ПОЭЗИЯ

 Василий Алёхин,

г. Рыльск Курская область

***

Тебя увидел я впервые

В кольце огня над горизонтом.

Когда в порядки боевые

Ты встала подмосковным фронтом.

Ты нас встречала без поклонов

И провожала без нотаций.

В бой эшелон за эшелоном

Глухою ночью шли уральцы.

Под перестук колёс теплушки

Смотрел я на тебя с тревогой...

Заводов трубы, словно пушки,

Чернели в чёрном небе строго.

Вся ощетинившись  «ежами»,

«Подвешена» к аэростатам,

А так была ты рубежами

И атакующим солдатом.

И до сих пор, встречаясь снова

С весёлой, шумной спозаранку,

Тебя я помню той, суровой,

Москва, моя однополчанка.

* * *

Нет, не забыть того мальчонку...

Невзрачный, светится насквозь,

Зато в шальных глазищах  солнце

Мольбой и радостью зашлось.

...Мы пролежали час под кручей,

Кляня и поперёк и вдоль

И рыжий месяц над водой,

И тишину во мгле летучей,

И чуткий девственный туман,

Что растворялся от дыханья...

Ночь торопилась... А заданье —

На правый берег — к немцам в стан.

Был — первый вдребезги  плотишко.

Был — и уже  нету  старшины...

И друг глазастый тот мальчишка

Возник из зыбкой тишины.

Вихрастый, в старой  одежонке,

Прикрывшей тело кое-как.

«Дядь! — шепчет. — В камышах долблёнка!

Сойдёт для фрицев за топляк».

«Откуда?.. Чей?..»

Он не по-детски взглянул.

И с губ сорвался вскрик:

«Не бойся, дядя... Я — советский!»

И в плаче судорожном сник.

Не рассказать, не высечь в камне

Безмолвный через Сож  рывок,

Ракеты пристальной мерцанье,

Лодчонки хрупкий козырёк,

И кормчего суровый взгляд...

Он нас провёл туда, где в штабе —

Немецком  — на родной усадьбе

Мать расстреляли год назад.

«Язык» — майор был, как находка!

И снова  Сож, сполохов рой...

Уж у черты береговой

Огнём накрыло нашу лодку.

Мужские слезы скупы, святы,

А боль в молчанье  — клятвы боль.

На плащ-палатке, как солдата,

Несли мы кормчего с собой.

Прошёл в санчасть полковник старый,

Не поглядев на «языка»,

И долго просидел устало

У изголовья паренька.

Мольба солдатская упряма...

Придя в себя, взглянув вокруг,

Шепнул он: «Наши! Наши, мама!..»

И все мы прослезились вдруг.

Нет, не забыть тебя, Мальчишка —

Ни слёз, ни доблести мужской…

В сказаньях о тебе мы слышим

И в песнях славим подвиг твой.

Но нет священнее скрижали,

Был не один тому пример —

Как в наградных в те дни писали

В графе «партийность» — «пионер».

* * *

Говорят, помянет кто о старом...

Поговорке той скажу в упрек:

Тридцать два нас было...

Санитары вынесли живыми только трёх.

И не книгой, а страницей белой

Жизнь легла под скальпель и под шприц.

Уж потом я эту книгу делал

Из горящих строчек и страниц.

Был абзац короткий самым страшным

От повтора в клиниках глазных:

Впредь смотреть глазами в день вчерашний,

Сердцем  — в каждый настоящий миг.

Оттого пошаливают нервы,

Если день был крут и хлопотлив,

Птицы пьют рассвет в росинках первых,

Мне ж заря — с полуночи разлив.

Видно, память раннюю побудку

Протрубила в неурочный час:

Нынче мне приснились незабудки,

Взбудоражил артналёта бас...

Будто не во сне — в туманной сини —

В тот же час, что в сорок первый год,

Где-то на окраине России

Кровью обагрился небосвод.

И Огонь, тот, Вечный, что полвека

Освящает подвига порыв,

К памяти взывает человека, —

Полыхнул в глаза как мирный взрыв.

Говорят, помянет кто о старом...

Нет, уже не только о былом,

Что для нас непреходящим стало,

Мне напомнил канонады гром.

* * *

Я так хотел бы петь о соловьях

И о мальчишках, в бантики влюблённых,

А сам стихи слагаю о боях,

О сверстниках, бедою обожжённых.

Я так хотел бы многое забыть,

Но не могу — не позволяет совесть.

И пусть мне юность пылкая простит

Мою порой невольную суровость.

Она — не в назиданье, не в упрёк

За модный стиль, за новый жизни почерк...

Она, как рана с тех военных пор,

То зарубцуется, то вдруг закровоточит.

И предо мною предстают опять

За землю русскую в броске неодолимом —

Отвоевавшие её за пядью пядь —

Мои ровесники и побратимы.

Как нам тогда хотелось всё успеть!

Они остались юными поныне —

Им обелиски не дают стареть

На всём пути от Волги до Берлина...

Они с тобою, юность, и теперь

Своей мечтой, судьбой своей короткой.

Ведь это их Победой в Космос дверь

Открыли их сыны — их одногодки.

Ведь это с Безымянной высоты

Да с той — у незнакомого посёлка

Слетают ветры века...

Юность, ты дружна с ветрами,

Как с запевом звонким,

Как с соловьями курскими в саду,

Антоновками в розовом  тумане...

И я к тебе с легендами иду

О грозовом минувшем урагане,

И я о нём рассказываю вновь,

И убеждён — тебе суровость эта

Нужна как материнская любовь,

Как песня, что отцами не  допета.