Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

К 90-летию  ВОС

КАК ЭТО БЫЛО

Чуть больше года остаётся до юбилейного дня, когда Всероссийское общество слепых будет отмечать девяностолетие. Юбилей —  это, прежде всего,  подведение итогов. При этом сразу же всплывают вопросы: что было до этой даты, какие пути пройдены, какие вехи расставлены. Они, эти вопросы, совсем не праздные. Не зная истории, не двинуться вперёд, не понять, каковы были успехи, где допущены ошибки, какими качествами обладали предшественники, почему они остаются в нашей памяти.

За 90 лет пройден большой и сложный путь. Всероссийское общество слепых стало одним  из крупнейших общественных объединений инвалидов в стране, ведущим многогранную и разнообразную деятельность по социальной реабилитации граждан. Заслуженным авторитетом пользуется оно и за рубежом.

Мы начинаем серию публикаций об этапах  его создания и развития, прежде всего, производственно-экономической базы — от примитивных мастерских с кустарной организацией труда до крупных специализированных предприятий с высоким уровнем механизации, от простейших изделий — до сложнейших электротехнических, от убыточных — до рентабельных  производств.

О былом вспоминают специалисты, много лет  занимавшиеся в Центральном правлении ВОС развитием и совершенствованием производства:  Анна Павловна Язвина, заслуженный машиностроитель РСФСР, Почётный  член  ВОС, член Совета ветеранов при ЦП ВОС, 30 лет руководила производственной деятельностью Общества, и Лев Рувимович Либман, заслуженный экономист России, многие годы был одним из ведущих специалистов ЦП ВОС. Позднее работал главным инженером в аппарате Центрального правления Всероссийского общества инвалидов, защитил кандидатскую диссертацию по социально-трудовой реабилитации инвалидов.

Начало

Одним из первых вопросов, ставших перед Всероссийским обществом слепых уже в период создания, был вопрос трудового устройства всех незрячих, приобщение их к общественно полезному труду. Сегодня вряд ли кто возьмётся отрицать роль и место труда в жизни человека  вообще и  в реабилитационном процессе для инвалидов в частности.  

Созванный в апреле 1925 года I съезд Всероссийского общества слепых избрал Совет ВОС и его президиум, который принимал определённые меры по трудоустройству слепых в артели кооперации. Но подобный подход позволял лишь частично снять остроту проблемы. Решение такой сложной задачи требовало более кардинальных мер и значительных денежных средств, которыми Общество в то время не располагало.

В целях их изыскания был создан торгово-промышленный отдел (ТоргВОС). Но его деятельность  положительных результатов не приносила, и в декабре 1925 года  его ликвидировали. В том же году на паевые взносы членов ВОС и субсидию Московского губернского отдела социального обеспечения в Москве открылось электромоторное объединение слепых (ЭМОС). На его базе позднее, в 1929 году, объединились московские кустарные и полукустарные мастерские для незрячих.

Отсутствие средств  вынудило президиум Совета в 1926 году обратиться в Народный комиссариат социального обеспечения с просьбой о государственной поддержке. Благодаря помощи Правительства начали создавать артели и мастерские. В 1927 году Общество имело 15 учебно-производственных мастерских и 36 артелей. В магазинах, на ярмарках появляются изготовленные руками слепых щётки, корзины, пакеты, электровентиляторы, другие изделия.

Уже с этого времени начинается поиск наилучших форм трудового устройства слепых. Вначале он вёлся двумя путями: организация учебно-производственных мастерских, в которые вкладывали средства, выделяемые государством, и создание артелей на паевых началах, а также  за счёт средств от различных торговых операций.

Конечно, при этом допускались ошибки и промахи. Ведь Общество не имело никакого опыта в решении этих вопросов, не было и квалифицированных кадров, и должной материально-технической базы.  Вот почему III съезд ВОС признал необходимым  передать  60 своих артелей и 13 мастерских в ведение Кооперации инвалидов. Но это не позволило   подобрать доступные для слепых профили производства, обеспечить обучение и нормальные бытовые условия. В связи с этим к 1932 году большинство переданных мастерских и артелей прекратили существование.

В 1933 — 1937 годах учебно-производственные мастерские находились в ведении Управления производственных предприятий Народного комиссариата социального обеспечения РСФСР. Позднее их передали  промышленным и хозяйственным ведомствам, которые, к сожалению, не  могли уделять должного внимания  организации труда слепых, и число работающих  с каждым годом уменьшалось.

Вместе с тем процесс создания собственных производств продолжается. В 1936 году ВОС открывает завод электромоторов в Ленинграде, построенный на собственные средства, и трудоустраивает более 300 инвалидов по зрению.

В суровые годы Великой Отечественной войны наши предприятия  прилагали все усилия, чтобы помочь фронту, внести свой вклад в победу. Значительный приток инвалидов ВОВ поставил перед Обществом важную задачу, имеющую большое  социальное значение: приобщить тысячи ослепших фронтовиков к общественно полезному труду, не дать им опуститься на дно, вернуть интерес к жизни, чтобы каждый нашёл своё место в ней и смог работать, получая от труда материальное и моральное удовлетворение. Многие из них имели жизненный опыт, определённый уровень образования и профессию. А люди постарше были грамотными и квалифицированными специалистами. Они хотели  использовать знания и опыт в производстве более сложных и интересных изделий. Приход в Общество инвалидов войны явился толчком для перестройки производства.

Конечно, положение тогда было тяжёлое. Но главное сделано: определён курс на создание и укрепление собственных учебно-производственных мастерских как основной базы для трудоустройства слепых, которые и стали предтечей современных предприятий. В 1951 году в мастерских работали свыше 14 тысяч человек.

Состоявшийся в 1951 году VII съезд ВОС  наметил конкретные мероприятия по улучшению хозяйственной деятельности Общества и обратил серьёзное внимание на необходимость изыскания возможностей  кооперирования с предприятиями госпромышленности. Успешная производственно-хозяйственная деятельность  позволила Обществу уже в 1951 году  отказаться от государственной помощи и финансировать все затраты за счёт собственных средств.

Кустарные малочисленные артели  постепенно превращались в оснащённые механизированные производства. В 1958 году учебно-производственные мастерские по решению президиума ЦП были переименованы в учебно-производственные предприятия (УПП). В 1959 году на 264 предприятиях уже работали свыше 37 тысяч незрячих. Трудовому устройству такой большой армии людей предшествовали: анализ индивидуальных возможностей слепых, обучение их новым сложным специальностям, внедрение тифлотехнических устройств. Многолетняя практика подтвердила: путь выбран правильный, собственные учебно-производственные предприятия являются наиболее оправдавшей себя формой трудового устройства незрячих.

Существенные изменения в производственной деятельности  произошли после IX съезда Общества (1959 год),  решения которого указали на необходимость  всемерного расширения кооперированных связей с предприятиями госпромышленности, дальнейшей механизации производственных процессов, облегчения условий труда  инвалидов по зрению.

Важной вехой стал X съезд ВОС (1963 год). Он отметил, что укрепление учебно-производственных предприятий, созданная материально-техническая база позволили в основном решить  проблему трудоустройства инвалидов, и определил главные направления дальнейшего развития УПП. Председатель Центрального правления Борис Владимирович  Зимин выдвинул на повестку дня новую проблему: рациональное качественное трудовое устройство слепых (РКТУС), предусматривающую решение комплекса сложных социальных, медицинских и производственных вопросов.   Это, в первую очередь, трудоустройство слепого только на показанной ему операции. Вопросы рациональной организации производства, создания благоприятных условий труда, соблюдения санитарно-гигиенических требований, охраны остаточного зрения, осязания и слуха. Это размещение производственных предприятий в регионах, и как следствие — промышленное и жилищное строительство, возведение клубов, дворцов культуры. Всё это требовало качественного улучшения работы на всех участках. 

      ЛИЧНОСТЬ

«Я ПРОМЕНЯЛ ВСЁ НА СВОИ СТИХИ!»

Честно говоря, я ожидала иных впечатлений от встречи с Алексеем Дутовым, ведь тяжёлый больной, как правило, это угрюмый, озлобленный, озабоченный своим состоянием человек, которого мало что может обрадовать и заинтересовать. Передо мной же сидел симпатичный парень, в комнате работал компьютер, солнечные зайчики плясали по стенам, а обоев не было видно, потому что везде был Виктор Цой. Его портреты и плакаты смотрели со всех сторон. Нельзя было не заметить полку с книгами о нём, выставку значков с его изображением, а главное — диски и кассеты кумира детства, которые занимали огромное место на стене. Вот это да! Каждый входящий сразу оказывался в настоящем музее. Кстати, потом мама рассказала, что однажды сыну было очень плохо, вызвали врача, приехала молоденькая девушка, вошла и вместо того, чтобы срочно оказать помощь страждущему, начала рассматривать редкие экспонаты.

Алексей родился в 1976 году в семье потомственных интеллигентов. Бабушка была заслуженным учителем, дедушка всю жизнь проработал директором школы, мама около сорока  лет посвятила детям, работая в библиотеке средней школы. Она по праву «Отличник народного просвещения». Ясно, что ребёнок с детства был погружён в читательскую атмосферу. Заболев в 5 лет сахарным диабетом, часто лежал в областной детской больнице, а два раза в году ездил в московский центр для коррекции лечения. Мама вспоминает: «Откуда все нормальные люди везли колбасу и сласти, сын притаскивал рюкзачок, плотно набитый столичными изданиями. Он никогда не ставил книгу на полку, пока не прочитывал её». Чуть позже, подросток обязательно разыскивал новые песни Цоя и буклеты о нём. Простые тексты сразу и полностью захватили его, вроде обыкновенная музыка, а как трогает душу, заставляет подтягиваться, быть строже к себе.

 Окончив школу, юноша устроился на работу помощником нотариуса, так как мечтал со временем стать юристом, но зрение стало ухудшаться. По нескольку раз в год лежал в офтальмологической клинике, постоянно наблюдался в институте им. Гельмгольца, увы, операции ничего не дали. Диабет коварен. Потом перитонит уложил его, уже незрячего, в больницу на 2 месяца. Хирург, только выписывая, рассказал всю правду о проведённой операции: «Ты в рубашке родился. Обязательно поставь свечку Николаю Угоднику. Понимаешь, разрезали тебя, а там каша, аппендицит лопнул, нашли его с большим трудом, он был спрятан за печенью. Такую операцию не всякий здоровый перенёс бы, после такого перитонита выживает лишь треть пациентов, а ты диабетик со стажем. Я на второй день и спрашивать не стал: знал, вряд ли... Оказалось, жив!» До сих пор Алексей благодарен этому кудеснику за продление жизни, а икона Угодника появилась в их доме.

  Вскоре пришла болезнь похуже — парализовала всю левую сторону, а ведь Алексей был левша. Но он терпеливо переносил все невзгоды. Постоянно работал над собой. Друзья, соседи помогали ему: подарили эспандеры для разработки кисти и стопы. Чтобы передвигаться по комнатам, протянули верёвки, и он ходил, держась за них. Живут они с мамой вдвоём, она вынуждена была работать, поэтому он сам обсуживал себя: грел обеды в микроволновке, умывался, чистил зубы. Только вот недуг брал своё и настал миг, когда он не смог встать самостоятельно с постели. Вот это уже была не беда, а настоящая трагедия парнишки. Что делать? Сначала просто поглощал аудиокниги, которые доставала мама, кроме того, читали по вечерам вслух, а ещё был голос Цоя, который останется для него неким символом непокорённости, его песни давали ему надежду на что-то ещё неведомое, уверенность в завтрашнем дне. А однажды, как вспоминает Алексей в одной из своих книг:

В тот год мне было 30 лет,

Я о судьбе такой не ведал —

Родился искренний поэт,

И с миром потекла беседа.

В году две тысячи шестом

Вдруг поэтически очнулся,

И неожиданно притом

Я сердцем к рифме прикоснулся…

  С той поры начинается новый этап в его жизни. Стихи хлынули сплошным потоком, через них молодой поэт передавал свои чувства, желания, мысли. Он начал записывать их на диктофон, который подарили ему, а вечером мама, вернувшись с работы, переносила их в общую тетрадь. Сначала она была одна, потом их стало  пять, и возникла мысль о покупке компьютера. Как только его поставили в комнате, началась эпоха освоения. В гостях у Алексея побывал корреспондент газеты «Курский вестник» Павел Рышков и рассказал о программе озвучки клавиш. И правда, вскоре у Алексея Дутова появился разговорчивый «Джоз». Радости не было предела! За короткий срок был освоен набор текста, и теперь плодовитый творец сам печатал, а вечером мама корректировала. Кстати, статья, написанная Павлом, «Не видя света, суджанец пишет светлые стихи» помогла облагородить дворик, чтобы можно было выезжать на коляске: районная администрация положила асфальт. Свежий воздух, пение птиц, ласковые лучи солнца сделали своё дело, и работа закипела.
Как-то в гости приехала мамина подруга детства, живущая в Курске, увидела, сколько стихов, почитала их и сказала: «Это надо срочно напечатать! Я найду типографию и узнаю, как это можно сделать». Помогли друзья. Так появилась на свет первая книга — «По ступеням любви». Её раздали всем знакомым, друзьям, соседям. Вот одно из стихотворений талантливого лирика:

Я тебя поцелую?

Не ругай ты меня.

Сам с собой я воюю

В нише ночи, средь дня.

Эти робкие губы

Каждый миг, каждый час,

Манят, манят и губят.

Всё тревожно у нас!

Затем пошла книга за книгой.
В настоящее время их десять. Алексей пишет обо всём, хотя он лишён возможности бродить по лесам и полям, купаться в реке, да просто ходить. Его любимая тема — природа. Сколько создано произведений, серьёзно, а порой даже грустно воспевающих её красоту:

В осень холодно и сыро.

В кучки сбились те, кто смог.

Ветер бьёт неукротимо,

Нападая, как щенок.

Избы сжались все, уткнувшись

В занавески, как в платки.

И пускали дым, проснувшись,

У печурок старики.

Грустно — птицы улетели,

Всюду лишь порхает лист,

Осень, осень в самом деле,

Выходя, за зонт держись!

Иногда получается очень образно и трогательно, как-то даже по-детски весело и звонко:

Гибкие ивы склонились над речкой,

Пальцами веток щекочут её.

Томный закат оплывает, как свечка,

Хор лягушачий поёт про своё…

Всего стихотворений  у него более четырёх тысяч. Они о маме, друзьях, братьях меньших, добре и зле, да и много ещё о чём:

Снег тихонько планирует к нам на дома.

Просит он: «Ну, пусти!»

Я ему говорю: «Здесь глухая тюрьма,

так что, милый, прости.

Ведь в ресничках снежинок твоих красота.

Неужели не жаль?

Взаперти для тебя лишь одна пустота,

И глухая печаль!»

Немало стихов он посвятил своему родному городу:

Средь малахита трав, под солнца тёплым ливнем,

Лежит тенистый край, зовётся Суджей он.

Под шёпоты дубрав, под небом ясно-синим

Проходит жизнь моя, тихонько, словно сон…

Кстати, мамина подруга, в прошлом преподаватель детской музыкальной школы, написала музыку к его текстам, в частности, и к этому:

Курский край, речушки да болота,

Журавли да утки в небесах,

Почему-то только здесь свобода,

В этих вот туманах и лесах…

Очень много зарифмованных лиричных переживаний:

По аллее ушедшей любви

Я иду не спеша.

И зови  не  зови,

Зря тоскует душа…

Алексей — верующий человек, местный батюшка, отец Евгений, приходит его исповедовать и причащать на дому. В минувшем году талантливый самородок написал несколько «православных» произведений, некоторые из них прозвучали на праздничном концерте, который был приурочен к знаменательному юбилею, а часть была опубликована в буклете «Между прошлым и будущим. Троицкому Храму — 200 лет»:

За облаками, между птицами,

Стремились души прямо к Богу,

Такая вечная традиция:

Уйдя, искать к нему дорогу!

В 2010 году было необыкновенно жаркое лето, здоровому человеку тяжко, а каково больному?! Захлестнул новый страшный виток болезни — теперь она насовсем уложила его в постель. Не хватало сил даже повернуться, трудно стало глотать. Маме пришлось уволиться, так как невозможно было отойти ни на минуту. Но вот однажды, когда зной спал,  пришла учительница начальных классов С. Савченко и объявила: «Алексей, мои дети провели такой чудесный урок, посвящённый  осени, где читали твои стихи. Я всё записала на диск». Мы, буквально  не дыша, просмотрели его, то смеясь, то плача. Уходя, она добавила: «Ну что это такое, выставку делать не из чего — всего три книги стоят. Ну что ж ты так, давай пополняй экспозицию! Ждём!» Пришлось потихоньку работать: что он наговаривал на диктофон, еле разбирали за полдня, но постепенно речь стала более или менее понятной, конечно, не такой как прежде, но и так — слава Богу! Тесная дружба с этим классом продолжается  до сих пор. Недавно была издана красочная книжка «Как в сказке», рисунки к произведениям в ней сделаны маленькими художниками. Каждый ребёнок получил книгу в подарок! Дети были счастливы. Вместе с ними очень радовались их родители, а больше всех бабушки и дедушки!

На сегодня, хотя и сидеть без посторонней помощи невозможно и даже чашку с водой самому не взять, стихи не покидают Алексея — это его жизнь! Не зря же он так активно готовит к печати десятую авторскую книгу. Вот несколько строк из будущего персонального сборника:

Для жизни мне нужна горбушка хлеба.

И чтоб душа отмыла все грехи.

По сути нищий, я не плачу в небо,

Я променял всё на свои стихи…

Дом Дутовых всегда распахнут для многочисленных посетителей, о чём наглядно свидетельствует пухлый альбом. У них такой обычай: кто приходит впервые, обязательно фотографируется с Алексеем. Далеко не у каждого здорового человека за всю жизнь столько встреч наберётся. Недавно в гостях у них побывали суджанский  мэр и сотрудница газеты «Курская правда» Анна Белунова, которая написала замечательную статью «Пока мне шанс даруют небеса». А люди всё идут, вот и я пришла. Уверена, что ещё побываю здесь не один раз, наслаждаясь тёплым приёмом, горячим чаем и светлыми стихами обыкновенного героя нашего времени — настоящего Человека с большой буквы!

   Ирина Пасько,

председатель Суджанской МО Курской РО ВОС

КРУГОСВЕТКА     

С БЕЛОЙ ТРОСТЬЮ —

ПО БЛАГОСЛОВЕННОЙ ЗЕМЛЕ

Продолжение. Начало читайте в № 12, 2013 г. и №№ 1, 2, 2014 г.

Снова утро, а значит, — дорога. Через несколько десятков километров наш автомобиль завернул к саду специй и лекарственных растений. В  сопровождении местного ботаника отправились осматривать этот «Аптекарский огород» с  пряным уклоном. Там сразу ощутили знакомый запах корицы. Вообще-то это дерево вырастает до пятнадцати метров, но ему не дают, периодически подрезая. Для получения пряности используют двухметровые побеги. С них снимают кору и сушат её на солнце, а после перемалывают в пудру. Пережёвывая кусочки коричной коры в тени высокой пальмы, мы обнаружили небольшое дерево какао, ствол и ветви которого украшали крупные цветы, а в  странноватых плодах, похожих на большой огурец или маленькую дыню, прятались какао-бобы. Неподалёку росли кофейные деревья. В отличие от соседей, на них не было цветов. С веток свисали небольшие эллипсоиды, в каждом — по три бодрящих зёрнышка. Королём  специй является  перец. Он тоже прятался от солнца. Следуя рукой вдоль стебля, нашли гроздь небольших ягод. Их срывают на разных стадиях созревания. Чёрный перец получается из незрелых ягод, а белый — из созревших. Встретились и кустарниковые   разновидности перца чили. Нащупали и веточки с треугольными продолговатыми капсулами. Внутри них — по крохотному семечку, они служат источником вкуса и аромата кардамона. На финише пахучего пробега встретились с благородным сандалом. От его шершавого ствола отходили гладкие ветви с кожистыми листьями. Он вне конкуренции, ведь масло, добываемое из него, используется в медицине и парфюмерии.

Пришла пора познакомиться с изготовляемыми здесь средствами народной медицины. В уютном зале нас устроили в удобных креслах и предложили фирменные напитки. Как говорится, всё со своего огорода. Татьяна остановила свой выбор на какао, я же решил попробовать целебную смесь. В её состав входили кардамон, анис, корица, имбирь и чёрный чай. Употребив его,  ощутил явный прилив сил. Затем стали демонстрировать бальзамы, мази, крема и лекарства, изготавливаемые по традиционным рецептам. Татьяне сделали аюрведический массаж с местными маслами, а я отказался. Супруга  скупила чуть ли не всю аптеку. Нагруженные пакетами с лечебными средствами от всего на свете, возвратились к ожидающим нас спутникам. Пока размещались, нас догнал говорливый фармацевт и вручил в подарок пакет с местным какао и фиточаем.

Когда отправились по дальнейшему маршруту, Ясанта приступил к вводной лекции о древнейшем Анурадхапуре, который основан в V веке до Рождества Христова и назван в честь звезды Анурадха из созвездия Скорпиона. С 380 года до новой эры и вплоть до 997 года он был столицей сингальского государства, но завоеватели  разрушили и сожгли рукотворную «жемчужину Цейлона». Со временем руины поглотили джунгли, лишь век назад начали проводить раскопки, которые продолжаются до сих пор. Если учесть, что город занимал площадь в 52 квадратных километра, археологам работы хватит.

По тропинке, затаившейся в кустарнике, пробрались к очередным величественным развалинам и поднялись по уцелевшим ступеням к остаткам «циклопических» строений. Вокруг высились могучие колонны, когда-то  поддерживавшие их верхние этажи. Люди приходили сюда не только для проведения религиозных церемоний, но и для лечения физических недугов, ведь здесь располагалась своеобразная больница. Мы нашли  фармацевтическое приспособление, в котором перемалывали целебные растения. Судя по размерам желобков для готовой субстанции, лекарства изготавливались в промышленных масштабах. Неподалёку притулился большой прямоугольный камень, а в  нём — углубление в форме человеческого тела. Ясанта объяснил, что его заполняли снадобьями и туда ложился пациент с кожными заболеваниями.

Всего в Анарадхапуре было три обители, в самый крупной насчитывалось  пять тысяч монахов, в остальных ещё столько же. Все они кормились за счёт горожан. В руинах ближайшего строения сразу привлекла внимание каменная плита высотой в метр, длиной метров шесть и шириной около трёх. В ней была выдолблена огромная ёмкость глубиной по локоть. Ясанта предложил определить  её предназначение. Все наши предположения оказались неверными.  На самом деле, мы попали в трапезную. Каждое утро и вечер жители округи наполняли рисом это «каменное корыто», а затем к нему со своими чашками подходила «молящаяся братия». Изрядный посудомоечный опыт подсказал мне, что материал довольно пористый, а значит, выковыривать из него оставшиеся крупинки крайне затруднительно. Знаток местной истории и давнего быта успокоил, объяснив, что кухонному наряду приходилось чистить лишь гладкие медные листы, которыми была вымощена ванна.

В свободное время монахи могли освежиться в бассейнах. Каскад очистных сооружений всё ещё действовал, избавляя влагу от растворённых взвесей. Прямоугольные чаши сохранили герметичность. Внизу стояла дождевая вода. Моя бийская любимица не достала до дна: трость была коротковата. Недаром один из бассейнов  назывался «Слоновьим»  ввиду того, что размерами он превышал собрата. Когда неподалёку молодая ланкийская преподавательница заявила ученикам, что в нём купали мудрых гигантов, возмущённый Ясанта обратил внимание смутившейся девушки на узкие ступеньки, по которым слон просто не смог бы спуститься.

Ясанта укромными стёжками препроводил нас к легендарной ступе Джетаванарама. Летательный аппарат Бабы-яги или атрибут для растирания тут ни при чём. Сами Ланкийцы такие величественные культовые архитектурные сооружения называют «Дагобы». Они выстроены на местах важных религиозных событий, а порой  укрывают в себе реликвии. В здешней ступе замурован кусок кушака Будды. По форме это сооружение похоже на огромное яблоко или приплюснутый купол, покоящийся на идеально круглом основании. Веками ступа Джетаванарама была третьим по высоте монументом в мире, уступая лишь пирамидам Хеопса и Кафрена в Гизе. В  отличие от «египтян», сложенных из громадных блоков, она была возведена из кирпича с уникальными свойствами, который противостоял давлению немыслимой тяжести. Учёные подсчитали: материалов хватило бы на сооружение крепостной стены от Лондона до Эдинбурга. Мы прошагали вдоль всей уходящей ввысь  кладки, скользя по ней руками. У торговцев сувенирами я приобрёл небольшую базальтовую копию ступы и попросил нашего дипломированного «ангела-хранителя» показать, докуда сумел дотянуться. Он поставил мой палец в самом низу. Грандиозность  монумента потрясла!

Некогда в Гималаях Сиддхартха Гаутама после сорокадневной медитации достиг просветления, понял суть вещей и стал Буддой. Всё это происходило в тени «Дерева Бо», драгоценный отросток которого в  III веке до новой эры привезла на Шри-Ланку дочь индийского императора Ашоки монахиня Сангамитта. Непальское растение не сохранилось, поэтому  вот уже на протяжении двадцати трёх веков его островная копия по традиции является святыней для всех буддистов.

Храм Ланкарма, против обыкновения,  не имеет величественных статуй, вместо них за золотой оградой растёт так называемый «Фикус Религиоза». Выйдя из автомобиля, по широкой алее втроём направились к святилищу. Вокруг оживлённо, так как завтра праздник Полнолуния, а поэтому добровольцы сооружают временные кухни, на которых будут готовить угощение для паломников. Мы остановились неподалёку от ограды. К самому священному дереву Бо подойти нельзя, но можно подобрать его упавший лист. Ланкийцы терпеливо ожидали, кому повезёт. Мимо нас с торжественными песнопениями вереницей прошествовала процессия. Монахи несли развёрнутый рулон оранжевой материи, чтобы заботливо укутать ствол. Вдоль соседней аллеи цепочкой выстроились девушки, плетущие огромную гирлянду из красных лотосов — это тоже  подношение. Вокруг царила возвышенная атмосфера всеобщей любви. Снова незаметно подобрался вечер. Мы простились с нашими спутниками и отправились готовиться к новым приключениям.

Наше шестое экскурсионное утро началось традиционно: кофе — и в путь. Когда притормозили возле придорожного рынка, Ясанта заявил, что, наконец-то, может выполнить мою просьбу. Дело в том, что с первого дня на острове я ищу дурианы. Об отвратительно пахнущих и в то же время изумительно вкусных плодах наслышан ещё с детства. Мы уже успели попробовать пленительные мангустины, нежнейшие, похожие на маленькие пушистые мячики рамбутаны, папайю и ананасы разных сортов, а вот разрекламированные литературой экзотические фрукты пока не попадались. Торговец был рад ранним покупателям. Тут же выяснилось, что местные мужчины употребляют дуриан в качестве мощного афродизиака, оттого и сравнительно высокая цена. Выбрали плод размером с маленький арбуз, кожура которого усыпана шипами угрожающего вида. Как назло, начался дождь, пришлось дегустировать деликатес в  машине. Разрезав добычу пополам, я хотел угостить ланкийцв, но они вежливо  и решительно отказались. Пробуем мякоть, которая вроде бы должна была доставить нам «райское наслаждение», но, увы! Рот наполнился чем-то слегка сладковатым, липким, со своеобразным, не особо приятным привкусом. Не осилив и половины элитного товара, безжалостно  выбросили  остатки. «Сюрприз тропической флоры» ещё долго напоминал о себе душком маринованного лука. Запах, конечно, не из приятных, но вполне переносим, приходилось обонять и похлеще. Другое дело, что специфическое амбре моментально  вытеснило из салона все остальные ароматы. Такой стойкости могут позавидовать лучшие парфюмы. Ещё и на следующий день автомобиль встречал нас всеми четырьмя широко распахнутыми дверями, а неподалёку маялся бесприютный водитель Валевит. Недаром из-за характерных свойств дурианы запрещено приносить в самолёты, отели и прочие общественные места.

 Ясанта, вспомнив о своих основных обязанностях, предложил отвлечься от пищи телесной и послушать мини-лекцию об удивительном комплексе древних сооружений, куда мы направлялись. Вот что мы узнали.

Во второй половине V века правил король Датусена, и было у него два сына: старший, Касапа, от наложницы и младший, Могаллан, от любимой жены. Незаконный отпрыск не мог наследовать престол, но он устроил государственный переворот, заточил батюшку в темницу, а позже и вовсе приказал умертвить папу. Младший брат, опасаясь за свою жизнь, бежал на континент. Узурпатор, страшась возмездия, решил построить неприступную крепость, для чего выбрал одинокую скалу, возвышавшуюся на двести метров над джунглями. На её вершине талантливые мастера возвели дворцовую цитадель, а у подножия утёса построили великолепный город, который защищала кирпичная стена и несколько глубоких рвов с водой.

Лишь спустя восемнадцать лет на остров вторгся Могаллан с индийскими войсками. Почему-то отцеубийца, вместо того чтобы отсидеться в мощном убежище, надумал сражаться на равнине. Проиграв битву и понимая, что вряд ли его пощадят, он закололся собственным мечом. Как ни странно, победитель сгоряча повелел до основания снести превосходный дворец. После чего новый монарх вернулся в прежнюю столицу, а на развалинах поселились буддийские монахи, впоследствии тоже их покинувшие. На многие столетия люди забыли о Львиной скале. Только в конце XIX века английский охотник обнаружил заброшенные руины Сигирии.

Дорога вынырнула из джунглей. Наконец-то мы выбрались на свежий воздух и сразу же направились к мосту через отлично сохранившийся ров. Ненадолго остановились на его середине. Ясанта пояснил: в прозрачной воде резвятся рыбы, а мимо по своим делам неторопливо и равнодушно проплывает откормленный крокодил. Тут же нам навстречу с радостным повизгиванием бросились бездомные собаки. Оказалось, это приятели нашего гида. Из своего рюкзачка он достал угощение, а пока они насыщались, Ясанта осматривал их и наносил на раны целебную мазь. Когда «доктор Айболит» закончил оказание первой медицинской помощи, наша сплочённая команда теперь уже в сопровождении «зверской ватаги» продолжила исторический марафон.

Мы шагали по плитам «водяного сада» мимо уцелевших бассейнов и фонтанов, вроде бы до сих пор действующих. Впрочем, недавнего дождика явно не хватило, чтобы оживить водоводы. Подошли к теснине. Вокруг тропки громоздились огромные валуны. Пришлось двигаться гуськом. Очень удобное место для организации обороны.

Крутые марши вывели к террасам, опоясывающим подножие Львиной скалы, на которых некогда росли фруктовые деревья и овощи. Выщербленные  мраморные блоки делались явно не под ноги европейцев. Мои ступни на них полностью не помещались, поэтому я поднимался немного боком. Вот и отвесно уходящая ввысь громада. Это, собственно, и есть Сигирия. По тропе, переходящей в почти вертикальные лестницы, начали подъём. Первым шёл Ясанта, Татьяна — в середине, я — замыкающий.

На опасном участке от пропасти нас отделяло двухметровое заграждение. На ощупь его  поверхность  гладкая, как стекло, потому что отделана полированным фарфором. Некогда, прогуливаясь вдоль «Зеркальной стены», ненавистный властитель мог любоваться своим отражением.

По винтовой лестнице подобрались к очередному чуду. На нижней части скального козырька приютились фрески, которым более полутора тысяч лет. Всё это время они находились на открытом воздухе в агрессивном тропическом климате. Стойкость красок и мастерство древнего гения изумили. Девушки изображены в натуральную величину и принадлежат к различным этносам. Среди них  ланкийки, индианки, китаянки, африканки и даже красотки с внешностью европейского типа. Их изящные ручки украсили  кольца и браслеты с драгоценными камнями, а головки — причудливые причёски. Небесные создания как бы витают в облаках, но в то же время производят впечатление вполне земных женщин. Ещё немного мысленно «пообщавшись» с прелестницами прошлого, Ясанта, грустно вздохнув, решительно заявил, что в наши дни подобного совершенства не встречал.

На одной из промежуточных террас, прямо над  обрывом, завис гранитный монолит продолговатой формы диаметром не менее пятнадцати метров. На ощупь снизу он плоский, а сверху — полукруглый. При штурме, выбив каменные подпорки, можно было обрушить этот «булыжник» на врагов. Только вот как его затащили на пятидесятиметровую высоту? По узким проходам нельзя, да и на верёвках поднять тоже проблематично. Опять же на острове наверняка случались землетрясения.  Почему же громадный валун, лежащий с явным уклоном в сторону пропасти, до сих пор не сорвался? Покинув загадочный объект, по крутой лестнице забрались на обширную площадку. Дальнейший подъём проходил меж двух гранитных лап. Раньше посетители проникали прямо в львиную пасть, потому что  у царя  зверей была гигантская голова, но в незапамятные времена она отвалилась и рассыпалась.

Произошла смена «караула». Отслуживший своё псовый эскорт возвратился на равнину, а к интернациональной экспедиции присоединилась компания «братьев наших меньших», контролирующая этот уровень. Эрудированный и сердобольный буддист взялся кормить и лечить дружелюбных подопечных, предложив нам немного передохнуть. Мы с наслаждением устроились на каменной скамье. Может, на ней когда-то посиживал и сам восточный деспот. Не торопясь, достали воду и восполнили утраченную жидкость. Освежающий ветерок подсушил пропитавшуюся потом одежду.

Опекаемые  новыми четвероногими сопровождающими, направились прямо к львиным лапам. Они настолько огромны, что на ощупь невозможно выделить какую-либо деталь, так что брели как между прогретыми холмами. Иногда мраморные лестницы сменялись металлическими. Ясанта объяснил, что в древности на их месте  были деревянные, которые при необходимости легко разрушали и сбрасывали вниз. Позади и впереди нас карабкались вверх туристы со всего света, много и местных любителей старины. Издалека мы, наверное, напоминали вереницу крохотных насекомых, терпеливо ползущих к вершине муравейника. Иногда впереди образовывался затор: кто-то никак не мог решиться сделать следующий шаг. Мне и Татьяне полегче: мы не видели открывающиеся внизу перспективы, поэтому нам почти не страшно. Временами Ясанта предупреждал: «Ребята, в сторону ни шагу!» Высохшая, было, майка снова мокрой тряпкой облепила спину. В особо опасных местах сбоку пристраивались хвостатые спасатели, стараясь своим присутствием придать нам уверенности. Им невдомёк, что мы не нуждаемся в их поддержке.

Наконец-то грохочущий под ногами пролёт вывел пилигримов на плоское плато, где гулял  довольно сильный ветер. Здесь самая высокая точка Сигирии. Заботливые проводники разных пород отправились обратно к царственным когтям. Нас же встретили их «высокогорные» соратники, контролировавшие данную территорию. Ясанта вновь открыл передвижную «столовую» и «ветлечебницу». Мы в это время перевели дух, а затем  направились к фундаменту разрушенного здания. Он довольно высок и напоминал ступенчатую пирамиду. По трём маршам поднялись к ровной площадке. Именно здесь стоял Дворец короля. Его первый и второй этажи были кирпичными, а третий — деревянным. Задержались у монаршего бассейна. Сколько же нужно было приложить усилий и терпения, чтобы в твёрдой породе выдолбить саженное углубление длиной 30 и шириной  20  метров! От сквозняков купальщиков защищали кирпичные заграждения. Если же хотелось срочно полюбоваться окрестностями, прямо из воды к двум смотровым площадкам вели удобные ступеньки. С неподдельным восхищением Ясанта описывал панорамные виды. Внизу раскинулось зеркало озера, а вокруг него — зелёный ковёр джунглей и квадраты рисовых полей. Они радуют глаз.

Осмотрев все «вершинные» достопримечательности, направились на «грешную землю», а так как на тесных лестницах встречным потокам просто не разойтись, спускались уже по другому склону. Под ногами покачивались и поскрипывали ступени, но спуск прошёл вполне благополучно. Разумеется, наш слаженный «ансамбль» сопровождали сменные отряды «псовой гвардии». Ну вот мы и опять у подножия Сигирии, но её сюрпризы ещё не закончились. Ясанта провёл нас к тронному  залу короля Касапы. Оказывается, это мегалитическое сооружение расположено на открытой площадке. Представьте себе скалу, из которой извлекли параллелограмм со сторонами 6 на 6 метров и высотой около трёх. Затем из единого монолита вырезали древний символ власти  и ограждение вокруг него. Лишний раз убедился, насколько тщательно отшлифованы все поверхности. Ни трещин, ни каких-либо следов соединения я не обнаружил. Казалось, что гранитный престол просто вырос из пола.

К сожалению, время, отведённое на знакомство с Львиной скалой, подошло к концу. По пути к машине я поинтересовался у нашего опытного гида, намного ли ему было тяжелее в экстремальных условиях со  слепыми экскурсантами по сравнению со зрячими подопечными. Он, по-моему, искренне уверил, что ничуть, ведь мы достаточно быстро управились и даже успели осмотреть несколько больше, чем обычные туристы.

Татьяна и Андрей Усачёвы

Продолжение читайте в следующем номере.

ТВОРЧЕСТВО НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

ГОРБУН

А как это всё-таки здорово: ей нет и двадцати, а она уже классный руководитель самого беспокойного четвертого «А»! Мария Ивановна… Звучит как в «Капитанской дочке». И не беда, что половина её класса живёт в соседнем селе. Но, если нужно посещать учеников, будет посещать в любое время года. Чего бы ей это не стоило! Думала Маша, уверенно шагая по дороге к дому. Ещё немного, каких-то пятьсот метров. Сейчас обойдёт заросший молодыми дубами, осинами и березняком, густо сдобренный орешником, калиной и черемухой овражек (в селе их называют вершинками), войдёт в крайний от леса дом, разденется, снимет промокшие кроссовки и куртку, напьётся горячего чая с мёдом. Бабушка давно уже, поди, подсуетилась: и тёплые носочки приготовила, и вкуснятинку какую-нибудь сварганила. Большая мастерица бабушка на всяческие кулинарные изыски! Маша поест, довольно потянется и устроится у компьютера, укрывшись тёплым пледом. Красотища! Перебрасывайся СМС с подругами хоть всю ночь. Впереди выходные. Бабушка, конечно же, немного поворчит по поводу её плохого зрения: «Чего носом в монитор тычешь? Того и гляди экран проткнёшь». И чего разоряется, в очках Маша великолепно видит. Да и подруги все как одна утверждают, что очки ей очень идут.

Пока Маша шла мимо молочной фермы и пруда, было не страшно. Ну, если только самую малость. Коровы такие сильные, спокойные и домашние, уж точно в обиду её никому не дадут. Возле пруда она перевела дух и попыталась запустить камень вдоль воды так, чтобы «голыш» подпрыгивал по поверхности и долго не тонул. Но у неё ничего не получилось. «Эх, криворукая, — пожурила Маша саму себя, — это тебе не двойки мальчишкам ставить». Когда же она приблизилась к кладбищу и пошла по старому церковному саду, то ощутила чьё-то незримое присутствие. В воздухе явственно нагнеталась напряжённость. А после того как вороны, круглый год гнездящиеся в кронах огромных вётел, неожиданно всполошились и дико закричали, Маше стало не по себе. Возникло желание кинуться со всех ног наутёк. На мгновение выглянула заспанная и по этой причине недовольная луна, тускло осветив окрестности. В отяжелевших от непрекращающегося с самого утра холодного осеннего дождя  ветвях придорожного орешника послышалось надсадное рычание. Маша увидела страшное, сгорбленное существо с бл1клыми, ничего не выражающими, к тому же сильно  слезящимися, будто стариковскими, глазами и облезлой шерстью на болезненно впалых боках. Уж не померещилось ли ей это? Маша съёжилась, плотно закрыла глаза и тут же открыла.  

«Оборотень! Горбун!» — промелькнула в мозгу страшная мысль. Видно, правильно говорят в селе, что горбатый Васька Хмурый, живущий в заброшенном доме лесника,  оборачивается по ночам большой собакой или волком —  поди разбери в темноте. И мало того, что оборачивается, но ещё творит всякие непотребства. То заблудившуюся в лесу овцу задерёт, то хорошую встрёпку деревенским шавкам-пустобрехам задаст, то любвеобильную  Нюрку Сброднову в очередной раз в чапыжнике отваляет. Хотя Нюрку в чапыжнике не валял, наверное, только ленивый. Ей такие «неудобства» только в радость.  То бредущего домой после  очередной попойки мужика до полусмерти напугает. А  то телёнка годовалого умыкнёт, варнак, безо всякого следа.  Никто не видел, что это был Васька, но кому же ещё? Почитай,   половину жизни в тюрьмах и лагерях провёл.  Фамилию Васьки в селе словно позабыли. Васька Хмурый — и всё. Иного прозвища его постоянно небритая и оттого неприглядная физиономия с большими подозрительными глазами и не заслуживала.  А она-то, дурёха, ещё смеялась над этим! «Господи всемогущий! Матерь Божья, Свят, Свят, Свят», — зашептала Маша, побелевшими губами. По мгновенно покрывшейся холодным  потом спине  прокатился неприятный холодок. Кричать и звать на помощь? Но что это даст? Кто её слабенький голосок  за плотной завесой древесных листьев и веток услышит?

Многое о горбуне говорили в селе, но чаще плохое. Многое рассказывала Маше её бабушка  Дарья. И что удивительно —  только хорошее. Бабушке почему-то верилось больше. Познакомилась бабушка с горбуном  давным-давно, когда  она, совсем юная и слывшая первой красавицей на селе, училась вместе с ним в поселковой школе и сильно ему нравилась. Правда, прозвища Хмурый у Васьки тогда не было, да и горбуном он  ещё не был. Обыкновенный, вечно улыбающийся симпатичный деревенский парень с огромными карими глазами. Собственно говоря,  и бабушка Дарья тогда была смешливой, жизнерадостной девочкой Дашей. И все предстоящие жизненные передряги виделись такими маленькими и незначительными, что думать о них совсем не хотелось. Отец у Васьки с войны не вернулся. Осталось несколько пожелтевших фотографий, две медали, одна из них — «За отвагу» и парочка писем. Очень хотелось Ваське поступить после школы в военное училище, стать офицером и наподдать, если потребуется, всем недругам-капиталистам. Занимался спортом, водой холодной обливался до самых морозов. А как он со своей «тарзанки» в озеро на самом глубоком месте прыгал! Но не судьба!

Накануне выпускного  хотел он продемонстрировать перед девчонками своего класса, а особенно перед  Дашей, один из своих головокружительных прыжков. И продемонстрировал… То ли полузатонувшая деревянная колода, из которой поили скотину на ферме,  сама приплыла прямо на то место, где он нырял во время весеннего половодья, то ли  кто таким образом зло подшутил,  теперь уже никто и не помнит. Только Васька её не заметил. Врезался в колоду головой. Его, правда, быстро выловили. Но заключение врачей было неутешительным. Перелом одного из позвонков. Предстояло длительное лечение. В перспективе — хорошо, если инвалидная коляска. А о том, что будет ходить самостоятельно,  даже речи не велось. Посещала его в больнице и Даша. Сначала вместе с одноклассниками. Потом стала приходить одна. Целыми днями просиживала у постели больного и всё говорила, говорила. Васька демонстративно закрывал глаза. А в одно из  посещений она незаметно открыла щеколду на окне. Следующей же ночью Даша вспорхнула на второй этаж по водосточной трубе. Уж  кто-кто, а Васька бы непременно забрался. Чем же она хуже? Пять секунд, и отчаянная девочка в постели больного, успев предварительно  вручить шоколадку дежурной медсестре и раздевшись потом донага. Васька пытался отстраниться. Но куда там в его состоянии! И не мудрено, что застал их старенький главврач Порфирьевич,  старикашка сварливый и вечно всем  по этой причине  недовольный. Перепугалась тогда Даша ужасно. И не столько из-за разговоров, которые последуют после её разоблачения. Больше всего на свете боялась она, что её  больше не пустят в больницу. Но никаких разговоров после инцидента не последовало, даже дежурную медсестру не отчитали. Мало того,  каким-то таинственным образом на двери палаты, где проводили ночи два несчастных и в то же время таких счастливых человека, появился замок, запирающийся изнутри. В горячих Дашиных объятиях Васька начал оживать. Сначала у него стали шевелиться руки. Потом он заговорил. Нет, говорить он мог и раньше. Просто жить Ваське не хотелось. А если не жить, зачем тогда разговаривать?

А потом он однажды утром встал с постели. Чего это ему стоило, видела одна только Даша. Васька сделал несколько робких шажочков по направлению к двери. Потом упал ничком и провалялся в горячке несколько дней. Но свой первый шаг после второго рождения он всё-таки сделал! Были после этого и другие шаги. Но эти, первые, бабушка Дарья без слёз никогда не вспоминала. У Васьки начал стремительно расти горб, а верхняя часть туловища кренилась в сторону. А потом Васька куда-то пропал, лет с десяток ничего не было слышно. И вдруг — словно гром среди ясного дня! Попался на краже ценностей из ювелирного магазина. Сильно нашумела тогда серия довольно-таки дерзких ограблений в областном городе. Схлопотал нешуточный срок, половину отсидел — оказалось, что осуждён за чужие грехи. Вышел, но на свободе долго не задержался, сел за драку. Причём предыдущий срок расценили как рецидив. На этот раз отмотал по полной. Потом были другие сроки. И вот уже лет двадцать живёт в полуразвалившемся заброшенном доме лесника вместе с такой же, как и он, больной собакой. Дружбы ни с кем из жителей села не водит. С женщинами не знается, водки не пьёт.

Даша уехала в город. Окончила институт, вышла замуж, родила ребёнка. Но особого счастья в этом браке она не испытала. Муж пил, занимался рукоприкладством и часто, даже будучи трезвым, обзывал её горбунихой. А потом и вовсе исчез, оставив Дашу в чужом ей городе с малолетним сыном. Да и на кого пенять, сама же всё и рассказала про Василия. Думала, поймёт. Нет, не понял! И неудивительно, что Даша, некоторое время спустя, вернулась в родное село. Несколько раз по старой дружбе навещала горбуна в его убогом жилище. Но дальше официальных разговоров дело не шло. И не то, чтобы продолжения отношений не хотела Даша: от продолжения отношений категорически отказывался горбун.

«Какой оборотень! Враки это всё! Оборотней не бывает! А если это горбун, меня он не тронет, — думала Маша, — я так похожа на бабушку Дарью!» Даже когда девушка поняла, что перед ней огромная облезлая собака с поджатым хвостом,  легче ей не стало. Отпускать Машу с миром она явно не собиралась. «Собачка, хорошая, красивая, добрая, отпусти меня, пожалуйста. Если бы было чем тебя угостить, я бы обязательно тебя угостила», — шептала Маша, с грустью вспоминая съеденную полчаса назад шоколадку.  Собака медленно приближалась, ощерив свои страшные клыки, всем своим видом показывая, что никого щадить она не собирается. Маша скинула промокшую куртку и намотала на руку. Читала где-то, что так можно защитить руку при нападении хищника. Но эта мера оказалась совершенно напрасной. Собака без труда сдернула куртку с руки и принялась её яростно рвать.  Мать эту красивую куртку на последние деньги купила совсем недавно, в день девятнадцатилетия. А доживу ли я до двадцатилетия? Рука ниже локтя нещадно саднила. По ладони текло что-то горячее.  «Ну вот и всё, — пронеслось в мозгу, — сейчас почувствует запах крови и вцепится в горло!»

Однако собака не бросилась. Напротив, отпрянула в сторону. Послышалось грозное рычание и  лай другой собаки. Вместе с ней, хромая,  приближался человек. «Горбун», — радостно  подумала Маша, узнав старика. Тот, долго не раздумывая, огрел  разбушевавшегося пса своей суковатой палкой. Но этого оказалось недостаточно, собака набросилась на горбуна. Защищаться было нечем. Палка от удара разлетелась вдребезги. Особой помощи от собаки горбуна ждать не приходилось, хотя старый и больной пёс мёртвой хваткой вцепился в обидчика. Не отставал от него и горбун. Его неожиданно сильные руки  сомкнулись на горле бешеной собаки. Тела дерущихся сплелись в беспорядочно перемещающийся клубок. Маша потеряла счёт времени. Сколько продолжалась схватка? Минуту? Час? А может, целую вечность? Когда она, наконец, очнулась от оцепенения, ни горбуна, ни его собаки рядом уже не было. Тёмная ночная дорога, заросли орешника, мелкий моросящий дождь и мёртвая, ещё минуту назад такая страшная собака. Маша опомнилась только тогда, когда прибежала домой и дрожащими руками закрыла входную дверь на все запоры.

Как и следовало ожидать, собака оказалась бешеной. Пришлось Маше делать прививки и долго залечивать покусанные руки.

Горбуна же и его собаку нашли на следующий день после происшествия в небольшом овражке подле его дома. И непонятно, кто кому помогал: то ли старик из последних сил тащил истерзанную в неравной схватке собаку, то ли собака тянула его, понять сложно. Собака издохла от потери крови, у старика не выдержало сердце…

Проститься с ними Маше не довелось. Тела горбуна и его собаки забрали сотрудники санэпидстанции, дом на всякий случай сожгли: всё-таки бешенство заболевание серьёзное.

Ну, в общем-то, и всё. Хотя вот ещё что. В один из долгих осенних вечеров пришла Маша с работы и, немного передохнув, уселась перед экраном компьютера. Лениво пробежалась по сайтам и совершенно случайно, словно её рукой кто-то управлял, наткнулась на коротенькую притчу.

Жил подле одного села горбун. Никто не знает, когда он пришёл и откуда. К местным жителям со своими проблемами не лез, а вот чужие принимал близко к сердцу. Лечил людей и животных. Деньги в долг, часто без отдачи, давал. Но, несмотря на это, люди его не любили. За что?  Да Бог это знает! Не похожий на нас он какой-то! На их это совести. А в скором времени случился в селе пожар. 

Нашли виноватого и долго били его всем селом кольями. Кого же ещё? Вон глазищи-то у него какие — бездонные! Не иначе, как наколдовал. Успокоились только после того, как затихло убогое тельце. Присмотрелись сельчане и в ужасе попятились назад, осознав содеянное. Потому что выпали из разодранной ветхой рубашонки горбуна на том самом месте, где, по их мнению, был горб, перебитые, переломанные ангельские крылья…

Владимир Рогожкин

ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ

В ЗАЩИТУ НИКОЛАЯ

В двенадцатом номере «НЖ» за 2013 год работник Алтайской краевой  библиотеки для слепых О. Бурилова затронула довольно спорную тему о «говорящей» книге. Автор статьи приводит ряд убедительных доводов против прочтения литературных произведений синтезаторами речи.

Да, действительно, в пору расцвета «дайн» и «протонов» незрячий читатель был избалован художественным исполнением  мастеров слова. Так, неизменным успехом пользовались книги, начитанные Евгением Терновским, Ильёй Прудовским, Валерией Лебедевой и другими популярными дикторами. Но ведь известно, что самое замечательное чтение — это самостоятельное. Причём, совсем неважно, читаем ли мы глазами или скользим пальцами по шершавым страницам. Именно  при таком чтении у нас развивается воображение, которое рисует нам портреты героев произведений, картины окружающего их мира. Проще говоря, такое прочтение будит в нас творческую фантазию, что крайне полезно для общего развития. Перед нами голый текст, на котором хорошо просматриваются его стилистические особенности. Складывается впечатление, что именно с тобой автор делится своими откровениями. А ещё можно рассмотреть авторскую пунктуацию или разобрать по буквам незнакомое слово.

Так вот, точно такой  же эффект    у меня вызывает прослушивание текста с помощью синтезатора. Конечно же, при этом все его настройки должны быть очень хорошо отлажены. И скорость, и тембр, и расстановка ударений. Впрочем, я и сам не сразу привык к такому помощнику, но теперь напрочь забываю, что голос, читающий мне, не есть голос человеческий. Сейчас у меня имеется несколько таких «дикторов». У каждого из них даже есть имя: «Катерина», «Мелена», «Юрий», но я остаюсь верным синтезатору по имени «Николай». За год мы с ним прочитываем более 120 названий самых различных произведений. И пусть он интонационно не передаст мне душевных переживаний Анны Карениной, но предоставит мне возможность прочувствовать эти переживания самому. И уже не отвлекут и не собьют своими переживаниями уважаемые мною Валерия Лебедева или Вячеслав Герасимов. Но при всём при этом, когда я слышу в исполнении Михаила Ульянова поистине бессмертные «Мёртвые души» или «Конёк-горбунок» в трактовке Олега Табакова, у меня неизменно возникает чувство восторга и ощущение праздника в душе. Однако подобные эмоции нельзя переживать каждый день, иначе они перестанут быть такими острыми. И потом, как бывший актёр Народного театра я, прежде всего, восхищаюсь  мастерством подобных корифеев, а ведь при этом достоинства самого произведения невольно приглушаются.

Должен сказать, что целый ряд моих незрячих товарищей разделяют моё мнение и с удовольствием слушают книги «в исполнении» синтезаторов речи. И всё же вопрос этот  не так прост, как может показаться. И моё мнение вовсе не приговор. Думается, что наряду с синтезаторами обязательно должны звучать и живые голоса. К примеру, детские книги обязаны начитывать только мастера слова. Детективы и «женские» романы тоже вполне могут быть начитаны профессиональными чтецами. Но всё же для классики я бы рекомендовал синтезатор.

И ещё. Не хочу обидеть моего уважаемого оппонента, но я заметил, что почему-то синтезатор речи особенно раздражает слух наших зрячих товарищей, а так же тех восовцев, остаток зрения которых позволяет им читать книги глазами. Хотелось бы знать, что думают обо всём этом читатели «НЖ».
 Баритон из колонки
мне читает Толстого.
Равнодушный, негромкий —
про семейство Ростовых.
Мчу за чтеньем неброским
по сюжету в карете
 рядом с князем Болконским,
позабыв всё на свете.


Леонид Авксентьев