие ВОС хотим совместить с обучающим семинаром, собрать председателей, поскольку я говорила, что область у нас большая, и им встретиться довольно сложно. Тем более что компьютерной техникой до сих пор ещё не все организации оборудованы, поэтому, встречаясь, они общаются, а это, пожалуй, одно из самых главных. Те, кто прошёл обучение, допустим, в КСРК, рассказывают о том, что они получили, делятся какими-то своими проблемами, трудностями, удачами – это они между собой разговаривают.
– Надежда Валерьевна, Вы упомянули, что члены вашей организации обучаются в КСРК. Но ведь не секрет, что дорога к месту обучения, если они обучаются в КСРК, оплачивается за счёт региональной организации. Как вы решаете эту проблему? Я знаю, многие организации просто лишают своих членов возможности обучения в КСРК именно по причине нехватки денег.
– К сожалению, обучение в КСРК, в ЦРС, участие во всех мероприятиях ВОС, конкурсах, фестивалях и всего прочего идёт, как написано, за счёт направляющей организации. Конечно, нам бы очень хотелось, чтобы снова в бюджет областных организаций эти средства включались. Всероссийское общество слепых – оно учит, оно проводит мероприятия, и надо понимать, что далеко не все регионы Российской Федерации могут заплатить и послать свои команды. Что касается КСРК и ЦРС – тут два выхода. Во-первых, мы сразу предупреждаем человека, который хочет ехать, что либо он оплачивает это сам, либо, если человек имеет пенсию трудовую, а не социальную, он может обратиться и получить возмещение по закону о льготах на Cевере, поскольку Архангельская область приравнена к районам Крайнего Севера, а часть области – это районы Крайнего Севера (Ненецкий автономный округ, Северодвинск, Лешуконский и Мезенский районы), то можно обратиться в пенсионный фонд и получить компенсацию за отпуск. Правда, это касается тех, кто имеет трудовую пенсию. В отдельных организациях частично можно получить компенсацию билетов, если есть пожертвования у организации. То есть чисто материальную помощь.
– Такие варианты тоже у вас идут?
– Разные варианты, да. Если же никак не получается и человек согласен поехать сам, он едет сам.
– Я на курсах часто вижу членов вашей организации. Они приезжают в регион, делятся своими знаниями или они оставляют их при себе?
– Это – смотря кто. Кто может – да, делится. Например, северодвинец Николай Смирнов обучал других GPS-навигации. По одному из проектов у нас ещё есть одна партнёрская организация, она называется региональная организация инвалидов «Надежда». Во главе стоит инвалид второй группы по зрению Надежда Чуракова. Она пошла по принципу региональной организации, в которую могут прийти инвалиды разных категорий, но процентов семьдесят – это наши. У неё сейчас что-то типа адаптивного центра, или центра реабилитации. Во всяком случае, она тоже пишет проект, они приобретают оборудование. Там есть тренажёрный зал, проводится театральная студия, какие-то занятия по рукоделию.
– Иностранному языку учат, информационным технологиям?
– Немножко, тот же Андрей Тихонов учит иностранному языку. Это опять же наши. Николай Смирнов в рамках её проекта обучал GPS-навигации. Сейчас он у нас является работником областной библиотеки для слепых, где занимается компьютерной техникой и изданием по Брайлю, и консультированием тех, кто обращается по компьютерным проблемам. Но перспектива у него такая, что его родной город Северодвинск – это тридцать пять километров от областного центра. Видимо, уходит по болезни председатель, и, как он сам говорит: «Меня очень сильно «сватают» туда». Он серьёзный человек, и я думаю, что мы его увидим в правлении на следующий год. Я думаю, что в будущем это моя смена.
– Я знаю, Андрей Тихонов обучался аранжировке в КСРК, а сейчас детей обучает. Несет знания в массы.
– Андрей Тихонов написал заявку, мы только что её отправили, хочет пройти курс невизуальной доступности.
– Очевидно, что он будет и детей тоже обучать.
Продолжение в следующем номере.
Дом, открытый для всех
Ирина Зарубина
В марте 2015 года по приглашению Чувашской республиканской организации Всероссийского общества слепых главный редактор журнала «Диалог» Ирина Зарубина посетила Чебоксары. Во время командировки она познакомилась с работой Чувашской республиканской организации ВОС, Дома культуры «Южный», ряда других организаций и учреждений. В этом номере мы продолжаем знакомить вас с тем, как живут инвалиды по зрению в Республике Чувашия.
Дом культуры «Южный» построен в 1962 году. До апреля 2011 года он имел статус Дома культуры Чувашского республиканского правления Всероссийского общества слепых. В настоящее время ДК является филиалом «Централизованной клубной системы города Чебоксары». Дом культуры «Южный» стал центром досуга поселков Южный и Альгешево. Тем не менее, он продолжает работать с инвалидами по зрению и не только. О работе ДК «Южный» вы можете узнать из репортажа Ирины Зарубиной.
После знакомства с работой предприятия «Энергия» мы поехали в Дом Культуры «Южный». У дверей Дома культуры нас встречала директор Елена Евгеньевна Павлова.
– Это у вас что играет – обычное радио или что?
- Это мы запускаем для людей слабовидящих, они могут слышать о том, что будет происходить в ДК, какие мероприятия. Либо просто включаем мелодию – наши «Соловушки» поют (коллектив при ДК – прим. ред.). Это вы на направляющей полимерной полосе, дальше идет уже предупреждающая и опять идет направляющая полоса. Дальше попробуйте, может быть, сами сориентируетесь по полосе.
- Это опять куда-то...
- Это мы поворачиваем к лестнице. Здесь опять предупреждающая о том, что впереди лестница. И уже дальше непосредственно лестница.
***
Гости и сотрудники Дома культуры собрались в кабинете директора, где состоялся продолжительный разговор о работе Дома культуры «Южный». Начала его Елена Евгеньевна.
- ДК когда-то был построен Обществом слепых. Потом перестройка, и в 2000-е годы Дом культуры был переведен на баланс Управления культуры города Чебоксары. Наша постоянная целевая аудитория – это категория людей слабовидящих и слепых, для которых проводится большое количество мероприятий. С местной организацией Общества мы тесно сотрудничаем, также с республиканской организацией проводим мероприятия. Так как вокруг проживает и работает большое количество людей с ограничением по зрению, практически 50% наших мероприятий ориентированы именно на людей с такой проблемой.
- А давно Вы возглавляете эту организацию?
– Только год. Но за этот год случилось многое. Мы попали в федеральную программу «Доступная среда», и на сумму 6 миллионов была проведена адаптация здания именно по программе «Доступная среда».
– А сколько инвалидов по зрению работает?
– Пять человек.
– И какие должности они занимают?
– Руководители кружков, и также у нас есть должность – методист по работе с инвалидами.
– И кто ее занимает?
– Бывший директор этого ДК, который не один десяток лет здесь работал, Артюков Анатолий Анатольевич.
Активное участие в обсуждении работы Дома культуры «Южный» принял председатель Чувашской республиканской организации Всероссийского общества слепых Юрий Ефимович Сергеев.
- Я в Обществе с 1994 года, и с первых дней выступаю участником хора Чебоксарской территориальной первичной организации. В то время Дом культуры был на балансе Чебоксарского предприятия «Энергия». В связи с передачей Дома культуры в муниципальную собственность ничего не изменилось. Во-первых, почему передали? Был такой период, что очень тяжело было содержать аппарат, большие были коммунальные расходы, самим предприятиям тяжело было. Поэтому решить проблемы предприятию самому было бы легче. Все кружки работают, никому не отказывали.
- Сокращения не произошло?
Е. Павлова: Нет.
Ю. Сергеев: В худшую сторону ничего не изменилось.
И. Зарубина: А в лучшую?
Ю. Сергеев: Мы Дом культуры отремонтировали капитально. Раньше было стыдно проводить отчетно-выборные конференции или принимать всероссийские конкурсы. А сейчас, после ремонта, Дом культуры выглядит как образцовый, это гордость Чебоксар. Вечером, когда проезжаешь по трассе – Дом культуры с подсветкой. Сразу видно, что это наш Дом культуры.
Е. Павлова: Мы стараемся делать так, чтобы мероприятия общества проводились не только для людей с ограничениями по зрению, но также привлекать и здоровых людей, чтобы на равных люди могли в конкурсе поучаствовать, посоревноваться. Такое здоровое нормальное соревнование.
И. Зарубина: У вас мероприятия ориентированы на все категории инвалидов, и плюс на здоровых?
– Люди должны привыкать жить вместе и не чураться инвалидов. Потому что все-таки до сих пор ещё живо такое отношение, что лучше не общаться с инвалидом, чтобы не жалеть его. Мы, наоборот, хотим привлечь как можно больше людей здоровых к общению, именно к равноправному общению с людьми, у которых есть проблемы со здоровьем.
– До того, как Вы пришли работать в Дом культуры, с инвалидами Вы сталкивались, я так понимаю, редко.
– Практически не сталкивалась.
– Чем работа с инвалидами по зрению кардинально отличается от работы с обычными людьми?
– Ты не можешь написать приказ, человеку просто отдать на подпись, потому что его нужно озвучить. Это, конечно, отличается от работы в других учреждениях, когда люди просто друг другу по электронке посылают что-то и не общаются. Поэтому в первую очередь у нас это – общение.
– Инвалиды по зрению, особенно молодые, владеют современными технологиями. Может быть, пройдет несколько лет, и проблема, которую Вы обозначили, исчезнет сама собой?
– Люди работают уже не один десяток лет. Это именно люди слепые, слабовидящие, наши руководители. Они работают, справляются со своими обязанностями. К сожалению, новых ставок нам не выделяют. Да, пройдет несколько лет, кто-то уйдет на пенсию, будут приходить новые кадры. В Чувашском государственном институте культуры учатся ребята с ограничениями по зрению. Они у нас проходят практику. Мы пытаемся их привлекать к нашим предприятиям. Думаю, что растет достойная смена, потому что они получают образование по профилю культуры. В Институте существует специальная программа по их обучению.
Действительно, чтобы выжить в современных условиях, необходимо владеть этими технологиями, иначе просто не выплывешь. Мы должны искать новые формы работы, должны какой-то внебюджет зарабатывать – все вместе, всем коллективом, чтобы оставаться на плаву.
К разговору подключается Лидия Васильевна Теслова.
- Работаю культорганизатором в Доме культуры «Южный» с 1990 года. В 2013 году получила звание «Заслуженный работник культуры Чувашской республики». Руководитель детского вокального ансамбля «Радость». Коллективу в этом году 20 лет. Когда мы начинали, в основном в коллективе были подростки, дети зрячие и дети членов ВОС. Сейчас в коллективе ни много ни мало почти 30 человек. Из них половина – дети-инвалиды по зрению, несколько человек – дети зрячие, у них родители незрячие. Остальная часть – это обыкновенные дети, которые живут тут рядышком у нас в близлежащих домах. Поэтому здесь не чувствуется разницы между зрячим и незрячим. Они все равны. Маленькие тем более – они быстро привыкают к тому, что надо проводить незрячего ребенка, помочь ему, где-то платьишко поправить, где-то бантик поправить. Да элементарно – сходить руки помыть. Я этим не занимаюсь, этим занимаются целиком ребятишки.
– А родители здоровых детей не против, что на их чад ложится такая дополнительная нагрузка?
– Они спокойно на это реагируют, потому что они присутствуют на репетициях. В коллективе-то дети от пяти лет и старше.
– Я беседовала с некоторыми работниками дворцов творчества. Они жаловались на то, что если появляется ребенок-инвалид в коллективе, то родители здоровых детей высказывают протесты, говорят, что «уберите ребенка-инвалида, мой ребенок не должен это наблюдать».
- Когда впервые они приходят на собеседование, я сразу предупреждаю, что в коллективе есть такие дети: «Вы придите, посмотрите. Если вас это не устроит, пожалуйста, вы свободны». В этом году очень большое пополнение было, еще никто не ушел. Они все на равных. И зрячим, здоровым детям, особенно первогодкам, есть с кого брать пример. Есть у меня девочка, инвалид по зрению, Карина Николаева, она у меня с пяти лет. Так она активна, несмотря на то, что чуть-чуть у нее только цветоощущение. Она как чтец, как певица, как организатор наравне с ними. И нормально дети реагируют, а родители тем более.
- Юрий Ефимович, Вы, кроме того что являетесь председателем региональной чувашской организации, еще и активный участник художественной самодеятельности. Немножечко об этом расскажите, пожалуйста.
- Мы своего аккомпаниатора хора содержали за счет спонсорских средств. Тяжело было содержать, хор распался. На его базе создали Чувашский фольклорный ансамбль «Шевле». «Шевле» – это как бы солнечный блик. Ансамбль давно работает и очень успешно. Готовим социальные проекты на уровне Министерства здравоохранения и социального развития Чувашской Республики и Министерства экономического развития. Подготовили несколько социальных проектов, на средства гранта заказали в третий раз костюмы. В первый раз это было в 2006 году. Мы выступали в первый раз весной 2007 года в городе Новочебоксарске среди ансамблей.
В прошлом году в феврале ездили в Уфу на всероссийский конкурс «Душа народная», взяли с собой и чувашские костюмы, и русские. Некоторые регионы прямо удивились, говорят: какой богатый ансамбль! На самом деле у нас старые костюмы, но они еще красиво выглядят – белые вышитые костюмы с чувашским орнаментом. В 2011 году в Доме культуры «Южный» в то время работала директором Марина Васильевна Миронова, она подготовила проект. Мы на базе нашего ансамбля записали 8 чувашских песен. Четыре федеральных канала – это Первый канал, Россия-1, НТВ и ТВЦ – показывали нас. Трудности заключались в том, что нынешний наш руководитель ансамбля по развитию именно этим пока не занимается. Мы в основном поем вживую под баян и под гармонь. Часто выезжаем в районы республики.
– Я слышала, Вы еще и танцуете.
– Я люблю танцевать, но только у нас мужчин мало. Было четверо. Почему-то молодежь не ходит. Сюда ездить неудобно потому, что Дом культуры находится на окраине города. А так здесь хорошо нас принимают, у нас второй дом. Живем, радуемся.
Лидия Васильевна Теслова продолжает рассказывать о работе коллективов художественной самодеятельности существующих в Доме культуры «Южный».
- У нас хореографический ансамбль народного танца «Тандыш», в котором в основном незрячие дети, имеет звание «народный». Руководит этим коллективом тоже инвалид по зрению Анатолий Петрович Попов. И некоторым зрячим коллективам участники нос утрут, профессиональный уровень. Выезжая на конкурсы, куда бы они ни поехали – хоть среди инвалидов, хоть среди зрячих – республиканского, городского, российского уровня, – они приезжают с первыми местами. А бывает, что и гран-при привозят. Это адский труд.
Есть у нас оркестр народных инструментов. Руководитель – тоже инвалид по зрению – Яковлев Владимир Зосимович. Участники этого оркестра процентов на 60 инвалиды по зрению. Тоже в свое время мы очень высоко были. Но сейчас в связи с некоторыми кадровыми передвижками у нас временные трудности.
К беседе подключается Александр Александрович Краснов, руководитель детского кружка баянистов.
- Работаю здесь с 1997 года.
- У вас только дети-инвалиды по зрению или обычные дети тоже?
– Инвалиды и слабовидящие.
– А обычных детей без нарушений зрения нет?
– Без нарушений нет.
– Какая-то у вас такая картинка идеальная…
– Не все идеально.
– Все у вас хорошо, вообще никаких проблем. Неужели так вот все?
Л. Теслова: Нет-нет, Ирина Николаевна, естественно, не все хорошо. Что-то зачастую упирается в транспорт, в межличностные отношения. Даже сами участники порой не могут друг друга понять. Иногда не могут, иногда не хотят. Все мы люди. А, в общем-то, успехи есть. Всегда же хочется похвалиться тем, что хорошо, а плохое оставить где-то за кулисами.
– А посещаемость мероприятий у вас высокая?
– Зависит, если честно, от того, кто выступает и что показывают. Очень любят смотреть детей. Но мы, как правило, делаем сборные концерты, чтобы большой нагрузки не давать на один коллектив. То есть делим программу. Например, 7-го марта у нас был концерт, зал был почти полный. В основе были дети. Естественно, приходят родители, бабушки, дедушки. Ну, а где бабушки и дедушки, там друзья и знакомые. Отсюда наполняемость зала. Любят у нас танцевальный коллектив, любят «Соловушек» – у нас есть такой коллектив. Причем, несмотря на то, что этот коллектив зрячий, мы с ними тесно сотрудничаем. Кого бы о чем ни попросишь – они всегда помогут. Коллектив небольшой, возраст участников – плюс-минус 60 лет. А аккомпаниатор у них – инвалид по зрению первой группы Александров Валерий Никитич.
У нас нет разделения на зрячих и незрячих. Пришли совсем недавно молодые специалисты из зрячей среды. Они не боятся подойти, спросить, если им что-то непонятно. Для многих это в новинку – незрячие люди, что они умеют. Для меня лично нет такой преграды «зрячий-незрячий». Лет семь, наверное, или восемь мы выходим на городские и республиканские площадки. Причем не только как певцы-вокалисты или танцоры. В прошлом году, например, лично я сама проводила несколько городских мероприятий именно в качестве ведущей. Разве это не успех нашего Дома культуры?
– А не страшно было выходить на такую большую аудиторию?
– Наработано много. Приглашают именно те, кто нас хорошо знает. И знает, что мы не ударим в грязь лицом.
– А всероссийского уровня мероприятия вы проводите?
– Проводили всероссийский конкурс «Два крыла». Сейчас мы готовим творческую ярмарку. Она пройдет в сентябре.
– Ваши наблюдения: чем инвалиды по зрению отличаются от обычного зрителя культурно-досуговых мероприятий?
– Если для человека обычного, зрячего, произошел какой-то небольшой сбой по звуку, но он видит действие, он может забыть, не обратить как-то внимание, и все сгладится. А для людей с проблемами по зрению, если вдруг пропал звук, пропал весь интерес.
– А если искаженный звук или какой-то скрежет?
– Они это чувствуют в первую очередь. Поэтому мы стараемся уделять этому большое внимание. Мы не можем терять интерес зрителя, чтобы они сказали, что мы халтурщики. Не можем послать на эстафету совершенно слепого ребенка, чтобы он бегал. Поэтому мы стараемся искать такие конкурсы, которые были бы детям по силам.
– Он бегать может, но просто там надо соблюсти определенные правила.
– Да. Наши помещения и улицы не очень приспособлены для этого. Мы стараемся – и по спорту, может быть, в этом году какой-то инвентарь специальный получится приобрести – именно для того, чтобы создать для них условия такие же равные. На нашей базе ежегодно проводится так называемый «Новогодний бал главы». Именно сюда приглашают самых активных жителей поселков Южный и Альгешево. В этих программах принимают участие не только приглашенные артисты, но и наши коллективы наравне со зрячими. И причем, знаете, здесь, наверное, самим себя можно и нужно похвалить. Зачастую наши номера принимаются намного лучше, чем номера каких-то других коллективов. Вот это радует.
– А как меняется форма работы?
– Мы участвуем во всевозможных конкурсах и общаемся с людьми через интернет, то есть это конкурсы видеороликов либо аудиороликов, организация интерактивных выставок. Сейчас мы ищем формы, когда будем пытаться привлекать не только детей или взрослых, но и организовывать семейные клубы. Есть у нас проект в перспективе, надеюсь, что он осуществится в ближайшем будущем. Опять же думаем над тем, что бы придумать нового. Наши методисты над этим бьются. Первые интерактивные выставки, первые конкурсы – они уже объявлены. В конце года подведем итоги, посмотрим, сколько людей примет участие, насколько им это будет интересно.
– Я читала в интернете, что ДК «Южный» – одно из немногих абсолютно доступных зданий в Чебоксарах. Насколько это соответствует реальности? И в чем выражается доступность здания?
– По-моему, даже в Республике таких домов культуры нет.
Ю. Сергеев: Вообще даже административных или образовательных учреждений нет. Это Дом культуры по всем направлениям, которые есть у слепых... Для глухих, может быть, пока не так уж...
Л. Теслова: Есть, есть...
Ю. Сергеев: Тут и для колясочников все есть.
Л. Теслова: Есть. Есть и плюс, и минус в том, что мы находимся на окраине города. Плюс в том, что здесь нет интенсивного движения. Да, добираться тяжело, но те, кто хотят, не смотрят ни на какие преграды. От остановки буквально до нас тактильные плитки, спуск, подъем – там все это есть. Здесь у нас возле крыльца и на крыльце – это все тоже «тактилкой» выложено. Пандусы, подъемники. Ведь «Доступная среда» – это не только надписи, подписи, плитки, пандусы и прочее. В первую очередь, это, наверное, опять же повторюсь, межличностные отношения. Приходят все, мы рады всем, начиная от дежурного по раздевалке (их у нас двое – Елена Владимировна Николаева и Светлана Ивановна Осипова). Они выйдут, каждого встретят, помогут, если надо. У кого-то там что-то где-то упало, подадут именно в руки, а не то что там «вот лежит, возьми».
У нас каждую неделю собираются колясочники движения «Свобода». Мы с ними знакомы, среди них молодежи очень много. Я вот знаю две семьи – жены с болезнью опорно-двигательной системы, а мужья – незрячие. И, по-моему, неплохо живут.
И. Зарубина: Плюс еще в том, что ДК расположен в месте, так сказать, компактного проживания инвалидов по зрению. Здесь рядом предприятие, библиотека, несколько домов, которые еще в советское время были заселены инвалидами по зрению.
Л. Теслова: Сейчас инвалидов здесь живет меньше. Тем не менее, хочу повториться, те, кто хочет приехать, приезжают, невзирая ни на что. С пересадками добираемся – ничего, я сама каждый день езжу на работу, утром и вечером. Нет прямого маршрута, привыкла уже.
– Елена Евгеньевна, проводите вы какие-нибудь обучающие семинары для работников, или они по интуиции понимают, как с какой категорией инвалидов надо себя вести?
Е. Павлова: Нас, конечно, оборудовали новейшими тактильными плитами, маяками, навигационной системой, мнемосхемой звуковой. Все это очень дорого, все это установлено. Но что я хочу сказать. Люди, которые не знакомы с тем, что такое тактильная направляющая и предупреждающая плитка, особенно тотально слепые, – они не знают, что это такое, и не умеют этим пользоваться. Это большой минус. Люди много лет по привычке ходят… И когда уложено все, даже некоторые наши работники, подходя к ДК... Я говорю: «У нас же направляющая тактильная полоса. Что же вы не пользуетесь?» Человек как-то даже не хочет: «Нет, я вот так привык, я буду так ходить». А другие люди, которые здесь не работают, но тоже не знакомы с тактильной полосой, для чего она нужна, что она означает, тоже не могут пока воспользоваться всем этим. Я думаю, может быть, мы с Юрием Ефимовичем постепенно будем проводить обучение на нашей базе. Потому что где же еще, когда все это на практике здесь установлено. Это что касается именно целевой нашей аудитории.
Фирма «Доман», которая установила нам это оборудование, провела обучение со всеми нашими работниками по приказу директора централизованной клубной системы. 12 наших работников прошли обучение по работе с оборудованием. Что касается лифтов, у нас есть специальный диспетчер, а остальным оборудованием, которое попроще, в принципе все наши работники умеют пользоваться, знают. Но если вдруг возникают какие-то вопросы, то всегда даем консультацию.
– А кто учил ваших сотрудников этике взаимоотношений зрячих и незрячих?
Ю. Сергеев: Жизнь.
Е. Павлова: Большинство наших работников работают здесь много лет. И соответственно, у них, наверное, в подкорке головного мозга уже есть, как работать с такими людьми, как с ними общаться. Все работники наши очень вежливые, очень душевные люди. Поэтому за этот год у нас не было ни одного прецедента, чтобы поступила жалоба, чтобы кому-то не помогли или грубо обошлись, или не оказали какую-то помощь, или не оказали какую-то услугу. Мы работаем наравне со всеми категориями, также и со здоровыми людьми одинаково – очень доброжелательно. Добро пожаловать в ДК «Южный»!
«Как это было» – объективно и беспристрастно
Степан Кузнецов
25 ноября 2014 года в конференц-зале Красноярской краевой специальной библиотеки – центре социокультурной реабилитации инвалидов по зрению состоялась презентация книги Нины Григорьевны Зайцевой «Как это было». В ней рассказывается об организации и деятельности Всероссийского общества слепых Красноярского края.
Книга выпущена Красноярской краевой организацией ВОС в партнёрстве с краевой специальной библиотекой.
Издание профинансировано краевым государственным бюджетным учреждением культуры «Центр культурных инициатив». Книга существует в трёх форматах: плоскопечатном, звуковом и рельефно-точечном, и разослана в местные организации ВОС Красноярского края, а также в специальные библиотеки многих регионов России. Подарочные экземпляры книги получили её герои – ветераны и активисты ВОС.
Читатели журнала «Диалог» обратились в редакцию с просьбой познакомить их с автором книги. Степан Кузнецов встретился с Ниной Григорьевной и побеседовал с ней о её жизни и о том, как создавалась книга.
– Я человек, как сейчас говорят, из категории детей войны. Родилась в деревне. Где-то с третьего, наверное, класса у меня заболели глаза, и я стала очень плохо видеть. Но так как жили в деревне, далеко от города, время было трудное, никто меня никуда не возил очень-то, лечили своими средствами. То, что есть школа для детей с плохим зрением или слепых детей – у нас никто не знал, и поэтому я училась в обычной общеобразовательной школе. Окончательно потеряла зрение, когда мне исполнилось семнадцать лет. Семнадцатилетие справляла в краевой больнице, на больничной койке. Оканчивала школу, уже практически ничего не видя. Где-то три или два года пробыла дома. А когда лежала в больнице, только там узнала, что есть Общество слепых, что есть школы, так как там вместе со мной лечились девочки, работавшие на красноярском предприятии. И я решила тоже поступить на предприятие. О том, что незрячему человеку можно поступать в институт или в какое-то учебное заведение, – я просто даже и не представляла, что слепой человек может учиться.
Брайль изучила, когда лежала в больнице. Там приходил заниматься с незрячей молодёжью учитель. Он мне написал брайлевский алфавит, дал букварь, грифель и прибор. Уехала я с таким подарком домой. Я самостоятельно учила систему Брайля. И решила всё-таки поступить на предприятие, но мама ни в какую не хотела, чтобы я уезжала, даже в мыслях не держала. Для неё это был какой-то ужас. Как это – незрячий ребёнок поедет куда-то в чужой город.
Прошло, наверное, года два, и в 60-м году я решила, что обязательно поеду, всё равно поступлю на работу, и перед матерью ультиматум поставила. Ближайший город – это город Канск. В это время открылось предприятие. Мне сообщили, что можно поступить туда на работу. Меня приняли. Несколько там домишек было деревянных, никаких домов более комфортабельных не было. В одной комнате девушки жили, женщины, в другой – мужчины. В основном просто ребята из деревень, тоже незрячие. Человек их шесть было. Такое предприятие было небольшое. Тогда человек пятьдесят, может быть, работало, когда я поступила.
Мне повезло просто – были очень хорошие люди. Директор предприятия – Головков Александр Дмитриевич – меня вызвал к себе и говорит: «У нас будет отчётно-выборное собрание, я буду рекомендовать тебя на председателя первичной организации». Я напугалась, потому что даже не знала, что это за Общество слепых, и ему так и сказала: «Я даже не знаю, что это такое, а Вы меня рекомендуете». Мне всего было двадцать лет. Он говорит: «Ничего, ты молодая, научим». В общем, меня действительно через два месяца избрали председателем первичной организации на общественных началах, конечно, потому что тогда на предприятиях председателям не платили зарплату. Я 11 лет председателем первичной организации проработала. В то время никаких должностей не было штатных, всю культурно-массовую работу, воспитательную работу проводила первичная организация. Всё это приходилось делать мне. Тогда я организовала небольшую группу самодеятельности, проводила вечера отдыха. Буквально где-то к концу 60-го года построили четырёхквартирный дом, куда нас переселили. Там были три комнаты под общежитие и одна комната под красный уголок. Там открыли филиал библиотеки от Красноярска, я занималась всей этой работой. Даже смешно сейчас вспоминать, но сама обучала незрячих людей, молодых ребят, девушек системе Брайля. Такую нагрузку мне дал наш директор предприятия. Так я вступила в Общество слепых и занялась этой работой.
В 1966 году построили клуб, и мне предложили возглавить клубную работу. Я стала работать заведующей клубом. Работала и в цехе, но в цехе, наверное, я меньше проводила времени. Семь часов, потом уже шесть часов стали работать. А на общественной работе приходилось работать больше, потому что я эту деятельность проводила после работы. Сразу же, когда избрали меня председателем, тут же избрали в члены краевого правления и в члены президиума. Такая вот бурная деятельность была тогда.
Затем меня избрали делегатом на XII съезд ВОС, который проходил в Ленинграде. Я его до сих пор помню. Было очень интересно. И что ещё, наверное, повлияло на моё развитие в работе Общества слепых это то, что почти ежегодно я ездила в Москву – на семинары председателей первичных организаций и работников клуба. Когда у меня вышла первая статья в журнале «Наша жизнь», меня пригласили на семинар общественных корреспондентов. Я сразу влилась в бурную деятельность, которая продолжается до сих пор.
Так сложились обстоятельства, что я решила с предприятия уехать. По семейным обстоятельствам. У меня произошли некоторые события, и я хотела уехать из Канска куда-нибудь в другую область или край. Но работники краевого управления – председатель краевого управления Анатолий Нарциссович Романчук и заместитель председателя Иванников Алексей Сергеевич – уговорили меня этого не делать. А коль уж получилось так, что я не захотела жить рядом с мужем в одном, как говорится, доме, работать на одном предприятии, они предложили мне переехать в Красноярск. Я переводом переехала в Красноярск. Там мне тоже предложили работать заведующей клубом.
Я действительно переехала и работала здесь. Продолжаю быть председателем культурно-массовой комиссии в краевом правлении, работала в президиуме, продолжала писать статьи в журнал «Наша жизнь»; газеты городские печатали мои статьи. В 1985 году меня перевели из заведующих клубом заместителем директора по воспитательной работе предприятия.
Переехала в Красноярск и в том же году поступила учиться в Красноярское культурно-просветительное училище. В 1968 году мне удалось сделать операцию, и я стала немного видеть. Это, конечно, сильно облегчило мою жизнь, и я поступила сначала в культурно-просветительное училище, окончила его в 1976 году. Затем поступила в Восточно-Сибирский институт культуры в Улан-Удэ. Два года отучилась – большая нагрузка на глаза, и зрение стало падать.
Институт бросила, а в тот же год поступила в Ленинградскую высшую профсоюзную школу культуры. Практически, то же самое. Школу я закончила, получила высшее образование, потому что она была приравнена к институту. Потом проработала полтора года заместителем директора. Но получилось так, что человек, который ранее занимал эту должность, затем был избран заместителем краевого управления. Проработав срок свой, он не был избран на следующий, и как бы остался не у дел. Человек был очень хороший, совершенно незрячий. Места не было, чтобы его куда-то устроить на работу более интересную. Сложились обстоятельства так, что он должен был пойти работать только в цех. Я, в общем, пожалела его и решила уйти работать снова директором клуба красноярского УПП ВОС. Почему директором – потому что клуб уже получил к этому времени четвёртую категорию, и должность была не заведующей, а директора.
Работали мы до 1992 года. Работа была интересная. У нас был большой коллектив художественной самодеятельности. В клубе было двадцать четыре кружка, коллективы различные были, в том числе детские. Очень много было людей, где-то около трёхсот человек. Мы ездили с концертами не только по всему своему краю, – а он у нас огромный, – но и полстраны объездили. Мы были в Чите, Улан-Удэ, Иркутске, Новосибирске, Омске, Кемерово, Прокопьевске, Свердловске, Волгограде. В Ленинграде были, в Москве – где мы только не были! Два раза ездили в Ташкент с концертами. Деятельность была большая и интересная. Выезжали даже с огромными коллективами в Улан-Удэ на смотр самодеятельного народного творчества, вывозили 86 человек. То есть полностью вагон откупали, и ещё 31 человек летели самолётом.
В 1992 году, когда начались перипетии в стране, и предприятие стало разваливаться, нас сократили. Закрыли клуб, закрыли общежитие на предприятии. Встал вопрос, что делать. Мы обратились в краевой Комитет по делам культуры и искусства администрации края с просьбой, чтобы нас взяли к себе. Там пошли навстречу, и был открыт краевой Дом культуры инвалидов по зрению. Директором была принята я. Работала я до 1997 года. После этого ушла на пенсию, Дом культуры был закрыт, и организован Центр социокультурной реабилитации на базе краевой спецбиблиотеки. Так что у нас сейчас ни клуба, ни Дома культуры нет, а вот есть такая организация интересная.
Я награждена многими наградами не только краевого, но и Центрального правления. Сейчас продолжаю работать здесь на общественных началах, являюсь председателем краевого Совета ветеранов Великой Отечественной войны и ВОС.
– Нина Григорьевна, а как возникла идея написать книгу об истории Всероссийского общества слепых в Красноярском крае и в близлежащих территориях?
– Когда я поступила на предприятие, здесь было много людей с интересной судьбой – ветеранов Великой Отечественной войны, инвалидов Великой Отечественной войны. Я была восхищена этими людьми. Я писала кое-что о них, но работы было много, времени не хватало. Я наброски делала о многих людях. Они были моими друзьями старшими, учили меня, как говорится, жизни, работе. У меня тогда ещё идея такая появилась написать книгу об этих людях. Но всё руки не доходили. Вернее, я даже сама, честно говоря, не думала, что я начну писать. Я просто думала, как бы хорошо было написать о нашем Обществе слепых.
Я благодарна Обществу слепых, потому что не знаю, что было бы со мной, и как бы сложилась моя жизнь, если бы не Общество слепых. 55 лет в этом году исполнилось, как я член ВОС. И до сих пор всё ещё живу делами, жизнью Общества слепых. Не мыслю себя без него. А Общество слепых это что? Это люди. Жизнь, есть хорошее и плохое.
В общем, я начала потихоньку собирать материалы, спрашивать. Хорошо было, что я практически всех людей знала лично. Работая в президиуме, я ездила в командировки по всему краю и получала задание написать какую-то статью для журнала «Наша жизнь». Я где-то 3 или 4 раза была в Норильске. Даже ездила в Кызыл, когда меня просили съездить и разобраться по одной жалобе, поступившей в адрес журнала «Наша жизнь». Е. Д. Агеев, редактор журнала, попросил меня слетать туда в командировку. В нашем крае я была во всех первичных организациях. Знакома была со всеми председателями, со многими людьми из этих первичных организаций, поэтому для меня не было больших трудностей, о ком писать и что писать. Как я уже говорила, времени не было, была большая нагрузка, поэтому я всё откладывала, думала – вдруг, может быть, кто-то ещё начнёт писать. Но как-то никто об этом не думал. Так была задумана эта книга.
– А когда пришло время взяться за работу, то есть создать этот большой труд?
– Конкретно взялась за книгу, вплотную подошла к этому вопросу тогда, когда ушла на пенсию, времени немножко стало больше, и я потихоньку стала собирать материал.
– Были какие-то сложности при сборе материала?
– Сложности были, конечно, большие в том плане, что когда я вплотную занялась сбором материала, оказалось, что архив исчез в краевом правлении. Кто куда его дел – но архива не оказалось. К тому же, ещё архив пропал на учебно-производственном предприятии. Там был пожар, и те материалы, которые были с начала организации предприятия, тоже исчезли. Поэтому пришлось разговаривать много с людьми, где-то что-то находить – в общем, по крупицам собирался этот материал. Я больше чем у 100 человек брала интервью, беседовала с ними, мне всё рассказывали. Это те, которые остались живы. Жаль, что те люди, которыми я восхищалась, уже давно ушли из жизни. Поэтому я только рада, что была с ними знакома очень близко. Рада, что мне пришлось быть лично знакомой с первым председателем краевого правления. В 1975 году я писала о нём небольшую статью, когда он жил в доме престарелых, и мы с Анатолием Нарциссовичем Романчуком ездили к нему в гости. Мы беседовали с ним, он рассказывал о себе много. Такая была интересная встреча. И через несколько месяцев, в том же году, он умер.
– Скажите, помогал ли кто-то – люди или организации – в процессе создания книги?
– В процессе создания книги мне хорошо помогала библиотека наша. Я вообще работаю с ней плотно, начиная с её открытия, когда я ещё была руководителем филиала библиотеки в Канске. С тех пор ни на один день не прекращала деятельности с библиотекой. Бывший директор Светлана Ивановна Пермякова (сейчас она работает заместителем директора) – мы с ней плотно работаем все эти годы. Здесь очень хороший, отзывчивый коллектив. Ни одного случая не было, чтобы они не отозвались на мою просьбу. Я пишу по Брайлю, а затем прихожу в библиотеку и здесь начитываю, а девочки мне печатают, потому что сама я на компьютере не работаю. Я им очень благодарна.
Ещё благодарна Анатолию Нарциссовичу Романчуку, потому что считаю его своим соавтором. По любому вопросу, когда я писала и где-то с чем-то сталкивалась, с каким-то случаем, который мне нужно было прояснить, чего я не знала – обязательно звонила ему. Мы беседовали по два-три часа. Он отработал председателем краевого правления 34 года, то есть с 1951 года по 1985 год. Общество слепых Красноярского правления было организовано в 1945 году, а через шесть лет Романчук создал предприятие. Это замечательная личность. В этом году ему исполняется девяносто лет, мы ему будем делать вечер, празднование его юбилея. Кстати, он тоже будет проходить на базе библиотеки.
– Я так понимаю, книга была издана в конце прошлого года. За это время, до нашей встречи, получали ли Вы какие-то отзывы?
– Презентация книги была в ноябре 2014 года. Помогла мне создать книгу, прежде всего, председатель краевого правления Валентина Ивановна Прудкова, она нашла спонсора, а печаталась книга в нашей краевой специальной библиотеке. Отзывов было много. Мне звонили, говорили, что многие вещи они даже не знали. Потому что действительно, сейчас поколение уже какое сменилось. Многие не знают даже тех людей, которые строили это предприятие, это Общество. Поэтому, конечно, отзывы были, и сейчас ещё идут. Просят книгу, хотя у меня уже осталось всего три экземпляра. Книги отправлены в библиотеки для слепых. Этим занимались краевая библиотека и краевое правление ВОС.
Ко мне приходили, звонили, просили. Последняя книга улетела на Майами. Дочь одного из героев моей книги (работал здесь Кипоров) прилетела и попросила у меня эту книгу. Я ей подарила книгу, и она увезла её туда. Она сейчас живёт со своими детьми в Майами.
