Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

РУКА — В РУКЕ

«Сложно грустить о том,

 чего ты никогда не терял»

Я хочу познакомить читателей со своим земляком, талантливым поэтом и чтецом Алексеем Пижонковым. Несмотря на то, что у Лёши проблемы не только со зрением, но и со слухом, своим примером он доказал, что счастливым можно быть при любых обстоятельствах. Алексей искренне верил, терпеливо ждал и, кажется, получил главную награду в жизни — встретил вторую «половинку» и   обрёл взаимную любовь! Но об этом позже, а пока…

 — Лёша, расскажи о себе. Когда обнаружились проблемы со зрением?

 — Я родился в Новомосковске Тульской области 8 ноября 1985 года. Не вижу с рождения, диагноз поставили, когда мне исполнился месяц, да и то случайно: мама обращала внимание на некоторые странности с глазками, но врач убеждала, что всё в порядке, и лишь советовала делать массажик.

 — Какие меры предпринимали твои родители?

 — Мы лечились, лежали в клиниках Москвы, писали в Уфу Мулдашеву, в Йошкар-Олу Севастьянову, последний как раз в то время собирался ехать в Америку, обещал проконсультироваться с тамошними врачами, но и они сказали, что с таким диагнозом нет никаких шансов. Обследовали меня и немецкие специалисты. Мой отец был военнослужащим и в то время как раз служил в Германии. Но и там ничего утешительного мы не услышали.

 — А что у тебя со слухом?

 — Честно говоря, эта тема для меня достаточно болезненная. В детстве у меня был очень острый слух. К примеру, я мог отыскать собаку в траве по шорохуеё лап, слышал шёпот людей, находящихся в соседней комнате, даже начинал играть на скрипке. Когда пошёл в школу, часто стал болеть простудными заболеваниями. Врачи выписали такой препарат, который, как оказалось, даёт осложнения на уши, в особенности у мальчиков. Лет в 14 слух стал резко снижаться, а к 16-ти пришлось надеть аппараты. Сначала я пользовался хотя и импортными, но простыми, однако когда достиг последней, четвёртой степени тугоухости, пришлось носить цифровые. С их получением возникают немаленькие сложности, ведь один такой аппарат стоит 20 — 25 тысяч рублей. Подбираются они индивидуально на основании аудиограммы, но носить их обязательно на обоих ушах, особенно если у человека ещё и проблемы со зрением.

Помню, 4 года назад, а именно таков срок их эксплуатации, пришлось изрядно потрепать нервы. В органах соцзащиты нам объяснили, что теперь всё построено на так называемых тендерах, то есть госзаказ получает та фирма, которая напишет наиболее дешёвый проект. В итоге предложили либо взять отечественные аппараты, либо самому приобрести те, которые нужны, после чего мне возместят затраты, но не более 5 тысяч за каждый. Тогда ввиду отсутствия российского аналога удалось «выбить» швейцарские, но скоро нужно будет получать новые, и как будет в этот раз, пока не знаю.

 — Почему твоя семья осела именно в Твери, а, например, не в столице?

 — Потому что мама у меня коренная тверичанка, и все родственники, в основном, живут здесь. А до этого даже в Эстонии успели побывать, куда отца по службе перевели из Германии.

 — Но ведь учился ты в Московском интернате № 1?

 — Когда окончательно выяснилось, что зрение восстановить не удастся, назрел вопрос о моём образовании. Родители хотели, чтобы я непременно окончил школу. Это было ещё в Эстонии, мы даже писали в Тарту и ездили в Ригу, где работали специализированные школы-интернаты, но там обязательным условием было знание эстонского языка. Когда перебрались в Тверь, вопрос встал ещё более остро, так как возраст уже подходил. В Бежецке (Тверская область), тоже был интернат, но только для слабовидящих. И нам посоветовали ехать в Москву.

Слава об интернате № 1 гремела тогда на всю страну, поэтому попасть туда было крайне сложно. Родителям пришлось обращаться в Московский департамент образования. К счастью, меня приняли.

 — Поддерживаешь ли ты контакты со своими одноклассниками?

 — У нас был очень дружный класс, как говорится, не один пуд соли вместе съели. Конечно, общаемся, хотя сейчас и не так, как раньше, но это и понятно: у каждого своя жизнь, свои интересы, но, думаю, на помощь готово прийти большинство. 

 — Лёша, ты окончил Тверской государственный университет с красным дипломом. Почему ты выбрал профессию историка? 

 — История мне всегда нравилась! Как я иронизирую по этому поводу, любил её до третьего курса. Ну и ещё один аспект: были кое-какие перспективы трудоустройства, но, к сожалению, не срослось.

— Как долго ты работал в знаменитом колл-центре «Телекурс»? Какие возникали сложности? Есть ли, на твой взгляд, преимущества у такого вида занятости?

 — Сотрудничал я с ним где-то полтора года.Основное преимущество, несомненно, в том, что у людей была стабильная работа, причём группа инвалидности в данном случае не играла никакой роли. А ведь именно она, как правило, и становится главным камнем преткновения и причиной отказа. Сам был свидетелем того, как один мой товарищ, юрист по образованию, безуспешно звонил по объявлениям. Работодателей устраивало всё: и диплом, и опыт, но когда они слышали о том, что он не видит, отношение резко менялось. И даже сегодня, когда работодателей обязали брать инвалидов, а в СМИ много говорят о трудоустройстве людей с ограниченными возможностями здоровья, всё-таки стараются взять людей со второй, а ещё лучше с третьей группой.

В «Телекурсе», безусловно, были созданы все условия именно для людей с проблемами зрения: это и специально оборудованные рабочие места, и социальные работники, которые помогали не только внутри здания, но и встречали и провожали до метро или на электричку.

Самая большая сложность — это, пожалуй, найти подход к телефонному собеседнику. Я сидел на горячей линии «Для вас, ветераны», которую организовала Общественная палата РФ к годовщине Победы. С различными просьбами и жалобами к нам обращались и сами ветераны ВОВ, и их родственники. Случалось всякое: порой старики просто рыдали в трубку, и оператор должен был не только подобрать нужные слова, но и не потерять над собой контроль.Такая работа, безусловно, отнимает много душевных сил. Бывало, что звонили люди неадекватные, и здесь тоже важно сохранять спокойствие, не отвечать грубостью на грубость, даже если очень сильно обижали. Явным минусом  была и одинаковая зарплата при неравноценной нагрузке. Например, учащиеся учебного центра получали столько же, сколько операторы на линии. Такое положение вещей порождало ситуацию, когда некоторые специально проваливали квалификационные экзамены и по несколько месяцев сидели в «учебке».

 — У тебя также есть опыт поиска работы и на открытом рынке труда. Расскажи поподробнее, каким образом удавалось находить вакансии? В чём заключались твои обязанности? Как долго там задерживался? И почему пришлось уйти?

 — Да, действительно, некоторое время я работал в офисе одной фирмы. Попал туда совершенно случайно, через знакомых. Узнав об опыте, полученном в колл-центре, меня пригласили на должность менеджера по продажам на телефоне. Через несколько месяцев началась реорганизация фирмы, сотрудников перевели на ip-телефонию, с которой, к сожалению, тогда ещёне «дружили» программы экранного доступа.

Затем появилась надомная вакансия в интернет-магазине, директором которого был сотрудник вышеупомянутой фирмы. Поскольку на предыдущем месте я показал неплохие результаты, он и взял меня к себе. Я обрабатывал заказы с сайта, звонил и подтверждал их, а потом составлял отчёт. Там я продержался год, пока магазин не закрылся.

 — Многим, наверное, известна твоя интернет-рубрика«Библиотечка коллекционера», где ты выкладываешь редкие книги в электронном формате, причём сам их сканируешь и вычитываешь. Это ведь очень кропотливая работа, требующая и временных, и материальных затрат. Почему ты решил это делать?

 — Да, работа и, правда, кропотливая, но мне это нравится. Кроме того, на данный момент я сканирую лишь те книги, которые мне самому интересны. А началось всё, когда я поступил в университет. Практически никаких учебников ни на кассетах, ни тем более по Брайлю не было. Родителям приходилось начитывать мне книги объёмом по 500 — 600 страниц. В общем, к концу первого курса мы пришли к выводу, что это не вариант. Интернет тоже особо не помог, так как учебников в электронном виде и сейчас-то немного, а тогда было ещё меньше. Вот я и начал сканировать учебники для себя. А потом постепенно перешёл и на художественную литературу, ведь, несмотря на бурное развитие всемирной паутины, ещё далеко не всё из того, что хотелось бы почитать, есть в свободном доступе. Наконец, почему бы не поделиться с другими читателями? Так вот и появилась моя рубрика. При сегодняшнем обилии аудиокниг, электронные, конечно, отходят на второй план, но есть и те, кто предпочитает этот формат даже «говорящим» книгам. Да и неизвестно, сколько придётся ждать заинтересовавшие тебя произведения в звуковом или брайлевском варианте. Одним словом, спрос есть, а значит, мои труды не напрасны.

 — Есть у тебя и ещё одна отдушина — поэзия. Что послужило толчком к первому осознанному поэтическому опыту? 

 — Пожалуй, целых три причины: сильные эмоции, чтение других поэтов и то, что у нас в классе многие писали стихи. Сегодня, честно говоря, немного стыдно вспоминать свои первые вирши. Хотя и теперь я не считаю свои творения поэзией в полном смысле этого слова. 

 — Да ладно скромничать, ведь в 2009 году ты даже стал соавтором поэтического сборника «Прикосновение душ»! Сейчас продолжаешь писать? Если да, то в каком жанре?

 — Да, моим соавтором выступил замечательный тверской поэт Аркадий Алексеевич Карачаров. Этот сборник выпустила наша специальная библиотека в двух вариантах: плоскопечатном и брайлевском. Сейчас упражняюсь в жанре эпиграмм, но пока обнародовать свои опусы не рискую.

 — Летом 2014 года тебя приглашали на годовщину открытия «Дома поэзии» нашего земляка Андрея Дементьева. Поделись впечатлениями от этого грандиозного события в твоей жизни!

 — Я был на мастер-классе, где молодые поэты Твери и области выступали перед высокими гостями — Ларисой Рубальской, Татьяной Устиновой, Марком Тишманом и другими. Был и Андрей Дмитриевич. Прослушав стихи, они делали нам замечания и давали советы. Не скажу, что сильно волновался, может, потому что уже не первый раз выступал, а может, потому что всех их воспринимал как обычных людей, их известность нисколько мне не мешала. Конечно, не совсем приятно, что Марк обратил внимание на строчку «когда темнее ночи был рассвет» в контексте того, что это написал человек, который не видит. Сложилось впечатление, что меня сначала воспринимают как незрячего, а уже потом — как пишущего. Но это, наверное, уже определённый стереотип, и от этого никуда не денешься. Лично мне не очень нравится, когда в первую очередь акцентируют внимание на ограниченных возможностях, особенно если человек выступал или соревновался наравне со здоровыми, и если он одержал какую-то победу, то и относиться к нему нужно как к равному!

 — Ты довольно активно участвуешь в различных поэтических состязаниях. Перечисли, пожалуйста, имеющиеся у тебя награды.

 — Первую свою награду я получил в 2005 году в Москве. Вообще, всё началось со школы: тогда как раз отмечали 60 лет Победы, и у нас проводился конкурс стихов о войне. Поначалу я не хотел участвовать, так как мои первые произведения приняли достаточно скептически, но меня всё-таки убедили, и, к своему удивлению, я получил гран-при. Потом меня отправили на детский фестиваль искусств «От сердца к сердцу», который проводил центр «Динаода». Там в номинации «Авторская поэзия» я занял первое место. Очень запомнился финал, проходивший в театре имени Маяковского, где с нами на одной сцене стояли известные люди.

В 2012 году стал лауреатом ежегодного тверского областного фестиваля «Путь к успеху». Но особенную гордость вызывает у меня участие летом 2013 года в фестивале «Каблуковская радуга», который уже приобрёл статус международного. И важно не то, что там я взял третью премию в номинации «Молодые поэты до 30 лет», а то, что я выступал наравне с абсолютно здоровыми людьми. Также неоднократно побеждал в различных конкурсах, которые проводила наша Тверская специальная библиотека имени М.И. Суворова. У меня есть особая папочка, в которой хранятся все грамоты, а три диплома висят на стене в моей комнате.

Ну, и последние на сегодняшний момент награды — это третье место на конкурсе «Поэтическое ристалище», проходившем в феврале в Петрозаводске, и второе место на всероссийском эстрадном конкурсе чтецов «Живое слово» в июле 2015 года.

 — Расскажи, пожалуйста, поподробнее о «Живом слове». С какими впечатлениями ты вернулся домой?

— Конкурс проходил уже в четвёртый раз, но я там участвовал впервые. Было несколько номинаций: коллективы, оригинальный жанр и солисты-чтецы. Как раз в последнейя и принимал участие. В первом туре наизусть читали стихотворение и поэтические композиции, во втором — рассказы и миниатюры. На мой взгляд, второй тур кудасложнее, так как стихи учить гораздо легче, да и опыт ещё со школы остаётся. В номинации «Солисты-чтецы» было 22 человека из нескольких регионов России, многие из которых — достойнейшие соперники, хотя, насколько я знаю, приехали далеко не все профи, о чём я искренне сожалею — было бы крайне интересно с ними посоревноваться! Молодёжи, увы, тоже было очень мало. Как мне кажется, такие конкурсы, в первую очередь, должны интересовать именно молодых, а старшее поколение могло бы им многое дать в литературном плане. В целом, конкурс мне очень понравился, а вот сервис, прежде всего гостиничный, оставлял желать лучшего. Во всяком случае, если сравнивать с тем же Петрозаводском, Иваново явно проигрывает.

 — В марте-апреле прошлого года ты ездил на реабилитацию в «Дом слепоглухих», расположенный в посёлке Пучково. Что дала тебе эта поездка?

 — Само место мне очень понравилось: деревянный трёхэтажный дом в сельской местности,комната на двух человек, а кормили вообще за четверых! И всё-таки впечатление сложилось такое, будто я попал в какой-то другой мир. Здесь основная масса людей с большими проблемами слуха, разговаривают мало, и в основном идёт общение дактилем — языком жестов слепоглухих. Когда-то я его изучал, но уже всё забыл, поэтому общаться с другими реабилитантами было крайне затруднительно.

Нас возили в музей писателя Николая Островского, сначала мы посетили выставку Владимира Курочкина, он делает очень интересные скульптуры из бронзы. А потом были в зале под названием «Преодоление», где нам рассказывали о людях с ограниченными возможностями, которые чего-то добились в жизни, и чьи работы там представлены. Ездили  и в контактный зоопарк. Там очень здорово! Видели много разного зверья: коз и овец, маленьких лошадей специальной породы, которых в некоторых странах используют как поводырей, ежей и дикобраза, енота и хорька, кролика, морскую свинку, страуса эму и животное под названием сурикат. Я даже раньше не слышал про такое. Нам всех их давали потрогать, некоторых подержать на руках, а потом мы их кормили.

— Твоя самая заветная мечта?

— Пожалуй, восстановление слуха, но это, скорее, из области фантастики. С этим, наверное, я уже смирился. Во всяком случае, если бы мне сейчас предложили одно из двух — зрение или слух, я бы, наверное, всё-таки остановился на слухе, потому что сложно грустить о том, чего ты никогда не терял. Не вижу я всё-таки с детства, а вот слух начал терять уже в подростковом возрасте. Конечно, если бы была возможность и зрение восстановить, я бы не отказался, но слух приоритетнее.

 — Напоследок прочитай, пожалуйста, одно из своих любимых стихотворений.

 — Поскольку «Наша жизнь» по сей день славится своей рубрикой «Давайте познакомимся!», наверное, самым актуальным будет вот это:

Твоё письмо

Твоё письмо сквозь дождь ко мне стремится,

Состав полночный мчится всё быстрей.

Ещё чуть-чуть, и вновь соединится

Душа моя с далёкою твоей.

Твоё письмо — оно моя отрада,

Оно несёт с собой благую весть,

Оно — моя заветная награда

За то, что было, будет, то, что есть.

На этот лист твоя рука ложилась,

Он аромат хранит твоих духов,

И на него твоя слеза скатилась,

Всё мне сказав красноречивей слов.

Твоё письмо — сокровищ всех дороже,

Когда его читаю между строк:

«Люблю тебя, иначе быть не может;

Люблю, покуда есть над нами Бог».

Послесловие

25 сентября 2015 года, в канун своего тридцатилетия, Алексей сочетался законным браком с казанской поэтессой Мариной Платоновой. Ребята познакомились на «Поэтическом ристалище» в Петрозаводске, и эта встреча оказалась судьбоносной. Сейчас новоиспечённые супруги живут в Казани.Искренне поздравляю молодожёнов и желаю, чтобы их союз оказался нерушимым, несмотря на все невзгоды, а любовь ярко освещала их отныне совместный путь!

Беседу вела Анастасия Павлюченкова,

Тверь