ПОЭЗИЯ              

Владимир Шишлов,

 Воронежская область

Нам не забыть трагичной даты.

С локатора пропал внезапно борт.

Российские поющие солдаты,

Слепой судьбы оборванный аккорд…

Ах, сколько горя, скорби и печали —

Вы навсегда ушли за облака,

С собою песни  лучшие забрали,

Пополнив штат Бессмертного полка.

Что непонятно, то всегда нелепо —

До вечности в одно мгновенье путь.

Вдруг Сочи стал опаснее Алеппо,

Но самолёт назад не повернуть!

Лишь в памяти народа остаётся

Солдатский долг, исполненный сполна.

На всей планете до сих пор поётся

Великий марш «Священная война».

«В лесу прифронтовом» или «В землянке»

Звучал любимый всеми «Огонёк».

Под  ритмы зажигательной «Смуглянки»

С казачкою прощался паренёк.

Призывом к миру были песни ваши,

А в каждой ноте — бодрость и задор.

За Родину стояли вы на страже.

Многоголосьем славился ваш хор.

Огромна, нестерпима боль утраты.

За подвиг ваш я бесконечно горд!

Российские поющие солдаты,

Слепой судьбы оборванный аккорд…

***

Лидия Руцкая,

Белгород

Памяти незрячего баяниста и композитора

 Ивана Ивановича Холявченко

Уже часы остановились…

И время отступило вспять —

В год сорок третий откатилось,

Когда его рожала мать.

Июльский день Петра и Павла

Вошёл в историю навек.

Когда земля в огне пылала,

Родился новый человек.

Его Иваном окрестили.

Он рос премилым крепышом.

Отца его враги убили —

Он заменить его пришёл!

Его тернистая дорога

По кручам шла: то вверх, то вниз.

Он музыкантом был от Бога,

А по натуре — оптимист.

Уже часы остановились…

Увы, звезда погасла вдруг,

Что нежной искоркой светилась, 

И стало мрачным всё вокруг.

Ушёл. А музыка играет,

Как колокол в ушах звучит,

А то с волненьем замирает…

Но никогда не замолчит!

***

Тихий вечер. Задвинуты шторы.

Дверь закрыта. В квартире одна.

Ни к чему объясненья и споры,

И привычна уже тишина.

Но порой тишина рвёт на части

Душу, сердце, и в горле — комок,

Будто осенью злое ненастье

Эту грусть принесло на порог.

Одиночество мерно и тупо

Гложет грудь, и никак не уснуть.

О прошедшем жалеть, может, глупо,

Ведь его всё равно не вернуть.

            

КРУГОСВЕТКА

Три визита в Индию

Визит второй: «Легенды Гималаев»

Продолжение, начало читайте в №№ 1—6.

Вдоволь накатавшись и нагулявшись по живописным окрестностям верхней Дхармасалы, мы вернулись в город. По пути к главным достопримечательностям «маленькой Лхасы», резиденции Далай Ламы и буддистскому комплексу Цуглаханг проехали административный райончик, в котором располагаются здания тибетского правительства в изгнании: министерства, школа, библиотека, архив и Институт Тибетской медицины.

На мой вопрос об архитектурных особенностях правительственного комплекса, Дипак весьма лаконично ответил, что здания, в которых располагается тибетская администрация, весьма скромны в размерах.

Вскарабкавшись на одну из Дхарамсальских возвышенностей, наша машина останавливается. Выйдя из автомобиля, мы вливаемся в поток пилигримов и туристов, направляющихся к входу в комплекс, включающий  резиденцию духовного лидера тибетцев, храмы Цуглаханг и Калачакры, монастырь Намгьял Гомпа и Тибетский музей.

У ворот буддистские паломники сворачивают на горную тропу, огибающую храмы и резиденцию, чтобы совершить кару — ритуальный обход священного места по часовой стрелке. Мы же, приветствуемые хлопаньем развивающихся на ветру молитвенных флажков, следуем к храму Цуглаханг.

Для тибетцев, проживающих вне родины, этот храм имеет такое же важное значение, как и находящийся в Лхасе особо почитаемый, самый древний в Тибете храм Джоканг. В силу понятных обстоятельств покинувшие родину тибетцы не могут поехать в Лхасу, поэтому желающие почтить древнюю святыню идут в храм Цуглаханг. Равноценность Дхармасальского культового сооружения Лхасскому придают древние реликвии, спасённые из храма Джоканг и хранящиеся ныне в храме Цуглаханг.

Неожиданно рассказ Дипака прерывает звон металла. На мой вопрос, что происходит, гид объяснил, что таким образом подаётся сигнал о начале религиозной церемонии. Действительно, подойдя к небольшому зданию храма, мы слышим, как внутри множество прихожан и монахов торжественно распевают мантры. Посовещавшись, мы решаем своим праздным любопытством не мешать проведению службы и направляемся к расположенному неподалёку храму Калачакры.

Войдя в на удивление безлюдный зал (по-видимому, внимание большинства туристов привлекла проходящая в соседнем храме церемония), мы подошли к статуе Калачакры. Дипак описал её как божество с множеством рук, каждая из которых сжимает замысловатый символ силы. На стенах храма нанесены изображения колеса времени. Во время осмотра Дипак поведал нам о проводимом здесь в определённые дни ритуале создания и разрушения мандалы Калачакры. Понятие «мандала» очень ёмкое. В переводе с санскрита — это  круг, диск, колесо и в то же время страна, общество. В буддизме мандала — это сфера обитания божеств и Вселенная.

Мандала Калачакры изображается как круг, вписанный в квадрат, который, в свою очередь, вписан в круг. Внешний круг — Вселенная, внутренний — сфера божеств. Квадрат мандалы, ориентированный по сторонам света, имеет с каждой стороны Т-образные выходы — ворота во Вселенную. Поле квадрата поделено на 4 части, пятую образует центр. Каждая имеет свой цвет: центр — синий, восток — белый, юг — жёлтый, запад — красный, север — зелёный. Определённый цвет также ассоциируется с изображённым в секторе божеством.

В храме Калачакры ритуал создания и разрушения мандалы проходит при непосредственном участии Далай-ламы. Вначале он возносит молитвы и благословляет цветной песок, инструменты и специальный стол для построения мандалы. Затем несколько монахов приступают к разметке поверхности стола. Сплетённую юными девушками и купленную без торга белую нить опускают в мелкий белый песок. Потом монахи натягивают её над поверхностью стола. Середину нити приподнимают и резко отпускают. На поверхности стола остаётся след. Таким образом наносят основные диагональные линии. Затем при помощи мела и карандашей намечают остальные линии. После этого, используя специальные инструменты, песком нужных цветов заполняют фон и прорисовывают намеченные линии, изображения богов и мелкие декоративные детали. Работа ведётся сосредоточенно, без спешки. Монахи, не участвующие непосредственно в построении мандалы, проводят церемонии, способствующие очищению пространства и накоплению положительного потенциала. Всё это сопровождается соответствующей музыкой и пением.

Ритуал продолжается несколько дней, но завершение художественных работ вовсе не означает, что церемония завершена. Созданная мандала говорит о том, что процесс познания божественного закончен и теперь мандала должна быть разрушена. Это символизирует непостоянство всего сущего. Вновь возносятся молитвы и обращения к божествам. В это время один из монахов символично взламывает Т-образные входы со всех сторон света и специальным веничком сметает песчаный рисунок. Собранные в одну кучку, перемешанные разноцветные песчинки ссыпаются в ритуальную чашу. Часть песка по горстке раздаётся присутствующим на ритуале гостям в знак их приобщения к чистоте и просветлению. Оставшуюся часть благословенного песка монахи преподносят духам воды с просьбой принять его и распространить благословление по всему миру. Процессия, несущая ритуальную чашу к ближайшему водоёму, движется под аккомпанемент музыкальных инструментов, религиозных песнопений и сопровождается танцорами.

Прослушав познавательную лекцию, мы вышли из храма Калачакры, и Дипак поинтересовался, хотим ли мы посетить Тибетский музей. На вопрос Татьяны, а что там можно посмотреть и потрогать, он ответил, что, в основном, экспозиция музея рассказывает о том, как плохо Китай поступил и поступает с Тибетом. На стендах представлены фотографии, документы и плакаты, информирующие о преступной политике Поднебесной в отношении Тибета и доказывающие незаконность аннексии его территории. Потрогать там ничего, кроме стекла, под которым хранятся экспонаты, не удастся.

Решив, что посещением музея можно пренебречь, мы, пройдя мимо веранды, на которой монахи расположенного поблизости монастыря Намгьял Гомпа любят вести философские беседы и религиозные диспуты, вышли к небольшому дворику. Здесь Далай-лама периодически проводит учения и читает лекции. На них, предварительно записавшись, может попасть любой желающий. Кроме того, Дипак рассказал, что, если загодя записаться в администрации Далай-ламы или на соответствующем сайте, можно попасть и на личную аудиенцию.

Услышав об этом, Татьяна воспылала желанием немедленно лично познакомиться с Далай-ламой. Напрасно мы с Дипаком убеждали её, что обращаться с просьбой об аудиенции нужно за несколько месяцев и даже в этом случае нет никакой гарантии на то, что разрешение на встречу будет дано. На все разумные доводы упрямая казачка твердила одно: «Давайте попробуем».

Покорно вздохнув, Дипак повёл нас к резиденции. У входа охранник поинтересовался целью нашего визита и, выслушав переданную через Дипака просьбу, по переговорному устройству вызвал кого-то из руководства. После непродолжительного ожидания мы услышали приятный мужской голос. По-видимому, кто-то из сотрудников администрации спрашивал, что нам угодно. Дипак вновь объяснил, что вот эти странные русские просто мечтают о встрече с Далай-ламой, и нельзя ли это как-нибудь устроить. Внимательно выслушав, мужчина ответил, что, конечно же, Его святейшество обязательно бы принял нас, но, к сожалению, в данный момент его нет в Дхармасале — он даёт учение на севере Гималаев.

Немного разочарованные, мы, извинившись за беспокойство, направились к выходу. Так не состоялась историческая, несомненно, для обеих сторон, встреча. Следуя за Дипаком, я размышлял о том, что, как это  ни фантастично, но, если бы Далай-лама присутствовал в резиденции, вполне возможно, он бы уделил нам несколько минут. И как часто мы даже не пытаемся воспользоваться выпавшими нам возможностями, почему-то убеждённые в нереальности их исполнения.

Перед тем как покинуть комплекс, мы подошли к мерно рокочущему молитвенному барабану. Вначале я подумал, что он вращается под воздействием инерции после того, как его крутанул один из паломников. Однако время шло, а барабан не прекращал движения. Заинтригованный, я обследовал его рельефную поверхность и обнаружил прикреплённые к цилиндру диски из тонкого металла,  напоминающие тарелки. Оказалось, они выполняют роль своеобразных парусов, и барабан вращает ветер. Ещё раз подивившись изобретательности тибетцев в нахождении способов механизации процесса молитвы, мы покинули комплекс.

Незаметно наступил вечер. Намеченная на этот день программа по туру была выполнена, но хотелось поближе познакомиться с уютным городком. Посовещавшись, мы решили устроить в каком-нибудь кафе «обедоужин», а потом совместить возвращение в отель с пешеходной прогулкой по улицам Дхармасалы.

Гири остановил автомобиль у тибетской закусочной и, распрощавшись с нами, уехал отдыхать. Предвкушая знакомство с диковинной кухней, мы вошли в небольшой зал. Дипак быстро отыскал свободный столик. Не заставившей себя ждать официантке мы с помощью гида объяснили, что хотели бы попробовать типичные тибетские блюда. Женщина порекомендовала суп «тхукпа» и «момо» на второе. На мой вопрос, включает ли предложенное мясо или рыбу, милая тибетка ответила, что эти блюда можно готовить и с мясом, но у них вегетарианское меню, поэтому они могут предложить момо только с картошкой и грибами или с капустой.

Уходить из уютного заведения не хотелось, и мы решили немного попоститься. Если бы я знал, что вскоре мне придётся стать на несколько дней вегетарианцем поневоле, то, возможно, и настоял бы на поисках мясных момо.

В ожидании заказа я вслушивался в наполняющий зал разноязыкий гул. Слышались отрывки разговоров на немного знакомых и вовсе непривычно звучащих языках. Дипак сказал, что национальный состав посетителей весьма разнообразен. Много европейцев. За соседним столиком, оживлённо о чём-то беседуя, вкушают пищу тибетские монахи, неподалёку от них тихо кушают японцы.

Не все из приезжающих в Дхармасалу иностранцев  туристы. Со всего мира сюда едут люди, сочувствующие нелёгкой судьбе поневоле покинувшим родину тибетцам. Здесь они занимаются волонтёрской деятельностью. Учат детей и недавно прибывших из Тибета беженцев европейским языкам, повышают компьютерную грамотность. Оказывают юридическую и медицинскую помощь, ремонтируют школы и детские сады, занимаются социальной работой.

Вскоре вернувшаяся официантка поставила перед нами тарелки с заказанными блюдами и пресным тибетским хлебом. Суп оказался горячим, густым, острым и пряным. Из ингредиентов я определил домашнюю лапшу, картошку, лук, помидоры. Из специй смог узнать только перец и придающий супу специфичный аромат имбирь. Думаю, что в условиях высокогорного Тибета этот супчик не только насыщает, но и неплохо согревает. Ну, а блюдо с экзотичным названием «момо» оказалось хорошо нам знакомыми варениками, только приготовленными на пару, но тибетский соус придал им дополнительный шарм.

Покинув закусочную, слегка осоловевшие от хотя и вегетарианского, но весьма плотного перекуса, мы направились в сторону отеля. Дорога то спускалась вниз, то вновь карабкалась в гору. Иногда мы останавливались около торгующих собственноручно связанными вещами тибеток.

Заходили в сувенирные магазинчики. В одном из них купили молитвенный барабанчик. Так как Татьяна вечно занята работой, поднятием своего культурного и образовательного уровня, домашними делами, а я лентяй по натуре, мы выбрали модель, вращающуюся от солнечных батарей. И поныне этот трудолюбивый барабанчик в солнечную погоду тихонько тарахтит на подоконнике, вознося за нас молитвы и тщательно очищая нам кармы.

Довольно часто попадались магазины, торгующие рюкзаками, спальниками, тёплыми куртками, трекинговыми ботинками и всяческими приспособлениями для покорения горных вершин. Дипак заметил, что многих российских туристов приводят в восторг волшебно низкие, в сравнении с московскими, цены на эти товары.

Иногда рельеф местности и недостаточная ширина улицы вынуждали нас прижиматься к стенам домов, пропуская проезжающие автомобили и обвешанные гроздьями пассажиров тук-туки. Преодолев очередной подъём, мы вышли к нашему отелю и, томимые приятной усталостью, разошлись отдыхать по номерам.

По-видимому, горный климат способствует быстрому восстановлению сил. Проснувшись на рассвете, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить мирно сопящую Татьяну, я включил чайник и вышел на террасу. Свежий утренний воздух наполняли ароматы хвои. Разлившуюся над спящим городком тишину подчёркивала раздающаяся со всех сторон симфония птичьих трелей. Только что выбравшееся из-за гор солнце нежно ласкало меня своими тёплыми лучами.

Было немного жаль покидать полюбившуюся Дхармасалу, но впереди нас ожидало ещё много интересных мест.

Андрей и Татьяна Усачёвы

        ЗНАМЕНИТЫЕ СЛЕПЫЕ

МИХАИЛ МАРГОЛИН

Нависла действительность тягостным бременем,

Сжимает кольцо неприятностей рать.

Мы платим здоровьем и собственным временем

За право тропинку во тьме выбирать.

Бесспорно, на деле гораздо дороже то,

На  что беззаветно потратиться смог.

И если былое с достоинством прожито,

Легко принимается честный итог.

Театры и улицы, школы и площади

Укутались в память достойных имён.

Иных поколений святое тепло щади —

Душевностью нынешний век обделён.

Восславим погибших, но всё ж, тем не менее,

Хоть изредка чествовать стоит и труд!

Прижизненно нужное людям творение

Фамилией автора пусть нарекут!

Как известно, выдающиеся литераторы и музыканты, а также кудесники различных искусств во все времена получали свою долю почёта, что по традиции закреплялось надписями на обложках соответствующих изданий или самих шедеврах. Правда, реальными благами  это подтверждалось, только если творцы были приближены к знаменитым полководцам или меценатствующим олигархам, влиятельным политическим деятелям или «особам королевской крови». Уже с античности считалось допустимым именовать в честь открывателей законы мироздания, формулы и теоремы. Лишь в XIX столетии очередь дошла и до  материальных воплощений пытливой мысли, вследствие чего стали гораздо чаще увековечивать память великих учёных-практиков и знаменитых мастеров. В жёстких условиях прогрессирующей цивилизации вошло в моду чествование лучших представителей технологической элиты. Организаторские способности, помноженные на финансовое чутьё, позволяли талантливым инженерам преобразовывать их изобретения и усовершенствования в успешные бизнес-проекты. Наряду с лампочками накаливания и достижениями архитектуры, а также  новейшими средствами передвижения и связи собственные названия начали присваивать и популярным видам стрелкового оружия.

Вспоминая о персональных средствах боевого применения, нельзя обойти вниманием бельгийские суперревольверы, которые разработали братья Наган. Интересно, что когда Эмиль заболел и практически потерял зрение, семейное дело в одиночку продолжил Леон. Пожалуй, начиная с 1878 года, сопоставимую известность получил германский «Зиг-Заг», чаще называемый просто «Mauser». Львиная доля смертоносной продукции компании Петера Пауля фон Маузера, включая ружья, отправлялась на экспорт, что обеспечивало стабильный доход.

Вне всякого сомнения, в «фирменном» перечне харизматичных мастеров и промышленников преобладают граждане Соединённых Штатов. Согласно хронологии, первый из них — Самуэль Кольт, которого прославил одноимённый «барабанный пистолет» или, точнее, «revolving gun». Американцы говорили: «Бог создал людей сильными и слабыми. Samuel Colt сделал их равными!» Популярен и другой вариант: «Авраам Линкольн дал людям свободу, а полковник Кольт уравнял их шансы!» У охотников и сторожей по сей день в почёте реликтовая «трёхлинейная винтовка образца 1891 года» генерал-майора Сергея Мосина, предшественницей которой была «берданка», находившаяся на  вооружении войск нашей страны с 1869 года. Несомненно, на бурное развитие собственной мощной школы изобретательства повлияла именно эта чисто русская модификация детища полковника Хайрема Бердана. Впоследствии его тёзка по фамилии Максим создал культовый пулемёт, наименование которого совпало с привычным для славян именем. Кстати, этот разносторонний уникум перебрался из Нью-Йорка в Англию, так как ему надоели  постоянные тяжбы с Эдисоном из-за патентных приоритетов.

Что касается россиян, то они предпочитали вплотную заниматься пистолетами, вполне заслуженно становясь Героями Социалистического Труда и лауреатами Сталинских премий. Причём на их оригинальное творчество в значительной степени повлиял Джон Мозес Браунинг из Брюсселя, потому что этот предприимчивый уроженец США придумал и ввёл в обиход чрезвычайно удачную схему запирания затвора ручного огнестрельного оружия. Совсем не случайно наших переимчивых «рукомыслов» на Западе считали опасными конкурентами. Это вполне закономерно, ведь они многократно доказали свою состоятельность. Вот и визитной карточкой Николая Макарова надолго стал сверхнадёжный «ПМ». В свою очередь, «ТТ» прославил Фёдора Токарева, который, кроме всего прочего,  ещё в 1927 году разработал первый отечественный пистолет-пулемёт. Правда, для серийного производства отобрали более позднюю модель «ППД» Василия Дегтярёва, а уже безотказный плод титанических усилий Георгия Шпагина — «ППШ-41» вошёл в число овеществлённых символов Великой Отечественной войны, попав даже на памятники той эпохи.

Естественно, Михаил Марголин встречался, консультировался и порой сотрудничал практически со всеми знаменитыми советскими оружейниками, но значимых государственных наград у него было несоизмеримо меньше. Возможно, ещё и поэтому мужественный военспец законно гордился медалями «За оборону Москвы» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годы». Кроме того, в 1960 году он получил Большую серебряную медаль ВДНХ СССР, а через 5 лет ему было присвоено почётное звание «Заслуженный изобретатель РСФСР».

Невезучему пасынку слепой Фортуны, скорее, казались привычными досадные провалы и роковые стечения обстоятельств. Не зря великий создатель самого тиражируемого на планете автомата Михаил Калашников отмечал: «Я думаю, какой же силой воли, страстностью и преданностью делу надо обладать, чтобы переступить через «не могу» и заниматься работой, выполнять такие обязанности, взвалить на себя такой груз ответственности, какой не всякому зрячему по плечу! Марголин почти никогда не рассказывал о том, сколько неудач довелось ему пережить на тернистом пути конструирования, сколько обидного недоверия пришлось перенести от чинуш, отвергавших саму возможность слепого изобретателя творить, созидать…»

Надо сказать, что жизненный марафон будущего виртуоза малокалиберных механизмов стартовал в дремотном Киеве на шестой год прошлого века. Это произошло 29 января по старому и, соответственно, 11 февраля по новому стилю в довольно обеспеченной семье, которая вскоре перебралась в Первопрестольную. Прямо здесь можно было бы и закончить повествование о детстве удивительного человека, потому что в его собственноручных мемуарах период до двенадцати лет старательно замалчивается. Поневоле приходится удовлетворяться парочкой случайных эпизодов, где фигурирует его «безымянная» матушка, да  единственным упоминанием больного отца, сделанным вскользь. Довольно противоречивые и краткие сведения о родителях удалось почерпнуть лишь в неофициальных интернет-источниках, согласно которым Екатерина Клемм (Гринберг-Самуильсон) профессионально занималась живописью, а Семён Марголин был успешным инженером. Всё бы ничего, да вот почему-то у Михаила отчество Владимирович! Вообще, личность незрячего оружейника, уцелевшего во всех чистках и карательных кампаниях, но явно  обделённого государственными почестями, окутана плотным туманом таинственности, в чём ещё не раз предстоит убедиться. Как бы то ни было, у мальчишки рано обнаружилась наследственная предрасположенность к рисованию в сочетании с художественным вкусом и необузданной фантазией. Крепыш больше ничем особенным от сверстников и не отличался, разве что был не по-детски хватким и любил устный счёт. Наверное, он пошёл в деда Давида Семёновича, не гнушавшегося предпринимательством.

Кровавая бойня растоптала привычный уклад и разбросала близких людей по свету. Марголины тоже покинули насиженные места и в тесной теплушке вывезли больного главу семьи из революционной Москвы на сытую Украину, а вскоре, опасаясь непредсказуемых репрессий и погромов, обездоленная ячейка общества вновь сорвалась в эвакуацию. В торопливой суматохе «интеллигентного бегства» недоучившийся гимназист отстал от родственников и был вынужден мыкаться по знакомым. Когда в октябре девятнадцатого к городу на Днепре неожиданно прорвались части под командованием Ионы Якира, тринадцатилетний киевский Гаврош примкнул к советским войскам и даже поучаствовал в уличных перестрелках, но через сутки паренька отправили домой. Красноармейцам пришлось опять отступать, да только беспощадность боёв и суровый быт не остудили его романтический пыл.

Гражданская война взвалила на детские плечи тяжкий груз взрослых забот. В общем, он «хлебнул лиха». Кочевник поневоле примкнул к беспризорникам, а сразу после восстановления Советской власти отправился на Кавказ, где его мать преподавала в школе-коммуне. Мальчишке довелось работать по найму конюхом, помощником шофёра и матросом. Тогда в Причерноморье ещё продолжались ожесточённые столкновения с национальным уклоном. Конечно, активный паренёк не мог оставаться в стороне от яростной политической борьбы и уже в 15 лет исполнял обязанности коменданта штаба Частей особого назначения в Хосте, а вскоре, направленный в Абхазию, стал командиром взвода и вступил в комсомол. В апреле 1924 года в перестрелке с бандитами случайная пуля угодила в голову бойца. Тяжёлое ранение спровоцировало полную слепоту, казалось бы, лишив всякого смысла дальнейшее «существование в беспроглядной тьме». Однако жажда жизни одержала верх. С помощью товарищей он пытался преодолеть «депрессию тупиковой ненужности», а когда едва не утонул в море и чудом выплыл на голос друга, окончательно излечился от хандры и понял, что не всё потеряно.

Как водится, верные соратники спешно собрали деньги на поездку из Очамчиры в Сухуми. Однако врачи республиканской больницы оказались бессильны, поэтому пришлось отправляться в столицу, но и ведущие специалисты знаменитой Алексеевской глазной клиники, впоследствии ставшей Институтом имени Гельмгольца, тоже вынесли безнадёжный приговор. Таким образом, восемнадцатилетнего парня, по сути, вычеркнули из списков активных строителей светлого будущего, из-за чего «изгой» угодил в жутковатый «инвалидный распределитель», по своему контингенту больше напоминавший приют для «убогих бродяжек» или камеру предварительного заключения. Пожалуй,  такое прозябание могло испугать  похуже смерти. К тому же Марголина не миновала и очередная компания по оптимальному перемещению кадров «в целях разгрузки Москвы». Тогда ретивые члены «аттестационной комиссии» решили отправить «бесперспективного тотальника» по месту рождения — в Киев. Там его никто не ждал, но резкая  смена обстановки, несомненно, пошла на пользу.

В своей документальной книге Михаил Владимирович так описывал «самостоятельный бросок в неизведанное»: «Поезд, громыхнув буферами, тронулся дальше, а я остался на платформе один, среди чужих людей. Раздумывать было нечего, и я пошёл, ориентируясь по памяти и на слух, поводя перед собой лёгкой бамбуковой тростью, которую вырезали мне сухумские друзья… Двинулся осторожно, ощупывая дорогу, пропуская перед собой ломовиков и машины. Вот остановка — звенит трамвай… Больше мне ничего не надо. Забираюсь в вагон, еду и, кажется, будто вижу знакомые улицы…»

Без посторонней помощи отыскав Крещатик и площадь Коминтерна, молодой подранок скоро оказался в горисполкоме, а к вечеру добрался до Киево-Печёрской Лавры и нашёл базировавшийся на её территории образцовый «инвалидный городок», куда его устроили на постоянное жительство.

Летом ему предложили отправиться в столичный Харьков на курсы массажа и врачебной гимнастики при Наркомате социального обеспечения Украины. Их организовал и вёл профессор Трифон Цыганков. Этот однокашник Антона Чехова, служа земским врачом, ослеп и за границей освоил модную профессию. Михаил сразу согласился на переезд, ведь  было просто невыносимо «сидеть сложа руки», поэтому и к обязательному постижению системы Брайля тоже отнёсся с пониманием. С дореволюционных времён он неплохо знал немецкий и французский языки, помнил начала латыни, что помогло быстро освоить азы рельефно-точечного шрифта. Бесконечную череду прочитанных пальцами книг открыл «Царь Фёдор Иоаннович» Алексея Толстого. Полтора года напряжённой учёбы вперемешку с калейдоскопом значимых событий сняли последние мучительные сомнения. Пришла вера в свои силы, а затем захлестнуло вполне осознанное желание: «Трудиться наравне со зрячими!»

С ворохом планов и надежд неуёмный юноша в 1926 году вернулся в Москву, где уже обосновалась его родня. Правда, устроиться массажистом не удалось, но благодаря курсам пролетарского актива он с головой окунулся в бурную общественную жизнь, и вскоре по инициативе тотальника в Центральном доме комсомола возник первый в столице учебный «военный кабинет», начальником которого его самого и назначили. Талантливый наставник по-большевитски страстно проводил теоретические занятия и тематические игры с патриотическим уклоном. Увлечённый пропагандист популярных технических видов спорта помогал ребятам правильно разбирать и снова приводить в рабочее состояние средства индивидуальной защиты и штатное оружие Красной Армии. Хочется подчеркнуть, что мощную материально-методическую поддержку неутомимому инструктору оказали Замоскворецкий районный комитет ВЛКСМ и авторитетное оргбюро «Общества содействия обороне, авиации и химическому строительству».

Изумительной кульминацией воспитательно-просветительской деятельности Марголина стало празднование одиннадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда на сборный пункт не явился внезапно захворавший командир комсомольского батальона. Именно Михаил отвечал за проведение политического мероприятия и в кризисной ситуации не растерялся. На виду партийно-советского руководства, с широко распахнутыми, но незрячими  глазами, рисковый комиссар уверенно прошагал по Красной площади во главе спаянных рот Замоскворечья. Он ориентировался на ритмичную дробь и чётко следовал  за барабанщиком, проведя сводный отряд парадным маршем, ни разу не сбившись!

Авторитетный вожак молодёжи в 25 лет стал членом партии большевиков. Его приняли единогласно, хотя он и оставался кандидатом дольше обычного. Отсрочка была связана с важными командировками, а главное — с выездом на село для участия в коллективизации. Тогда же фанатичный трудоголик, учившийся в губсовпартшколе, «заразился вирусом военно-прикладного  изобретательства». Толчком к погружению в технические глубины послужило знакомство с комбригом Александром Смирнским, поражавшим мишени ещё на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме и потом побеждавшим на чемпионатах СССР. Он лично разработал мелкокалиберный «наган» и три учебных винтовки, поэтому превосходно разбирался в тонкостях проблемы и сетовал, что конструкторы совершенно не думают о нуждах спортсменов, хоть сами частенько и стрелять-то толком не умеют. Опытный офицер не видел перед собой «увечного иждивенца», а тем более «ущербного инвалида», предрекая самоучке блестящее будущее. Основанием для лестных прогнозов служили ещё наивно-прожектёрские, но смелые проекты доморощенного экспериментатора, который к тому времени ухитрился придумать противогаз с биозащитным фильтром, крылатый дирижабль и подводную лодку с движителем без гребного винта. На поверку оказалось, что его ключевые «интуитивные открытия» уже совершили продвинутые предшественники, а он об этом и не подозревал. К тому же кое-что и вовсе изобретать не стоило из-за практической бесполезности, абсолютной непригодности к реальному внедрению или умопомрачительной дороговизны производства. Только эти неудачные попытки свидетельствовали о незаурядном уме, терпеливом упорстве и смелой фантазии кандидата в первопроходцы. При симбиозе таких ценных качеств, дополненных багажом библиотечной премудрости, можно было надеяться на беспрецедентный эффект. 

Проявив способности к инженерному творчеству, по сути, настырный дилетант без технического образования приступил к серьёзным изысканиям и сразу ощутил катастрофический дефицит  профессиональных знаний. Ему  пришлось самостоятельно постигать  устройство машин, теоретическую механику и сопротивление материалов. Он был вынужден признать, что для создания собственного суперизделия сперва необходимо пройти суровую школу реального производства, улучшая отдельные комплектующие или упрощая чужие крупнотиражные модели, имеющие спрос у потребителей.

Уникальные экспонаты минувших эпох, а также  замечательные новинки пытливый трудоголик находил и скрупулёзно изучал на складах и выставках, в арсеналах и музеях. Обильную пищу для размышлений давали конструкторские бюро и цеха заводов. Хотя чувствительность пальцев даровитого самородка уступала компенсационным возможностям тотальников от рождения, всё-таки приоритетным инструментом познания стало  «вдумчивое» осязание. К тому же он умел отлично считать в уме и быстро научился вслепую вырезать свои макеты из пластилина и воска, хозяйственного мыла и дерева. Неиссякаемый «генератор идей» на ощупь определял размер с точностью до сотой доли миллиметра, а так как «математическим Брайлем» не владел, заодно приноровился «диктовать» сложные чертежи, существовавшие лишь в его воображении. При этом  выручали прежние навыки, въедливость и отличная зрительная память. Выдающийся мастер точных линий Аркадий Похмельнов иногда умышленно допускал крохотную ошибочку, а Михаил Марголин должен был её «не глядя» обнаружить. Даже рабочие иной раз изготовляли причудливые детали прямо с его слов. Когда классный фрезеровщик впервые успешно выполнил задание «на слух», он даже глазам своим не поверил. Ну, ведь получалось!

Владимир Бухтияров

Окончание читайте в следующем номере.

С ЛЮБОВЬЮ — О ВОЛНУЮЩЕМ

ДОМ НА ФУНДАМЕНТЕ ЛЮБВИ

Моя собеседница, инвалид первой группы по зрению Светлана Киселёва, живёт в посёлке Запрудня Талдомского района Московской области. Ей 36 лет. Она мама троих детей, музыкант, руководитель кружка в Доме культуры, хозяйка и жена, а ещё — верующий человек, утверждающий, что наша судьба — в руках Божьих. Мы говорим о жизни,  семье, детях, работе — в общем, о том, что составляет суть нашего бытия и на чём строится наше счастье. За время общения мы очень сдружились. Я узнала о ней много интересного и полагаю, что её пример поможет молодым современным женщинам найти свой путь в этом сложном, но таком прекрасном мире.

— Света, расскажи, пожалуйста, о корнях.

— Родилась я в республике Татарстан, в городе Елабуга. Нас было трое у мамы Клары Николаевны и папы Александра Фёдоровича. Моего старшего брата родители усыновили. В больнице, где санитаркой работала мама, появился отказной ребёнок. Вот он и стал их первенцем. Своих детей у них тогда не было, хотя после свадьбы прошло более десяти лет. Но благое дело воздалось сторицей. Через два года мама забеременела мной. Потом родилась и младшая сестрёнка. Вот так нас и вышло трое. Дружная и весёлая семья.

Мой родной город уникален тем, что в нём жила известная поэтесса Марина Цветаева. А ещё у нас есть музей художника Ивана Шишкина. Помнишь, картину «Утро в сосновом лесу»? Это он написал.

— Тебе нравилось жить в многодетной семье? Ты, наверное, тоже мечтала о такой же?

— Я никогда не думала о том, много нас или мало. Но лично я не хотела много детей. Мой сознательный возраст пришёлся на трудные 90-е годы. Кушать особо нечего, зарплату родителям не платили. Спасал огород и собственное хозяйство. У нас были свиньи, курочки, а ещё и корова. Я научилась доить её, ухаживать за ней. Выгоняла в стадо, а потом встречала. Дел было много, надо было помогать родителям, они ведь ещё и в совхозе работали. Я видела, как они выкладывались, чтобы прокормить детей, и уже тогда начала понимать, что большая семья — это большая ответственность.

— А тебе поблажек не делали?

— Требования ко мне у мамы и папы были такими же, как к моим брату и сестре. Работала наравне со всеми.

— Когда к тебе пришло осознание, что ты всё же инвалид?

— Проблемы со зрением у меня начались рано, но они были незначительными. На третьем месяце беременности мама угорела в бане, и как нам впоследствии сказали медики, именно на этом этапе формируются органы чувств. Не знаю, может, причина моего плохого зрения кроется в этом, но для нынешней жизни это неважно, я об этом не думаю. Первые операции мне начали делать почти сразу же после рождения. Я прошла через многих специалистов, тем не менее, особых результатов не было. А во время оформления инвалидности по зрению поняла необратимость процесса. Но на судьбу не жалуюсь.

— По какому принципу ты выбирала профессию?

— Сначала я решила, что буду массажистом. Но мне сказали, что с моим заболеванием работать по данной специальности нельзя. Другого выхода, кроме как поехать в Курское музыкальное училище, у меня не было.

— А как же творческие способности?

— В 16 лет я пошла работать на УПП ВОС. Одновременно училась в вечерней школе. Участвовала в самодеятельности. Куда меня только ни носил интерес! Всё было моим, в том числе и пение. Молодо — зелено.

— Рассматривала ли ты возможность получить другую профессию?

— До того момента, пока в моей голове чётко не засела мысль о том, что я плохо вижу, очень хотела быть полицейским. В нашем городе была школа милиции. Будучи ребёнком, а потом и подростком, кроме как студенткой этого учебного заведения, никем себя больше не мыслила. Я всегда думала, что это моё призвание. Я и сейчас полагаю, что если бы была зрячей, обязательно стала бы полицейским. А оказалась на распутье двух дорог — музыкант или массажист. Другие мысли в голову не приходили.

— Как отнеслись к твоему творческому выбору мама и папа?

— Они были против. Я не послушала их. Тогда уже сама зарабатывала, купила билет на себя и свою подружку и отправилась в Курск. Очень сильно хотела научиться вокалу, заняться постановкой голоса.

— И что из этого вышло?

— Было очень трудно, особенно если учесть, что я не имела базового музыкального образования. К тому же меня пугали моим будущим педагогом. Мол, попала к монстру. Но оказалось, что Зоя Ивановна Москалёва мне была послана Богом, я могу сказать, что это человек, давший мне дорогу в жизнь. Она преподавала хоровое дирижирование. Поступив на это отделение, я ей попросту досталась как остаток от имеющих музыкальное образование, которых расхватали другие. Возможно, это Божий промысел. Я всю свою жизнь буду ей благодарна, и молиться за неё.

— Чему же она тебя научила?

— В сущности, Зоя Ивановна дала мне всё. Она научила меня работать над собой, над своими ошибками, умению прощать, а самое главное — просить прощение. Могу утверждать, что большую часть личных качеств привила мне учительница. Я же пришла к ней, в сущности,  деревенщиной неотёсанной. Она старалась дать нам не просто музыкальное образование, а сформировать духовный мир, читала нам много книг. В годы учения я побывала там, где никогда не была. Например, мы ездили в усадьбу Поленово, которая находится в Тульской области, там жил художник-передвижник Василий Поленов, были в Ясной поляне, которую прославил Лев Толстой, в родовом имении Ивана Тургенева Спасское-Лутовиново.

Мы осмотрели дворцы Санкт-Петербурга, гуляли по Москве. Для нас организовывали очень интересные встречи, можно сказать, что я видела легенд отечественной культуры. Например, в Большом зале Московской консерватории я побывала на репетиции концерта Академического симфонического оркестра, лично познакомилась с его руководителем и главным дирижёром Юрием Симоновым. Это было что-то непередаваемое!

Зоя Ивановна заложила в нас культурный фундамент, который потом послужил основой для большей части моей собственной жизни. С её помощью я стала личностью, женщиной мыслящей и понимающей. Она говорила, что мы должны быть другими, по той простой причине, что мы девушки. Например, прививала нам необходимость смирения и мягкости. Вместе с ней мы очень часто ходили в церковь. Она дала нам умение петь на клиросе. Мы впитывали всё как губки, нам  это нравилось. Вместе с учительницей мы стояли службы. Даже на Рождество, когда она идёт долго. Это не было простым простаиванием, мы принимали во всём этом празднике активное участие. Это самые приятные впечатления. Ты выходишь после такой службы — на улице ночь, а ты, полная благоговения, идёшь на другой конец города. Понимаешь, что скоро утро, а тебе вот только сейчас удалось соприкоснуться с таинством. Я не могу передать это словами, потому что это надо ощутить, это часть внутреннего мира человека.

— Где ты познакомилась со своим мужем Алексеем?

— Это было в Курске. Я училась на первом курсе, а он уже на четвёртом. Его друг занимался у моей преподавательницы. Однажды они пришли в класс вместе. Я ему очень понравилась. Но мне это не нужно было, я же приехала за знаниями. Хотела получить специальность. Однако уже на втором курсе вышла замуж.

Нам дали комнату, как и всем семейным парам, в общежитии. Потом уехали к нему на родину в Подмосковье. Жили вместе с родителями мужа. Не сказать, что всё было гладко и радостно, но со временем острые углы стёрлись, и осталась только радость от общения друг с другом. Сейчас мы не живём вместе со свёкром и свекровью, но отношения у нас очень тёплые.

— Когда у вас родился первый ребёнок?

— Наш Слава появился на свет в апреле 2005 года. Ещё во время беременности я старалась найти работу. Ходила в музыкальную школу. Остаток зрения был хорошим. Меня туда на работу не приняли. Самое обидное, что директор был выпускником всё того же Курского музыкального училища, почти не видел. Он сказал, что не может меня принять, потому что нужна другая специфика, определённые условия. Работу я не нашла. Решила, значит, пока мне это не надо. Тем более через год и девять месяцев родилась Маша, а через четыре года — Никита.

— Как у них со зрением?

— Многие незрячие страдают предрассудками, связанными с тем, что если они оба не видят, то и дети могут родиться точно такими же. А может, это и не предрассудки, но такое мнение в среде незрячей молодёжи существует. Мой муж тоже из тех людей, кто очень сильно боялся этого. После того как родился первый ребёнок, который оказался зрячим, нам стало проще.

Я ездила к Святой Матроне, просила, чтобы у ребёнка не было проблем со зрением. Так делала для каждого своего малыша. Естественно, когда я забеременела в первый раз, то обратилась к местному гинекологу. Она сделала большие глаза и повела меня к окулисту, задаваясь вопросом, а можно ли мне вообще рожать. Для меня это был шок. Я же раньше жила в большом городе, где в незрячих семьях дети росли вполне благополучно. Окулист дал положительный ответ.

В течение всей беременности врач не могла решить, каким способом мне всё же родоразрешиться. Направила на консультацию в Московский институт акушерства и гинекологии. Помимо этого, я посетила генетика, там мне дали заключение, что вероятность рождения зрячего ребенка составляет 95%. В сущности, я и без этого понимала, что всё будет хорошо, я же отчаянная оптимистка!

— Что изменилось в твоей жизни после рождения ребёнка?

— Очень многое. Круг проблем расширился, поменялись и эмоции. Конечно, бессонные ночи и постоянная нервотрёпка сильно сказались на моём самочувствии, особенно на зрении. Хотя радость за себя и свою семью неописуемая.

— Кто тебе помогал на первых порах?

— С самого начала мы с мужем потерялись оба. Помочь было совсем некому, потому что свекровь неожиданно попала в больницу. Я пригласила тётушку, которая приходилась нам дальней родственницей. Она приходила ко мне в роддом, потом нас встречала, показала нам, как первый раз купают ребёнка, вместе мы прокипятили пустышки, бутылочки. Нет, рожать не страшно, просто, что потом делать, когда ты привезла ребёнка домой, на первых порах не знаешь.

Муж, как умел, подготовился. Купил кроватку, ванночку, коляску — всё то, что зависело от него, он сделал, а самое главное — встретил с цветами. Остальное бремя забот падает на плечи мамы. Чем старше становится ребёнок, тем ком проблем больше. Хотя со временем помощь мне совсем уже была не нужна, справлялась сама и получала от этого процесса ни с чем не сравнимое удовольствие. Я привыкла во всём полагаться на себя. Если уж совсем не получается, то могу и попросить. Искупать или накормить ребёнка я могла и самостоятельно. Приноравливаешься, учишься, с опытом это перестаёт быть сложным. К тому же у каждой женщины есть материнский инстинкт. Несмотря на то, что женщина не видит, этот инстинкт никуда не девается. Он присутствует. Потом, когда рождается ребёнок, открываются и другие каналы получения информации. Ты начинаешь чувствовать, что хочет малыш. Например, почему он кричит, почему что-то делает так, а не иначе, куда и зачем ползёт, когда осваивает мир, почему молчит или издаёт какие-то звуки. В целом, тебе становится понятен его язык. Со вторым и третьим это уже не сложно. А когда детей много, то они уже могут заменить меня в каких-то ситуациях. Да, безусловно, под контролем, но в любом случае могут. Мне кажется, что чем больше детей, тем лучше.

— Какая самая большая проблема возникает в воспитании незрячей мамой подросших детей? Сегодня Славе уже двенадцать лет.

— Первая проблема — это невозможность и неспособность отследить их внешний вид. Зрячей маме невольно бросится в глаза, в чём ребёнок отправился в школу. Мне же нужно постоянно помнить об этом и целенаправленно контролировать. Другая проблема — домашние задания. Я не могу проверить их, а также содержание дневника. Правда, сейчас уже имеются электронные дневники, что облегчает задачу.

Довольно сложно отследить, где именно гуляют твои дети. Если я отпускаю маленького, которому шесть лет, во двор, то точно, где он находится, я не знаю. Могу понять это лишь по его голосу. Неведомо мне, что он там делает, с кем играет, не озорует ли. Помогает то, что с самого начала старалась строить отношения с детьми на доверии.

— В какой момент твои дети узнали, что папа и мама не видят?

— Мне кажется, они всегда об этом знали. Просто мы никогда не обсуждали в семье, что об этом могут спросить другие. Дочери в детском саду сказали, что её мама слепая. Маша не знала, как ей на это реагировать. Придя домой, сразу начала задавать вопросы, а я опечалилась. Важно говорить с детьми о своих проблемах со зрением, потому что им придётся отвечать на вопросы окружающих. К примеру, могут спросить о том, почему твоя мама за тебя держится. С возрастом дети научились отвечать на это, их сверстники и друзья спокойно реагируют на такую ситуацию. Во всяком случае, никто их не дразнит.

— Бытует мнение о том, что в семье незрячих родителей ребёнок очень быстро лишается детства, так как его рано нагружают совсем не детскими проблемами.

— Я смотрю на это с другой стороны. Дети незрячих родителей растут более ответственными. Они понимают, что есть такие особенные люди, которым нужно и важно помогать. Я своих уж слишком ничем не обременяю. От того, что они лишний раз сходят с мамой в магазин, мало что меняется. Им это даже нравится, они первыми туда бегут. Иногда я их чем-то стимулирую. Могу сказать, сходим, а я там тебе что-то куплю. Но не за поход, а потому что им это тоже нужно. Я могу им что-то предложить взамен, но так бывает не всегда. Нельзя взращивать в них потребление. Не потопаешь — не полопаешь — вот мой девиз. Я считаю, что дети должны быть всегда в труде, а не слоняться бесполезно на улице. У любого нормального ребёнка есть занятие, например, он может рисовать, читать, заниматься чем-то интересным. Важно, чтобы он развивался. Я не считаю помощь мне чем-то ущемляющим право моих детей на детство.

— Как в вашей семье распределены обязанности?

— Они поделены между всеми. Стараюсь дать всем детям часть домашней работы, которую они обязательно и беспрекословно должны выполнять. Дела распределяю согласно возрасту и по силам. Например, кто-то выносит мусор, кому-то необходимо пылесосить, а кто-то поливает цветы.

Между мной и мужем обязанности поделила сама жизнь. У меня они женские, у Лёши — мужские. К примеру, я готовлю обед, стираю бельё, слежу за уютом и чистотой дома. При этом Леша меняет полетевший на кухне смеситель, чинит детские велосипеды, а ещё нам всем подбирает качественные девайсы для жизни.

— Светлана, несмотря на семейные заботы, ты смогла найти себе работу. Расскажи об этом.

— Да, у меня сейчас действительно есть работа. Только вот не я её нашла, а она меня. В 2013 году, когда моему младшему исполнилось два года и он пошёл в садик, мне предложили руководить музыкальным кружком в нашем Доме культуры. Я подумала, что пришло время. Раз мне предложили работу, значит, нужно её взять. Это кружок по эстрадному вокалу. Мы разучиваем песни, а потом представляем свой посёлок на различных тематических фестивалях. У кого петь получается лучше, я стараюсь их послать на конкурс, благо, такая возможность имеется. Это нужно для того, чтобы они смогли посмотреть на других, поделиться своим опытом и перенять чужой. Я тоже привожу с таких мероприятий что-то новое и интересное. Так получилось, что дома и на работе вокруг меня всегда дети, я стараюсь отыскать к ним подход, ведь в кружок ко мне приходят и пятилетние малыши, и пятнадцатилетние подростки. Вся моя жизнь крутится вокруг детства. Это прекрасно!

— Света, знаю, что ты окончила факультет психологии. Для чего тебе это нужно?

— Недавно я защитила дипломную работу в дистанционном университете и стала психологом. Мне это нужно для работы с детьми, а ещё — для самосовершенствования и развития. Учиться дистанционно для незрячего — неплохой выход, особенно если есть работа и семья.

— Ты также подала заявку на участие в работе Общественной палаты вашего района, зачем?

— Я пошла туда, скорее, вынужденно, потому что каждый день водя детей в детский сад, отправляясь на работу, в магазин или аптеку, совершая, в сущности, вполне повседневные дела, я ежедневно сталкиваюсь с тем, что передвижение таких людей, как я, по нашему посёлку опасно для жизни. Я хочу донести до власти, чтобы она занялась созданием доступной среды обитания для людей с ограниченными физическими возможностями. Мир должен помогать нам, а не угрожать.

— Чем сейчас занимается твой муж?

— Он так же, как и я, руководит кружком эстрадного вокала, но для взрослых.  Ему это интересно.

— Света, а что бы ты пожелала незрячей женщине, которая ещё не смогла решить для себя, рожать ей детей или нет, создавать ли семью, а если дети уже есть, как быть?

— Как человек воцерковленный, могу сказать, что дети нужны по той простой причине, что мы — прежде всего, женщины. Быть матерью — это наше предназначение. А ещё — это непередаваемое ощущение! Стоит жить ради того мига, когда тебя назвали мамой, ради осознания, что ты кому-то нужен. Я могу сказать тем, кто сейчас находится на распутье, что рожать нужно. Если вы верующий человек, то старайтесь вымаливать у Бога, чтобы у вашего ребёнка всё было хорошо. Можно поездить по святым местам, просто просить. Как говорит Бог – «будет по вере вашей».

А тем, у кого дети уже есть, хочу пожелать терпения, смирения. Конечно, у нас, незрячих, больше трудностей, но впереди нас ждёт нечто уникальное и важное, к чему стоит стремиться. Думаю, в любом случае приятно услышать от взрослого сына или дочери, что ты у меня вот такая, не слишком здоровая, но я тебя люблю и очень горд, что ты моя мамочка.

— Света, а что, на твой взгляд,  можно назвать семейным счастьем?

— Счастье — это когда все вместе. Изначально семья строится на любви друг к другу. А потом она начинает обрастать такими вот «кирпичиками», которые называются уважением, поддержкой, улыбкой, радостью, взаимопомощью и тому подобным «строительным материалом». Тем не менее, весь этот строящийся всю жизнь дом устоит только на прочном фундаменте любви.

Беседовала Вероника Филиппова