ПАМЯТЬ СЕРДЦА

ПОДВИГ

Мне довелось быть свидетелем массового детского подвига. Однако вынужден начать свой рассказ издалека.

Бушевала треклятая война. Я был изранен, контужен, ослеплён. Боли, головокружения до потери верха-низа; госпитали, операции, перевязки… Долгая, тяжкая эвакуация до Ташкента… Увы, там тоже бедствия гнули людей до предела переносимости. В 400-тысячный город прихлынуло три миллиона беженцев! Ежедневно спецотряды собирали трупы в «апартаментах», коим крышей было небо. Эвакуированные гибли от болезней, голода, жёсткого летнего зноя, зимней промозглой стужи и бандитизма. Меня там хронический колит, ревматизм, пеллагра едва не «эвакуировали» в вечность…

1943 — 1944 учебный год. В школе для слепых детей нужного мне русскоязычного класса не оказалось. Администрация, учитывая мою измождённость, определила меня, мальчишку, в 5-й класс массовой школы для девочек, находившуюся в соседнем дворе. Здесь-то и произошло почти невозможное.

Учительница математики вдруг стала фурией. Укоры её были справедливы, но уж очень нервны и резки. Девочки зашушукались…

Учащимся давалась подкормка — 50 граммов хлеба с примесью жмыховой муки. Стоил этот кусочек пятак. Иногда, особенно в честь «красных» дат, вместо хлеба являлись пирожки из такой же муки со свекольной начинкой. За пирожки взималось по 55 копеек (замечу, тот хлеб и те пирожки были аппетитнее и желаннее нынешних круассанов). Староста собирала деньги и на большой перемене мчалась за заветным кульком.

Восьмое марта. В ту пору — обычный рабочий день. Входит «фурия». Староста Погорелова от имени класса поздравляет её с Международным женским днём и вручает подарок — 45 пирожков!

Это ли не подвиг?! Голодные дети отдали свой «прикорм» голодной учительнице!

Она буквально онемела… Как мне потом рассказала степенная отличница Инесса, слёзы текли и текли по её щекам, и вместе с ней молча плакал весь класс. А со двора доносилось:

«…Ты видел Севастополь, ты знаешь Ленинград, мой старый морской бушлат…» Это 5-й «в» на уроке физкультуры маршировал под эту песню.

Наконец, учительница справилась со спазмом в горле, вытерла слёзы, произнесла: «Простите меня! Недавно получила «похоронку» на мужа… Четверо сирот при мне, мал мала меньше… Горе у всех у нас невыразимое… Но тем более надо упорно работать».

Где вы теперь, милые стойкие бывшие девочки? Помните ли о своём великодушном порыве? Здоровья вам, незабвенные! Э-эх, современным нуворишам иметь бы столько чуткости и столь благородные помыслы…

Евгений Терёшкин