Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

«НЖ» — 90

СЕРДЦУ МИЛЫЕ ДОРОГИ

Первая запись в моей трудовой книжке: районная газета «Колхозная правда». Это самое что ни на есть сельское издание размещалось в  одноэтажном деревянном доме со скрипучими ступеньками на самой окраине поселения. Рядом находилась больница, а дальше — лес.  В XIIIвеке здесь была построена крепость. Далёкие предки выбрали для неё место с учётом недоступности. С одной стороны — высокий крутой берег Сухоны, а с трёх остальных — непроходимый лес и болота.

Мы с подругой приехали сюда по распределению после окончания журфака МГУ.  Как коренные столичные жительницы, имевшие о деревне общие представления, с трудом привыкали  к сельскому быту. Во-первых, здесь отсутствовало такое понятие, как транспорт. И нам,  работающим в режиме постоянных командировок, приходилось надеяться только на собственные ноги, летом — ещё и на лодку, зимой — на лыжи. Порой набиралось до   25 километров в день. Для сторожилов  это считалось нормальным. Не пугал их и густой лес, и вой  перекликающихся вдалеке  волков. Но лично я боялась и воды, и леса, и волков.   Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, мы совершенно не знали сельскую тематику.  Придёшь, бывало, на ферму с заданием написать про надои молока,а доярки  показывают на дырявую крышу коровника. Такая ситуация угнетала.

Чтобы не выглядеть наивной беспомощной девчонкой,   повысить собственную самооценку и  не уронить авторитет газеты,  я, например,  посчитала нужным, прежде чем писать свои заметки, поработать  наравне со своими героями  на фермах и скотных дворах. Естественно, поначалу  в качестве подсобницы,  поскольку ничего другого не  умела. Более профессиональные навыки приобрела потом.  Это была очень трудная жизнь, и физически, и эмоционально.   К сожалению или к счастью, я не стала сельским журналистом. Городские корни вернули к себе. Но то время  осталось в душе как одно большое неправдоподобное страдание, для описания которого до сих пор не могу найти точных слов  и образов. Но, как поётся в одной песне, ничто на земле не проходит бесследно.

Так случилось, что  спустя много лет  уже в редакции журнала «Наша жизнь»  мне пришлось вновь  заняться сельскохозяйственной тематикой. Это были 80-е годы, когда  страна по призыву  ЦК КПСС   реализовывала Продовольственную программу. Для  Общества слепых  это тоже была актуальная проблема. Накануне проведённая перепись  выявила большое количество инвалидов по зрению, живущих в деревне и желающих  работать именно в сельской местности. В связи с этим очередной пленум ЦП ВОС  обратил особое внимание на эту категорию населения и рекомендовал местным правлениям  составить специальные планы по их трудоустройству. О серьёзности подхода  к вопросу говорил и тот факт, что сотрудники ЦИЭТИНа  приступили к изучению трудовых возможностей незрячих села и подумывали о целесообразности создания ШВТС  сельскохозяйственного профиля. Для руководителей территориальных организаций, которые успешно решат  задачу,  был установлен поощрительный фонд. Ну, а нам, журналистам, предстояло обеспечить информационную поддержку процесса.  В редакции «Нашей жизни» это поручили и  мне.

Поначалу я напряглась:  вспомнилось былое. Но  потом даже стало интересно окунуться в забытую стихию, тем более тема знакомая, я знала, куда и зачем надо идти, о чём спрашивать и как социально важную  проблему не превратить в компанейщину. Бесспорно, по этой теме работали и другие сотрудники редакции, например, Леонид Никитин, Татьяна Федотова,  но в данном случае пишу, исходя из личных впечатлений.

Что помнится из тех времен? Прежде всего, конечно, поездки по деревням, встречи с людьми и та заинтересованность, с которой они отнеслись к Продовольственной программе. Во многих территориальных организациях проходили собрания, незрячие изъявляли желание активнее работать в личных подсобных хозяйствах, заключали договоры с колхозами и совхозами на выращивание молодняка, сдавали государству излишки собранной на собственных огородах продукции. Результаты командировок радовали. Организационные трудности встречались. Но не так часто. Понятно, без пеших переходов из деревни в деревню по разбитым сельским дорогам не обходилось, но,  в основном, председатели правлений отдавали в распоряжение корреспондентов  персональные автомобили, так что перемещались мы и  с ветерком,  и с комфортом.

Что и кого мы искали? Прежде всего, конечно, положительные примеры. Однако незрячие в деревнях жили по-разному, в зависимости от условий и возможностей.   Некоторые инвалиды свои претензии к миру  и мечты о счастье  прятали в тёмных углах  полуразвалившихся изб, пребывая в состоянии глубокого одиночества. От них невозможно было уйти просто так. Мы беседовали часами, хотелось сказать им тёплые добрые слова, побольше расспросить о житье-бытье. Если нужно,  обращались в сельсоветы, просили помочь, а потом подсказывали председателям ТПО адреса, куда надо заглядывать почаще.

Конечно, эти встречи не проходили бесследно. Почему люди становятся жертвами обстоятельств? Вопрос возникал постоянно. На него нельзя было ответить  однозначно. Он требовал консультаций с психологами и философами.  Понятно, что героями журнальных публикаций в то  горячее время становились не эти тихие люди со своей печалью, а рукастые,  смекалистые восовцы,  которые и так  без дела не сидели, но, узнав о политике  развития сельского хозяйства,  активизировались в полную силу.

Помню  Макара Семёновича Воронина из деревни Томаровка Белгородской области. Мы ездили к нему вместе  с заместителем председателя Белгородского правления Владимиром Григорьевичем Дадаловым. Муж и жена  Воронины встретили нас  хлебом-солью, угощали холодцом, помидорами, картошкой.  Потом Макар Семёнович рассказал о себе. Он —  сын орловского крестьянина, Участник Курской битвы. Зрение потерял на войне. Любит землю, на которой родился и которую защищал от врагов. С детства приучен к сельскому  труду. Умеет косить. Дрова сам колет, бурак носит из подвала. Чугун на печке закипит — повыше поставит. Полоть не может,  готовить тоже. Но сам консервирует. Рассказывал также,  что и как нужно сеять по картофельному полю, чтобы потом урожай медведка не съела, а  плод  получился вкусным и крахмалистым. В общем, несмотря на слепоту, ему до всего было дело,  и он считался настоящим хозяином  в доме.  А прославился Макар Семёнович  своей кроличьей фермой. Она у него тогда процветала на удивление  и зависть всем  зрячим. Признался, что давно думал о ней, но решился  создать  только после того, как услышал по телевизору информацию о пользе, которую может принести стране один кроликовод. Прикинул: если каждый член их Борисовской группы сдаст государству по 300 кг мяса, то очень многих людей можно накормить. Вступил в Общество кролиководов. Там ему подарили брошюру «Как разводить кроликов».  Изучил её, в феврале приступил к разведению,  а к осени уже сдал  355 кг мяса.  Похвастался, что у него пять кроликоматок, к весне будет 120 — 130 крольчат. Уже заготовил  несколько этажей клеток. Делает их сам, хотя общество кролиководов  обеспечивает ими. Но берёт там только решётки, а остальное мастерит по собственному проекту. Корытца для воды  тоже вытачивает сам.  На вопрос,  трудно ли ему, ответил афоризмом: работа в тягость не бывает.  Кормит животных овощами со своего огорода. Но в целом кормами его обеспечивают. Сказал, что уход за кроликами минимальный. Доступен незрячим. Надо всего лишь воды в корытца налить и еды побольше положить, особенно на ночь.

Макар Семёнович  выращивал также  поросят по договору с колхозом.   Одного, откормленного до 100 кг, уже продал колхозу, а второго оставил себе. Условия очень хорошие, тем более что корма ему привозили. Но Воронин их не брал.  У него от кроликов оставалось много.  Макар Семёнович запомнился деятельным, ответственным человеком, и материал о нём  писался  легко. А после публикации многие  восовцы  тоже пошли в кролиководы.

Что важно было нам, журналистам? Не только найти пример для подражения, но и изучить реальную ситуацию,  определить отношение самих незрячих к предстоящим переменам. А они состояли в том, чтобы  сделать трудоустройство  селян целенаправленным и гарантированным, как в городе.  Допустим, пришёл человек в центр занятости, оставил заявку, а ему через несколько дней направление на работу выдали или рекомендации и помощь в развитии личного подсобного хозяйства оказали. Тогда в этих вопросах была «целина», но под контролем общественного интереса она  потихоньку распахивалась.

В красивом селе Спас-Загорье Калужской области я познакомилась с двумя незрячими работягами — Сергеем Владимировичем Чукановым и Прохором Исааковичем Бецем.  Был жаркий день конца лета. Сергей Владимирович  помогал жене и дочери убирать картофель, носил его вёдрами и пересыпал  в мешки. А Прохор Исаакович косил ботву на огороде. Сказал, что убирать картофель рано, на дворе солнышко, пусть ещё немного погреется. Они оба жили в семье. Но обузой не были. По мере возможности помогали в хозяйстве.  На Чуканове  была  забота о домашних животных, он кормил поросят, доил корову. А Бец полностью обрабатывал участок, следил за скотиной.  Они с удовольствием порассуждали о возможностях трудоустройства незрячих на селе.  Сказали,  что в их ТПО некоторые инвалиды по зрению   по договору с колхозом и совхозом работают шорниками, плетут корзины, делают лопаты, отбивают косы. Сергей Владимирович тоже, было,  заключил такой договор, но потом от него отказался, поскольку обещали привозить продукцию на дом и   забирать готовую обратно, но не стали. То же самое и с корзинами. Мог бы плести их, но самостоятельно заготавливать лозняк   зрение не позволяет. У Беца тоже с договором ничего не вышло. Он умеет косы отбивать, даже сделал специальный станочек для этого. И так наловчился, что  не глядя  отбивает. Даже нам продемонстрировал. В страдную пору к нему привозили косы со всей округи. А вот колхоз своё слово не сдержал.  Не заплатил денег. Хотя особых обид на администрацию у них нет. Ведь если  человек проявит настойчивость, всё равно работу дадут. Не одну, так другую. Так,  Чуканов  согласился молоко принимать, а Бец сторожем, истопником был. В общем, где «прорыв», туда и направляли.  Но в принципе им хотелось бы не на «прорыве» быть, а иметь постоянную работу. Например, в кузнице. А для того, чтобы всё это получилось, по мнению П. Беца и С. Чуканова,  нужен системный подход. Например, контроль  за трудоустройством со стороны восовских структур и их тесная связь с колхозом. Такой вывод они сделали, исходя из собственного опыта.

Чем были интересны такие встречи?Не только тем, что незрячие показывали, что умеют делать в своём хозяйстве,  ценны были их советы, выводы, с учётом понимания, что речь идёт  о важной проблеме, касающейся  сотен других. Как правило, люди преображались, когда их спрашивали о том, что они думают  о начинании, просили подсказать и, может быть, даже  помочь делом. В них просыпалось чувство гражданской ответственности, что вызывало большое уважение.

В этом смысле  примечательной была встреча с групоргом одной из территориальных организаций Псковского правления Иваном Николаевичем Яковлевым. Он жил в колхозе. Но, судя по инфраструктуре,  очень продвинутом. Кругом блочные двухэтажные дома, ни одной деревянной избы, широкая асфальтированная улица. Правда, всего одна, зато шикарная.  Своя школа,  больница, дом культуры,  несколько магазинов, столовая. Иван Николаевич  с женой занимали трёхкомнатную квартиру в двухэтажном доме. Узнав, зачем к нему пожаловали из редакции, сразу сказал: «Трудно  слепому в деревне. Со второй группой        ещё могут оформить  на работу, а с первой не возьмут. Да и что мы можем? Сельские работы тяжёлые». А дальше разговор был таким:

— Может, в полеводстве найдутся подходящие работы?

— Нет,  куда ни пойдёшь, везде комбайны.

— А на уборку картофеля?

— На уборку школьников присылают.

— У вас в деревне много различных служб. Может, там посмотреть?

— Не найти и там. Раньше сторожами инвалиды работали, а сейчас этой должности нет.

 — Но ведь есть же работающие среди инвалидов первой группы?

 — Это, как правило, те, у кого имеется остаток зрения.

Иван Николаевич сказал, что сам он работает истопником, но  официально на эту должность оформлена  жена, хотя всё село знает, кто на самом деле топит баню. Дело для него знакомое. Отец  истопником был, а он мальчишкой помогал ему.  Секреты профессии освоил с детства. Неудивительно, что сейчас самый известный истопник в округе. Дорогу к его дому нам вызвались показать сразу человек десять.

 Иван Николаевич — сельский житель. Зрения нет совсем. Пробовал работать на УПП, не прижился, к надомной работе тоже не приспособился. Земля тянула к себе.  С большим удовольствием копался в огороде, носил корм поросятам, выгребал навоз из сарая. Правда, иногда выкапывал редиску вместо свёклы или шагал по посаженным грядкам. Даже грозный окрик жены не сердил его. Он был здесь дома. Но без постоянной      работы жить не мог. Не раз обращался к председателю колхоза, в сельсовет, но ему говорили: «Ты — слепой, работы для тебя нет». В общем, на себе убедился, что  руководители хозяйств не доверяют незрячим, боятся ответственности за них.  Так что ситуация безвыходная.

 Чтобы выбраться из тупика, я попробовала задать Ивану Николаевичу провокационный вопрос:

— А если бы вам дали задание трудоустроить группу тотально незрячих людей, что бы вы стали делать?

—  При нынешних возможностях всю группу назад бы отослал по своим избам,  — ответил он.

— А какие нужны возможности, чтобы не отсылать?

И вот тут-то в нём проснулся  умный и неравнодушный хозяйственник:

— Можно кое-что организовать. Например, нашему хозяйству мётлы нужны, а скотницам — корзины. Но мётлы заказываем на стороне. А для корзин нет материалов. Почему бы не создать межколхозные мастерские по производству мётел, корзин? И ещё. Если бы в  колхозах были  свои  заводы, велась переработка овощей и фруктов, то и мы, незрячие, могли бы подключиться к производству.  

Предложение было очень толковым,   особенно в свете того реформирования,  к которому готовилось сельское хозяйство в рамках Продовольственной программы. Лишний раз убедилась, насколько мудры люди из глубинки,  они чувствуют  проблему изнутри. Жаль, что власти  и тогда, и сейчас  их не всегда  слышат.

Эта  публикация тоже  вызвала оживлённые отклики.  Люди писали, что готовы трудиться, работа даёт и деньги, и ощущение социальной полноценности, повышает личный престиж, называли отрасли, в которых можно применять труд незрячих. Это птицеводство, овощеводство, кролиководство, тепличное хозяйство. При этом они подтверждали,  что, действительно, тотально слепым в деревне получить работу сложно. А когда они начинают помогать родственникам, то это вызывает недовольство руководства. Так, в колхозе «Рассвет» Тверской области незрячий муж помогал жене, работающей на ферме, подавал солому на телегу,  носил вёдра с водой, раздавал корм животным. Но зоотехник, увидев это, прогнала его, сказав, что  колхоз не собирается  отвечать за его возможные  травмы.

Что же делать?Председатель Ракитянской территориальной первичной организации  Белгородского правления Василий Яковлевич Рожков при поддержке  заместителя председателя Белгородского правления Владимира Григорьевича Дадалова провёл выборочный опрос по данной теме.  Вместе они пришли к такому выводу: живут члены ВОС в деревнях неплохо, имеют огороды,  подсобные хозяйства, сады. Квартиры у них не хуже городских. В быту, в основном,  реабилитированы. Так, незрячая Евдокия Антоновна Иващенко  умеет прясть, ткать, топить печку, ухаживать за скотом, выполнять все работы по дому и приглядывать за маленьким внуком. Григорий Кириллович Крисанов, учитель пения из  колхоза имени Свердлова, тоже инвалид без остаточного зрения, колет дрова, складывает их, носит воду из колодца на коромысле.   Вырезал  на коромысле ямочку поглубже, чтобы вёдра не соскакивали. Есть совершенно слепой, который сам делает электрическую проводку в доме. Это Николай Николаевич Белашов.  Но все эти  умелые люди мечтают  о постоянной занятости в коллективном хозяйстве.

Председатель ТПО В. Рожков добился, чтоб в колхозе за инвалидами были закреплены следующие работы: подвозка продуктов питания механизаторам,  охрана строительных площадок и дворов,  сбор молока,  музыкальное обслуживание в домах культуры.  Но это, в основном, для  восовцев со  второй группой.  А вот  с тотальниками   сложнее. Им надо было подобрать  такой профиль, который бы обеспечивал  их занятость  в современном механизированном сельском хозяйстве. 

Но какой конкретно?Чтобы получить вразумительный ответ на этот вопрос,  редакция нашего журнала   решила провести собственный эксперимент. Заместитель председателя Калужского  правления П. Цыганова  и председатель Малоярославецкой ТПО  А. Барабанов  по нашей просьбе договорились  с директором овощеводческой теплицы совхоза «Кривская» и пригласили членов ВОС М. Вьюгина, М. Герасименко, А. Гаврилова, знакомых с сельхозработами, принять участие в эксперименте.

 И вот мы на месте. Встретила нас агроном Валентина Ивановна Травкина. Теплица занимала 79 соток. Это немного. Обслуживали её 20 человек.  В теплице шёл ремонт, поэтому она работала не на полную мощность. На грядках рос зелёный лук, в торфяных горшочках  набирала силу рассада огурцов, под которую в пяти из семи блоков велась обработка почвы. Валентина Ивановна сначала подумала, что мы пришли на экскурсию, а когда поняла, что хотим проверить, могут ли незрячие работать в такой теплице, сразу сказала, что не смогут, подтвердив бытующее в обществе  недоверие к их возможностям. На вопрос, почему, замялась: у нас сложно. Александр Афанасьевич  пошутил, показывая на Марию Михайловну Герасименко: «Возьмете? Вот вам работница».  Агроном оценивающе посмотрела  на женщину  и отрезала: «Нет, вакансий у нас не бывает». Так, собственно, поступают все руководители хозяйств. Не  хотят иметь дело с незрячими.

Перешли  в блок, заставленный торфоперегнойными горшочками. Их было более 2000. Они делаются с помощью специальных металлических форм. Небольшая  форма, напоминающая перевёрнутый колокол, заполнется специальной смесью. Когда  она застынет, её  рукояткой  выталкивают наружу. Это как в детской игре в «куличики». Алексей Иванович Гаврилов взял в руки форму, попробовал, как она работает, сказал, что это несложно. Незрячие могли бы делать такие горшочки. Затем надо было посадить семена огурцов, по одному на горшочек. Эту работу попробовала выполнить Герасименко. Сказала, что даже на ощупь это очень легко. Только непонятно, как делать прищипку огурцов, но и этому, наверное, можно научиться. В блоке № 2 рос лук.  Здесь члены ВОС тоже попробовали всё своими руками. Согласились, что высаживать и выращивать лук ещё проще, чем огурцы. А вот в блоке, где велась обработка почвы, они приуныли. Только что привезли навоз, его носили на носилках, раскидывали по всему участку. Конечно, людям с проблемами зрения эти работы противопоказаны. Не решились они  заняться и  подкормкой рассады — надо иметь дело с химическими веществами. Агроном объяснила, что у них бригадный метод работы.  Например, есть  звенья пчеловодов, звенья по техническому обслуживанию. Наши незрячие тут же заявили, что не смогли бы работать в бригаде со зрячими. Не угнаться за ними. Возникнут конфликты.  «А если создать бригаду незрячих овощеводов?» —  предложила М. Герасименко. «Интересная идея, — поддержал М. Вьюгин. —  Можно построить теплицу на долевых началах с совхозом. Затраты окупятся через 4 — 5 лет». Но здесь много других проблем. Прежде всего, как собрать  незрячих в одном месте? Переселять?   Сторонники консервативной точки зрения и  авторы смелых актуальных идей в ходе эксперимента не смогли прийти к единому  решению.

Этот материал получил много откликов. Интерес к проблеме был так высок, что читатели  просили  в школах восстановления трудоспособности открыть курсы  по    социальной реабилитации и профессиональному обучению незрячих, проживающих на селе. Кстати, сейчас в учебных программах ЦРС появились группы профессионального обучения, в том числе  некоторым сельским специальностям. Самое интересное, что тогда, в восьмидесятых, все предложения с мест обсуждались на пленумах ЦП ВОС, и при таком отношении была надежда, что, в конце концов, проблема вырулит на что-то конкретное. Будут созданы учреждения надомного труда для сельскохозяйственных работ, появятся свои заводики по переработке сельхозпродукции, свои теплицы и  фермы на базе совхозов и, может быть, даже совместные с ними.   Ведь зарубежный опыт был. 

Но, к сожалению, случилась «перестройка».Хорошие идеи ушли в слова.  А потом наступили 90-е годы, которые разрушили всё сельское хозяйство  в стране  и, как следствие,   полезные    начинания  восовцев. А жаль! Жизнь могла бы пойти совсем по другому сценарию, кстати,  не самому худшему.  Сейчас же мы говорим о том  периоде  как об уже  подзабытом  экзамене на гражданственность, а для журналистов — ещё и  на  профессиональную ответственность.  Но из песни слова не выкинешь.

Страницу истории можно пролистать, а можно в неё  и вчитаться.  В апреле  2014 года  журналу «Наша жизнь» исполняется  90 лет. То, о чём я рассказала, конечно, его история, но ещё не поросшая мхом,  и  до сих пор милая моему сердцу. Надеюсь, что не только  моему, но и всех, кто прикоснулся к этой теме.

Валентина Кириллова

       

ДРУЖУ, ЛЮБЛЮ, НЕ РАССТАЮСЬ

Вот уже и 90 лет нашему главному восовскому журналу. Как-то не верится! Ведь вроде бы совсем недавно мы отмечали его 80-летие, даже был проведён литературный конкурс в честь этого события,  на котором я, к своему удивлению, занял одно из призовых мест за рассказ «Надо жить!»  И вот уже 10 лет позади. Как быстро летит время…

Впервые я взял в руки журнал более полувека тому назад будучи учеником Пермской школы для слепых, и с тех пор с ним не расстаюсь. А первая моя короткая информация  была напечатана в нём весной 1970 года вроде бы совершенно случайно! В те годы я, рабочий Пермского УПП № 2, учился в областной очно-заочной школе для слепых и слабовидящих. После очередного школьного сочинения преподаватель русского языка и литературы Ф. Пигалева  предложила мне: «Володя, не попробовать ли тебе свои силы в качестве корреспондента?  Напиши в «Нашу жизнь» о том, как у нас в школе прошла читательская конференция по книге А. Черкасова «А до смерти — целая жизнь». Недолго думая, я написал брайлевское письмо, оно появилось в печати в рубрике «От края до края». Вот так неожиданно и началось моё сотрудничество с этим изданием, которое продолжается уже более 40 лет! Сначала писал короткие заметки и информации, а в 1977 году впервые подготовил очерк об инвалиде ВОВ, бывшем санинструкторе гвардейского артиллерийского полка, активистке УПП А. Кобелевой. Тему для материала мне  подсказала работница бригады клеевой коробки, в которой я трудился, инвалид по зрению Маргарита Кудрина, она же и познакомила меня с ветераном войны для сбора материала. Очерк  назывался «…Медаль за бой, медаль за труд».

Но основное внимание в своих публикациях я уделял слепоглухим. Так, в  материале «Трудное счастье», опубликованном в № 5 за 1988 год, речь шла о проблемах в работе с ними. Материал заканчивался строками: «Как сложатся в дальнейшем судьбы слепоглухих на территории России? Очень хочется надеяться на лучшие времена…» В редакционном комментарии было сказано,  что «Вопрос поставлен принципиально — о милосердии, о том, что в  новых условиях надо более эффективно решать проблемы этой категории граждан. Речь идёт о жизни, о справедливости…» Редакция обратилась к читателям с призывом высказать мнения по данной публикации. К сожалению, отклики так и  не поступили!

 Как бы сейчас, спустя 25 лет, я ответил на поставленный в конце статьи вопрос?   Определённые сдвиги имеются, хотя сделано не так уж много. Так, например, в Сарапуле живут и трудятся более 40 слепоглухих, для которых созданы все условия. В 1992 году появилась новая организация — «Общество социальной  поддержки слепоглухих «Эльвира», которой бессменно на протяжении более 20 лет руководит С. Сироткин. Отделения этой организации  зарегистрированы в 16 регионах РФ, из которых самые многочисленные и активные только пять: Московское, Санкт-Петербургское, Пермское, Удмуртское и Челябинское.  Об остальных мне мало что известно, к тому же на учёте в большинстве из них не наберётся и десяти человек!  В 1993 году на базе Волоколамского ЦРС было открыто отделение для слепоглухих, где в каждый заезд  под руководством  опытных специалистов проходят элементарную реабилитацию  два инвалида по зрению и слуху. А всего за 20 лет существования этого уникального отделения, которым руководит А. Полывяная, там обучились более полутора сотен слепоглухих. Всё это стало возможным благодаря   неутомимой подвижнической деятельности С. Сироткина и его безвременно ушедшей из жизни супруги Э. Шакеновой, именем которой и названа организация «Эльвира». А совсем недавно, осенью прошлого года, в деревне   Пучково, что под Троицком, который вошёл в административные границы новой Москвы,  церковь  Казанской  иконы Божией Матери  передала слепоглухим в безвозмездное пользование добротный  3-этажный бревенчатый дом, в котором будут организованы курсы по реабилитации этой категории инвалидов. Пользуясь случаем, хотелось бы от имени всех слепоглухих через журнал поблагодарить священника,  отца Льва, который много лет по доброте душевной бескорыстно помогает  «Эльвире». К сожалению, активизации работы  препятствует отсутствие юридической базы  и прежде всего закона о статусе слепоглухих!

Приятно отметить, что среди авторов «НЖ» есть и мои  друзья. С москвичкой Леночкой Волох мы знакомы более 30 лет. Меня порой поражает, как эта маленькая хрупкая женщина, немало пережившая, не только сама борется с недугом, но ещё и других старается поддерживать морально! Именно по её инициативе в середине 90-х годов  была создана рубрика «Рука — в руке», первой ведущей которой она и стала. Эта рубрика и поныне существует, хотя и редко выходит. Леночка —  не только неплохой прозаик, но ещё и лирик — пишет чудесные стихи! Наталья Кремнёва тоже начала заниматься журналистикой именно на страницах «НЖ», а затем создала и вот уже более 10 лет бессменно редактирует  журнал для слепоглухих «Ваш собеседник», объединив вокруг себя людей неравнодушных, талантливых. У журнала, который выходит раз в квартал и распространяется бесплатно, большой авторский актив. С ним сотрудничают и профессиональные журналисты.

С Владимиром Елфимовым из Новосибирска мы знакомы тоже почти 30 лет, и именно я посоветовал ему писать в «НЖ». Восхищает его высокий интеллект и знание человеческой психологии, да притом у Володи золотые руки, о таких обычно говорят: «Блоху подкуёт!». Вместе с женой Леной они вырастили и воспитали двух прекрасных дочерей, дав им высшее образование. Кстати, о нём был очерк бывшего неслышащего реабилитолога Пермского клуба «Говорящие руки» и журналистки   Нины Зубовой «Сибирский Ермак» в «НЖ» № 10 за 2004 год. Именно с лёгкой руки Зубовой друзья и прозвали Володю Ермаком. А несколько лет назад  у «НЖ» появился новый автор — Наталья Залевская из Челябинска. Впервые я лично познакомился с Наташей в июне 2012 года в Ижевске на проходившей там конференции «Эльвиры» и сразу проникся уважением к этой симпатичной, стройной, общительной блондинке, с лица которой никогда не сходит улыбка. С тех пор у нас завязалась переписка по электронной почте. Наташа — ещё и талантливая певица, прекрасно исполняет песни на жестовом языке, на сцене держится свободно, непринуждённо, зрители даже и не подозревают, что артистка — полностью незрячая! Наташа является лауреатом и дипломантом ряда смотров и конкурсов жестовой песни. У неё также двое взрослых детей, которые во всём помогают родителям. Вот такие незаурядные люди  и являются авторами «НЖ»…

На страницах журнала нередко встречаются публикации, которые невозможно читать без слёз,  волнения и душевных переживаний за героев. Например, очерк журналистки «НЖ» Валентины Кирилловой «По себе знаю», опубликованный в 12-м номере за 2012 год.  Или  статья Ирины Барановой «История необычной семьи», напечатанная в № 2 за 2013 год в рубрике «Рука — в  руке». Это рассказ о трагической судьбе супружеской пары Николая и  Ани. Двое молодых людей из Рассказова встретились, полюбили друг друга и поженились, у них родились  двое сыновей, но тоже глухие. Со временем Николай и Аня ещё и ослепли. У них типичный синдром Ушера, при котором постепенно теряется и зрение. В итоге супруги оказались совершенно беспомощными! К счастью, родственники не бросили их на произвол судьбы: сёстры Николая поделили их между собой и ухаживают. Но супруги разлучены, да и родным нелегко с такими инвалидами, к тому же жилищно-бытовые условия плохие, а получить хорошее жильё вряд ли получится: очередь слишком большая! Очень тяжело было читать такое, душа болела за несчастных супругов, у которых нет возможности воссоединиться и жить нормальной человеческой жизнью! А ведь давно ходят разговоры о необходимости открытия в России Центра независимого  проживания слепоглухих, где они могли бы не просто существовать, но и создавать семьи, трудиться и быть полезными людям! Но это всего лишь разговоры,  дальше дело пока не сдвинулось! А ведь таких, как супруги Николай и Анна, в России немало.

Неплохо бы   возродить  ранее существовавшую в журнале рубрику «По следам наших выступлений», в которой читателей информировали бы о том, как сложилась дальнейшая судьба героев  таких вот грустных материалов и  откликнулись ли на критические выступления чиновники.

За более чем полувековую дружбу с «НЖ» я хорошо запомнил фамилии многих бывших редакторов,  журналистов: Ф. Шоева, Е. Агеева, В. Александрова, М. Бирючкова, А. Притчиной, П. Суперфина, В. Лукши, Л. Нежинской, Г. Угорской и многих других. Одних уже нет в живых, другие по разным причинам ушли из издания, но память о них навсегда сохранится в моём сердце!

В канун 90-летия «НЖ» хочется от души поздравить коллектив редакции, его авторов  и всех читателей с юбилеем и пожелать творческих успехов, здоровья и благополучия!

Владимир Рачкин,

Пермь

ПО СЛЕДАМ НАШИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ

Научилась жить в другом измерении

«По себе знаю» — так назывался рассказ о судьбе чеченской женщины Марьям Магомадовой, которая потеряла зрение из-за травмы, нанесённой ей мужем. В течение длительного времени он избивал её, а когда она ослепла совсем, выгнал из дома, запретил общаться с детьми. Марьям стояла на грани суицида. Её спасла председатель Чеченской региональной организации ВОС мудрая и чуткая Хава Ахмадовна Каримова. Сначала обогревала любовью в своей собственной семье, потом уговорила  подать документы в Кисловодский  медицинский колледж. Но Марьям не сразу втянулась в учёбу, постоянно просила забрать её  домой. Однако   нашла в себе силы  измениться. Большую психологическую поддержку Марьям получила в «Реакомпе»  во время обучения на курсах менеджмента. Именно там она открыла важную истину:   помогая другим, помогаешь себе.  И хоть материал заканчивался на оптимистической ноте, ведь Марьям нашла ту профессию,  которая позволяла ей затянуть душевную рану, было ясно, что боль не прошла. Материнское сердце страдало, жизнь без детей по-прежнему казалась бессмысленной.

Прошёл год с лишним после публикации материала,  а читательский интерес к судьбе этой женщины не пропадает. Накануне юбилея нашего журнала мы  связались с Марьям и попросили рассказать о том, как сейчас ей живётся-можется.

В её голосе уже не было робости и печали. Даже плохая телефонная связь  не помешала  уловить насыщение души  радостью.  Тёплые  эмоции  выздоровевшего человека  упрямо пробивались сквозь расстояние. Прежде всего,  Марьям сообщила, что нашла своих биологических родителей.  Она росла в любящей семье и ни разу не усомнилась в том, что является приёмной дочерью. На это в грубой форме намекнули родственники бывшего мужа, когда она добивалась права общения с детьми. Увы, поиски биологических родителей  слишком долго были безрезультатными. Приёмные папа и мама к тому времени умерли. Уточнить детали было не у кого, а в ЗАГСе она была зарегистрирована как родная.  И вот удача!  Врач клиники, куда Марьям устроилась массажисткой, выслушав её историю, вспомнила, что 38 лет назад она принимала роды у женщины из её родного села, которая отказалась от новорождённой девочки из-за того, что та была внебрачной, а  по местным законам это является грехом. Марьям обратилась по указанному адресу. И всё, как говорится, сошлось. После отказной дочери молодые люди расписались, у них родились ещё пятеро детей. Так что теперь у Марьям появились родные братья и сёстры. Она с ними общается. Правда, нечасто. Но главное в том, что теперь она знает свои корни и никто не может упрекнуть её в безродности. Говорит,  что мамины родственники не стали ей чужими, она любит их, они её тоже и даже немножко ревнуют к вновь обретённым.

Добиться общения с детьми ей помог высокопоставленный чиновник из Москвы, к которому она ходила на приём. Состоялись уже две встречи.  Непродолжительные и  в присутствии бывшего мужа. Дети были зажаты, разговаривали с оглядкой на папу. Марьям призналась, что ей очень тяжело переносить это. Чтобы не травмировать детей и себя, решила отпустить ситуацию. Надеется, что Аллах укажет ей  время и место встречи, после которой не надо будет расставаться. А пока хочет удочерить девочку из детского дома. Говорит, что сумеет убедить чиновников в том, что  окружит ребёнка любовью  и обеспечит благополучное будущее.

В профессиональном плане Марьям — вполне самодостаточный специалист. Сейчас работает массажисткой в городской клинической больнице Грозного. Своими добрыми руками помогает восстановиться людям, перенёсшим инсульт. Мечтает открыть собственный массажный центр с тренажёрным залом, грязе-  и  водолечебницей, травяными ваннами. Копит деньги  для покупки помещения и оборудования. Кроме того, в планах — создание центра психологической помощи  с телефоном доверия семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации  Её цель — научить людей дорожить семьёй, укреплять её,  понимать, что это для них главная ценность в жизни.

Что касается зрения, то оно по-прежнему нулевое. Попыток восстановить  его Марьям не предпринимала. Врачи сказали, что это бесполезно. Она смирилась с этим приговором. Считает, что уже приспособилась к  другому измерению.

Живёт Марьям  в квартире, которую ей купили родственники мамы. Ей там нравится. Сказала, что уже обставила её. Но родным домом считает местную организацию ВОС, с которой началось её возвращение к жизни. Очень благодарит Общество слепых и прежде всего Хаву Ахмадовну Каримову: «Если бы не она, меня давно бы не было на свете». Марьям передаёт привет всем читателям журнала, которые поддерживали её и сейчас поддерживают  своим  искренним  сопереживанием.

Увлёкся творчеством

Думаю, что нашим постоянным читателям хорошо известно имя москвича Андрея Кочеткова. Он появлялся на страницах журнала неоднократно, и не только как герой зарисовки, но и   как комментатор  происходящих в жизни инвалидов событий и с большой долей точности  делающий прогнозы.  Выпускник социологического факультета МГУ, он защитил диссертацию по информационной политике НАТО,  стал кандидатом политических наук.  Работу нашёл себе сам, не побоявшись посостязаться с конкурентами на открытом рынке труда. Его приняли аналитиком в крупную финансовую компанию. С тех пор он признанный специалист в этой сфере, к нему обращаются за советами не только начинающие аналитики, но и опытные профессионалы. Многие фирмы плодотворно сотрудничают с ним.

 Нет смысла  постоянно подчёркивать, что Андрей совсем не видит, потому что он уже давно живёт вопреки, со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Он хорошо адаптирован, успешен, уверен в себе.  Но  жизнь даже таких вот  самодостаточных личностей не стоит на месте. Что изменилось в ней  после журнальных публикаций?  В каком направлении идёт развитие?

Андрей сообщил, что по-прежнему востребован как аналитик. Но душа захотела и других эмоций. Он увлёкся литературным творчеством. Стал писать рассказы в жанре фантастики, размещает их в Живом журнале. Издал  печатный сборник своих произведений. Его герои  свободно путешествуют в межпланетном пространстве, следят за экологической ситуацией во Вселенной, но могут указать и на   земные проблемы, предупредив об опасности.  Андрей  также увлечённо занимается фотографией, что для незрячего совсем уж нетипично. Но он освоил это ремесло. Говорит, что при настройке кадра просит своих клиентов разговаривать, улыбаться, а сам при этом ориентируется на звук и на эмоциональную энергетику. То, что  получается потом, вполне устраивает его родных и друзей.  Ещё Андрей сказал, что пробовал самостоятельно водить машину. Ездил  в чистом поле и совсем один. Вполне возможно, что свои необычные  ощущения  опишет в новом рассказе.

 Валентина Дмитриева

           КРУГОСВЕТКА

С белой тростью — по благословенной земле

Продолжение. Начало читайте в № 12, 2013, в №№ 1, 2, 3, 2014 г.

Активное проветривание автомобиля не помогло. Ощущая стойкий дух дуриана, мы устремились к очередной древней столице Шри-Ланки. Постепенно у меня сложилось впечатление, что чуть ли не каждый значительный город на острове в своё время имел такой почётный статус. Полоннарува возвысилась в 993 году благодаря индийским захватчикам, опрометчиво разрушившим её знаменитую предшественницу Ануратхапуру. Хотя в 1070 году оккупантов изгнал ланкийский король Виджабаяху, привилегированное положение сохранялось до 1293 года.

Проведя час в дороге, снова встали на «экскурсионную тропу». Ясанта провёл нас к развалинам цитадели. За её одиннадцатиметровыми стенами находились  внушительные руины семиэтажного Королевского дворца. В нём когда-то было более тысячи помещений различного назначения. Мы немного побродили по расположенному на первом этаже залу аудиенций, с одной стороны которого сохранилась часть лестницы, а с другой привлекал внимание туристов туалет, оборудованный глиняными трубами. Вообще во многих городах Цейлона существовали водопровод и канализация. Вряд ли ими были оборудованы дома простолюдинов, но всё же это заслуживает уважения. В цветущем саду располагался бассейн. Некогда его воду ароматизировали жасмином. Татьяна тщательно исследовала монаршие раздевалки, но в  них ничего интересного не сохранилось. Кстати, царственные особы могли принять и душ, для чего  имелось специальное приспособление.

Дом образа Будды сохранился гораздо лучше. В зале с прекрасной акустикой Ясанта, волнуясь, рассказал, что в давние времена здешняя главная статуя внушала невольный трепет, ведь её глаза, сделанные  из драгоценных камней, начинали испускать сияние, когда солнечные лучи через специальное окошко падали на них. В свою очередь, отражённые блики попадали на сравнительно небольшие скульптурные изображения Будды, изготовленные из кварца, вследствие чего вся эта восьмёрка проступала в полумраке, пронизанная  волшебным светом.

  В следующем храме  мы попытались определить, на чём покоилось очередное каменное изваяние. Оказалось, на лотосе. Это  означало, что достигнуто  состояние просветления. Неожиданно гид поинтересовался: «Где находится самая тяжёлая в мире книга?» Мы растерянно промолчали. Тогда эрудированный проводник подвёл нас к гранитной плите, весящей 20 тонн. На восьмиметровую страницу необычного манускрипта были нанесены 420 слов, повествовавших о славных деяниях прошлого. Уважительно ощупав письмена, наша экспедиция направилась в ближайший пещерный храм. Все скульптуры в нём изваяли из скалы, в которой он высечен. Застыв перед лентой, преграждающей подход к монументу спящего Будды, мы внимательно слушали описания Ясанты. Вдруг его окликнули. Он отлучился на минутку, а когда возвратился, взволновано сообщил, что нам разрешили зайти за ограждение. Это был первый подобный случай в его практике. Проникнувшись торжественностью момента, мы осторожно, чтобы не разбудить гиганта, изучали его на ощупь. Он спал  на правом боку, положив голову на валик. Правая рука служила дополнительной опорой, а левая была вытянута вдоль тела, колени подтянуты к животу. В длину статуя метров 15, а высоту я оценить не смог. От Будды веяло добром и спокойствием. Хотелось пристроиться рядышком и тоже вздремнуть, но время поджимало. Поблагодарив любезную охрану, мы двинулись к машине и на одной из аллей попали в «бандитскую» засаду. Нас окружили местные макаки, которые  скакали по деревьям и камням вокруг, а их вожак, или «биг-босс», по меткому определению экскурсовода, вышел на дорожку и наглым взглядом намекнул, что надо бы заплатить за проход по контролируемой территории. Ясанта посоветовал Татьяне покрепче держать сумку и ни в коем случае не открывать её: когда хвостатые воришки выхватывали у зазевавшихся туристов барсетки, фотоаппараты и разную мелочёвку, потом ничего не удавалось возвратить. Проведя краткий инструктаж по охране имущества, гид достал орешки и начал угощать четырёхруких вымогателей. Откупившись от нахальных бандерлогов, мы отправились на долгожданную забаву, так как предусмотрительный Ясанта заранее зафрахтовал экзотичное транспортное средство. Наконец-то появился шанс осуществить заветную детскую мечту.

  Валевит подрулил к  воротам фермы, где незрячих клиентов уже ждали специалисты. Вместе с ними мы поднялись по ступенькам на короткую платформу. К ней подвели слона. Его спина оказалась наравне с площадкой, на которой сгрудились люди. Бережно поддерживаемые погонщиком, по-дамски уселись на небольшой квадратный помост, обтянутый ковром: ноги Татьяны свешивались с левого бока элефанта, мои — с правого. Со стороны головы и хвоста огромного «скакуна» для безопасности пассажиров были закреплены перекладины. Когда опустили страховочное ограждение, сделанное из металлических прутьев, прозвучала стартовая  команда. Лишь теперь умный гигант  начал размеренное движение. С моей стороны, что-то напевая, шагал погонщик. Я спросил: «Как зовут благородное животное?» Выяснилось, что это дама по имени Моника.

  Разумеется, незрячие седоки  начали тактильное изучение толстой  и шершавой кожи, которую покрывали на удивление жёсткие и довольно редкие волосины. Чувствовалось, как перекатывались могучие мышцы. Желая сделать приятное нашей «верховой леди», дотянулся до лопаток, мерно двигавшихся при каждом шаге. Я почёсывал в углублении между ними. Татьяна тоже поглаживала доступные ей участки. Нас немного покачивало и обдувало приятным ветерком, но вот повеяло влагой с озера. Слониха ускорила ход и неожиданно погрузилась по брюхо в воду. Было слышно, как она жадно пьёт. Немного постояв и полюбовавшись окрестностями, Моника выбралась на берег и отправилась в обратный путь. По прибытии «на базу» мы с прежними предосторожностями покинули насиженные места. Всего прогулка заняла около часа. С разрешения погонщика, уже по земле подобрались к слонихе. Словно слепые персонажи старинной восточной притчи, стали ощупывать  похожие на изящные колонны ноги королевы джунглей и щекотать постоянно двигавшиеся уши. Жена едва дотянулась до её брюха. Вдруг к нам протянулся хобот: может, Моника хотела пошептаться с Татьяной о чём-то своём, девичьем. Но им не позволили пообщаться вдоволь: пора было двигаться дальше.

  Очередной гостиничный комплекс составляли разбросанные по живописному парку бунгало. Выпив вкуснейший сок и получив ключи от наших апартаментов, отправились заселяться. Наш деликатный гид удалился после того, как объяснил путь к бассейну и пообещал сюрприз перед ужином. Быстренько приняв душ и надев  купальные костюмы, мы покинули номер. Сразу к нам подошёл любезный ланкиец и проводил к свободным лежакам. По очереди искупавшись, вернулись с помощью заботливой новозеландской туристки. Как ни странно, я за время путешествия всё больше терял навыки самостоятельного передвижения в пространстве.

  Едва мы переоделись, как в дверь постучал  Ясанта, который принёс бутылку местного рома, чтобы отметить окончание совместной части нашего тура. Устроились в уютных креслах. Татьяна поставила на столик фрукты, купленные по дороге, а наш «добрый гений» наполнил бокалы. Выпили за новые встречи. Крепкий напиток напоминал ликёр. Сладкая, немного тянущаяся, с характерным кокосовым ароматом жидкость слегка обжигала горло. Было жаль расставаться, но приятная беседа согрела душу.

  Водитель Валевит на вечеринку не явился. Он предпочёл получше отдохнуть, так как завтра после завершающей экскурсии предстоял длительный переезд до отеля, выбранного нами для пляжного отдыха. Затем  ланкийцам нужно было ещё возвращаться в Коломбо.

  Утром отправились в один из самых богатых действующих монастырей, известный как Золотой пещерный храм Дамбула, в котором даже создали свою собственную радиостанцию и газету. По преданию, его основали в I веке до новой эры.

  Ближе к вершине могучей одинокой скалы на высоте 160 метров хорошо сохранился уникальный комплекс. Крутой подъём к нему пролегал  мимо индийских хлебных деревьев, или, точнее, джекфрутов, с основания веток которых свисали съедобные «дирижаблики» с толстой пупырчатой кожурой. Эти  самые  крупные в мире плоды, наверное,  весили  более двух пудов. Длина некоторых из них превышала метр, а диаметр — двадцать сантиметров. В незрелом виде ланкийцы употребляют данное чудо природы как овощ, а в спелом — как фрукт. Мы не могли обойти вниманием удивительное растение, вызывавшее у нас гастрономическое восхищение на придорожных рынках. Волокнистая мякоть оказалась сладкой, с лёгким бананово-ананасным запахом. Она довольно вкусная, но ужасно липкая. Потом долго пришлось отмывать руки. Ясанта даже привёл переиначенную цитату из популярного фильма: «Джекфрут башка попадёт, совсем мёртвый будешь!»

  Восхождение по густо заросшим  склонам заняло не слишком много времени, хотя натруженные ноги слегка побаливали. Вот мы уже перед камнем, на котором высечен указ набожного властелина XII века. В нём содержатся правила поведения для паломников и жителей ближайших окрестностей, которым предписывалось регулярно приносить еду и всячески помогать священнослужителям. Провианта требовалось много, ведь каждая скульптура — это живой Будда. Всего их более ста пятидесяти, некогда среди них было 73 золотых. До нашего времени они не сохранились, а название осталось.

  В первой же пещере  стены и потолок — в росписях, а статуи раскрашены, что не типично для Цейлона. Мы переходили из зала в зал, а Ясанта описывал символичные позы и объяснял значение застывших жестов. На потолке одной из пещер  был изображён земной путь Будды: его рождение, отречение от царской жизни, прозрение, семь недель после озарения, чтение первой проповеди и уход в блаженство нирваны.

  В следующем помещении нарисованные рыбы резвились в прозрачных струях вполне реальной влаги. Здесь происходило непрерывное чудо: вместо того чтобы, по законам физики,  течь вниз, жидкость, наоборот, поднималась вверх по каменным стенам, затем собиралась в центре купола и падала вниз в специальную золотую чашу, вокруг которой постоянно медитировали монахи. К сожалению, дотрагиваться до «Святой воды» нельзя. Слегка огорчённые неукоснительным запретом, мы перешли к осмотру очередной пещеры. Раньше в ней находилась монастырская сокровищница, но несколько лет назад произошло ограбление. Воры унесли  более двадцати килограммов золота, много драгоценных камней, а главное — «священные мощи», которые невежественные преступники, скорее всего, просто выкинули за ненадобностью. Похоже, этому залу хронически не везло: крайняя в ряду статуя выделялась сравнительно свежей окраской. Ясанта объяснил, что семнадцать  лет назад туристка из Франции взгромоздилась на плечи Будды, чтобы получить эффектную фотографию. Пострадавшее изваяние  пришлось освобождать от осквернённых «покровов» и рисовать новую «одежду». Очень расстраивало экскурсовода и качество проведённой здесь ещё в позапрошлом веке реставрации: штукатурка и сами фрески явно проигрывали древней живописи.

  Мимо нас, задев оранжевыми одеждами, прошествовали монахи, которые, освободив место от лотосов, поставили возле каждой статуи тарелочку с рисом и чашу с молоком. Не желая мешать священному приёму пищи, православные вышли на воздух. Всё знающий гид объяснил, что через четверть часа участники процессии вернутся и соберут всё, что не доел скромный Будда, а тот обычно не прикасается к дарам. Оставшиеся продукты будут розданы паломникам.

  Мы осмотрели «великолепную пятёрку» пещер, которые открыты для туристов, но в окрестностях — их ещё несколько десятков. Они недоступны для праздных посетителей. В некоторых располагаются храмы или живут монахи, в других — служебные помещения.

  В ходе спуска внимание Ясанты привлекли поднимавшиеся нам навстречу девушки. Белая и чёрная подруги заразительно смеялись и оживлённо жестикулировали. Потом из-за поворота появилась целая стайка молодых людей с разным цветом кожи, которые общались между собой тем же способом. Наш гид узнал у коллеги,  сопровождавшего весёлую компанию, что это группа американских глухонемых студентов во время каникул путешествует по райскому острову. На выходе с территории монастыря покупаем у торговцев сувенирами пару бронзовых колокольчиков. На этом масштабные странствия по Цейлону завершаются, но нам ещё предстоит отдых на побережье.

          Татьяна и Андрей Усачёвы

Окончание читайте в следующем номере.

ТВОРЧЕСТВО НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

Геннадий Калинкин,

Волжск, Республика Марий Эл

Вербное воскресенье

Весна вновь откликнулась первой
На праздника светлый приход.
И вот живописная верба
К седмице великой цветёт!
В страстную сиять не посмели
Ни месяц, ни звёзд хоровод.
И лишь цветоносной неделей
Пред Пасхою верба цветёт!

 

Вербное воскресенье

Апрель. Вербное воскресенье. Мама собирается на работу. Пропускать нельзя не потому, что бригадир, Николай Васильевич, будет ругать, просто она с детства привыкла к мысли, что земле нужны руки. Весной, потому что... Летом, потому что... Осенью, потому что... Я прошусь с мамой в поле, она отговаривает меня — очень далеко. Я пытаюсь разжалобить её, плачу, мама гладит меня по голове: «Не плачь, я тебе сейчас яичко сварю». Она варит мне яичко, чистит и ждёт, пока я съем. Зашла соседка Шура, у неё дочь Аня, моя ровесница, мы с ней дружим, потому что в посёлке детей нашего возраста больше нет, а у Ани есть брат Коля, ровесник моему брату Васе. Мама с тётей Шурой заторопились. На пороге мама оглянулась и сказала: «Ваня, не плачь, слушай Марусю». Они ушли.

Я вышел во двор, у сарая лежала собака. Отвязывать на день её было нельзя, она должна сторожить, а что сторожить? В посёлке восемнадцать дворов, и ни в одной хате не было замка, в дверь вставлялась палочка: это означало, что дома никого нет. Никому в голову не приходило выбросить палочку и войти в чужую хату. Сад, огород — другое дело. Я сам когда-то с Аней, Колей и Васей залезал в чужой сад и рвал такие же яблоки, какие росли в нашем саду, и огурец на чужой грядке вкуснее, чем такой же со своей собственной. Помаявшись ещё немного во дворе, я пошёл к Ане, у них я застал Колю и Васю. Они натаскали гильз, патронов и ещё чего-то из погребка тёти Марфы: у неё там был целый склад ещё с войны. Из гильз молотками выбивали порох. Порох отсырел и не горел, и они ссыпали его в кучку под сарай на солнечную сторону, чтобы просох. «Вась, — обратился Коля к моему брату, — из этой штучки хорошая выйдет ручка», и он показал ржавую железку. У нас ручки делались из лозы, где-то находили мягкую жесть и прикрепляли наконечники. Настоящим заводским было только перо. Вася равнодушно посмотрел на ржавый предмет. «Идём, — позвал он, — арифметику делать одному неохота, а завтра в школу, ещё мама много чего наказала по хозяйству, да и огород надо помочь вскопать Марусе».  Они побрели к нам, а я заметил ту самую ржавую железку в форме ручки и подумал, что Коля её забыл, поднял её, догнал ребят, отдал Коле. Марусе шёл семнадцатый год. Зимой она работала истопником в школе, летом — в поле и дома в огороде. Я побежал к ней. Она копала уже в конце огорода, где земля была ещё очень сырая, там было много всяких червей и жучков, я стал за ними наблюдать. У меня было зрение особой остроты: зимой из окна я видел, как в поле по снегу бегают белые зайцы. Никто не видел, а я видел, мама не могла с ходу попасть кончиком нитки в ушко иголки, чем дольше она не попадала, тем сильнее у неё слезились глаза, поэтому, когда она садилась шить, рядом устраивался я и вдевал нитку в иголку. Вдруг о лопату что-то звякнуло и блеснуло на солнце. Это была стеклянная колбочка, наверное, от каких-нибудь лекарств. Никаких игрушек у меня в детстве не было, я играл с ржавыми гнутыми гвоздями, палочками, кусочками материи, а тут стеклянная игрушка. Я схватил её и побежал в хату, показать ребятам, вбежал в комнату… Мгновение... За это мгновение я успел увидеть брата Васю, склонившегося над задачником, а по другую сторону стола, полубоком ко мне, соседа Колю. Дальше взрыв, наверное, крик, вбежала Маруся. Я ползал по земляному полу, она схватила меня на руки, выскочила на улицу и положила на скамейку и тут дала рёву. Слышать её никто не мог: весь посёлок был в поле. Вася побежал за пять километров за мамой. Пока нашли бригадира, Николая Васильевича, у которого свободной лошади не было и ему пришлось брать из плуга.

Время шло. К вечеру мама, Маруся, Вася, я и Николай Васильевич приехали в районную больницу. Врача-окулиста в больнице не было, нужно было отправлять в областной центр, в Курск, а пока меня с Васей положили в одну палату. Васе было жалко меня, он ухаживал за мной и когда я начинал плакать, то плакал вместе со мной. У него было опалено лицо, особенно правая щека, из уха текла кровь, его оглушило. Соседу оторвало три пальца левой руки, у меня вся голова и правая щека были в осколках, глаза закрыты. Через две недели на самолёте меня доставили в Курск. Врач, Аркадий Григорьевич Кроль, сказал, что если бы привезли сразу, то левый глаз можно было бы спасти полностью.

Три месяца я пролежал в больнице. Правый глаз удалили, а на левом, после нескольких операций, сохранилось остаточное зрение, я мог свободно передвигаться и даже читать, но недолго. Выписывая меня, Аркадий Григорьевич наказывал маме: «Бегать и прыгать нельзя, читать и писать нельзя минимум год, необходимо хорошее питание, иначе произойдёт отслойка сетчатки и тогда уже никто не поможет».

Маленькому мальчику исполнять рекомендации врача не так-то просто, а точнее, совсем непросто. Через несколько лет отслойка сетчатки всё-таки произошла. Сейчас, вспоминая детство, я прежде всего вспоминаю тот миг, когда, радостный, со стеклянной колбочкой вбежал в хату. Это был миг между прошлым и будущим, между ясным и солнечным прошлым и темнотой будущего. Нет, даже не так, слепота не бывает чёрной или серой. Как для глухих нет звука, так для слепых нет цвета.

Иван Холявченко

        ФАКТЫ И МНЕНИЯ

ОБЩЕНИЕ С ПРОШЛЫМ

От остроты зрения или его отсутствия абсолютно не зависит психологическая, энергетическая и ментальная совместимость собеседников. Проникновенное взаимопонимание обогащает незрячих  эмоциями, помогая наполнить «будни во мраке» позитивным смыслом. Тотальникам необычайно важно иметь свободный доступ ко всем видам  адаптированной информации, следовательно, необходимо уделять пристальное внимание «тактильно-звуковому» изучению окружающей среды. Разумеется, жить на ощупь и на слух крайне сложно, но и в таком повседневном экстриме можно найти много приятного. Конечно же, музыка играет ведущую роль в создании комфортных условий интеллектуальной и творческой жизни инвалидов по зрению, поэтому следует приветствовать появление новых форматов, позволяющих оперативно доставлять озвученный продукт к потребителю.

  В 2013 году Центр экспериментальной и оперативной тифлополиграфии ООО «ИПТК «Логосвос» осуществил дебютный выпусксолидного музыкального издания. Наконец-то получен реальный результат длительной поисковой и творческой работы. «Звучащий век: Антология советской эстрады», главным образом, включает популярные произведения, начиная с тридцатых годов минувшего столетия. Диапазон публикации охватывает сорокалетний период непростой истории развития «лёгкого жанра» в нашей стране. В основном, в нём сосредоточены произведения на русском языке, но в некоторых альбомах встречаются хиты зарубежной эстрады и знаменитые арии, танцевальные ритмы и народные песни со всего мира.  Автором  проекта стала технический редактор Центра Людмила Лункина, которой активно помогали Гаяне Карахан и Ольга Пестерева, а общее руководство экспериментальной разработкой осуществлял их непосредственный начальник Александр Петров.

  Креативная идея данного издания принадлежит вице-президенту Всероссийского общества слепых и генеральному директору Издательско-полиграфического тифлоинформационного комплекса «Логосвос» Владиславу Степанову. Он высказал соответствующие   предложения ещё шесть лет назад. Такая принципиальная возможность появилась, потому что с 2002 года стали переходить на цифровую запись «говорящих» книг. Сначала осуществлялась экспериментальная программа с использованием  аудиодисков, а уже с 2007 года взялись за тиражирование, в основном, на флеш-картах. К сожалению, выход четвёртой части Гражданского Кодекса Российской Федерации вынудил озаботиться защитой авторских прав. Впрочем, в течение полугода удалось отшлифовать методику  «шифрования текстов» и перейти на серийный выпуск  «кодированной литературы».

  Уникальное собрание песен очень информативно и многожанрово. Разумеется, особенно ценно, что полезные и малоизвестные широкой публике  сведения, а  порой забавные факты из биографий выдающихся вокалистов содержатся в кратких статьях, предваряющих каждый альбом «Антологии». Она систематизирована по датам рождения «гвардейцев сцены», хотя изредка попадаются и загадочные исключения. Её открывает достаточно ёмкий очерк, посвящённый Леониду Утёсову, настоящие имя и фамилия которого — Лазарь Вайсбейн, а затем в алфавитном порядке располагаются песни в исполнении основоположника современного отечественного искусства. Он  внёс неоценимый вклад в становление и развитие различных «лёгких» жанров. Это вполне логично, ведь универсальный корифей появился на свет ещё за пять лет до окончания девятнадцатого века и уже стал легендарным персонажем для нескольких поколений фанатов. Следует отметить, что уроженца Одессы в 1965 году первым среди эстрадников удостоили звания «Народный артист СССР». В свою очередь, аудио-справочник  завершает рассказ об Эдите Пьехе и сборник её знаменитых работ. Ныне здравствующая элегантная дама польского происхождения родилась в 1937 году и одной из последних получила максимально возможное признание на государственном уровне.

  По такому же принципу устроены и остальные главы масштабной «говорящей» книги, общее время звучания которой составляет  68 с половиной часов. Всего в первую часть «избранных музыкальных сочинений» входят 1260 произведений, или самостоятельных фрагментов, согласно флеш-плеерной терминологии. По коммерческому предложению с минувшего сентября вплоть до февраля 2014 года специализированные библиотеки для слепых получили комплекты, содержащие своеобразную музыкальную энциклопедию. РГБС в Москве, а также родственные учреждения культуры в Санкт-Петербурге и  Краснодаре закупили по семь экземпляров соответствующей карты памяти. В Архангельск, Брянск, Курган, Приморье и Чувашию отправлено по одной кодированной аудиозаписи.

  Очаровательные вальсы и танго, а ещё зажигательные твисты и даже шейки занимали видное место в гастрольных программах и записях многих музыкальных кудесников, которые успешно пропагандировали национальное искусство своих республик на Всесоюзном радио и телевидении. Кроме того, в их концертах  регулярно появлялись патриотические и производственные, природоведческие  и даже бытовые «четырёхминутки», но «ударной силой» всегда оставалась любовная лирика, гармонизированная нотами. Если же песня становилась «застольной», то исполнитель, сделавший её супервостребованной, мог считать себя  воистину народным артистом. Добиться такого всеобщего признания было крайне сложно, а ещё труднее на протяжении десятилетий удерживать завоёванные позиции.

  Удачная баллада, трогательная  рифмованная исповедь или забойный шлягер играли важнейшую роль при восхождении солиста на вершину успеха. Азербайджанцу Поладу Бюль-бюль-оглы Мамедову, выступавшему в соавторстве с Расулом Гамзатовым, оказал весомую поддержку «Долалай», ну, а цыган Николай Сличенко приобрёл льготный кредит зрительской восторженности благодаря гениальным строчкам Сергея Есенина, ведь  «Клён ты мой опавший» на музыку Григория Пономаренко помнят и любят до сих пор. Узбеку Батыру Закирову пропуск в когорту «бессмертных академиков эстрады» помогли добыть «Девушка и кувшин» Андрея Бабаева и Юрия Энтина, а Георгию Виноградову — легендарная россиянка «Катюша», прославившая  Матвея Блантера и Михаила Исаковского.

  Надо сказать, что лишь «Нищая» Вадима Козина по-своему отображает близкую нам  тему потери зрения, когда успешная творческая личность обрушивается с высот благополучия и обожания в бездну беспросветного горя. Классическое сочинение Александра Алябьева на душещипательные стихи Пьера Беранже не кажутся чужеродным явлением между ритмами танцплощадок и цыганскими романсами. Впрочем, так же как  «Песня о Москве», подаренная россиянам Тихоном Хренниковым и Виктором Гусевым, а представленная в теноровом варианте  Сергеем  Лемешевым. Даже «Одинокая гармонь» в таком же звучании, самого что ни на есть «оперного разлива», не вызывает отторжения, хотя консерваторское проникновение в материал всё-таки не вполне типично для данного аудиоиздания.

  Несомненно, общую картину совершенно не портят Георг Отс и Муслим Магомаев, которые «бархатными» баритонами одинаково виртуозно исполняли арии из опер, мюзиклов и оперетт, а также песни различных  стилей и жанров. Хочу заметить, что эстонец и азербайджанец вместе с нежинским евреем Марком Бернесом, который на самом деле — Нейман, входят в состав моей «горячей дюжины» избранных исполнителей. Также моими любимицами с детства были: «белая цыганка» Изабелла Юрьева, ухитрившаяся отметить своё столетие, Гелена  Великанова с польско-литовскими корнями, а ещё  нынешняя американка Аида  Ведищева, точнее,  Ида Вайс. Как видно, «природный интернационализм» не спрячешь, да и зачем! Кроме них, моими безоговорочными фаворитами являются: Майя Кристалинская и Мария Пахоменко, Эдуард Хиль и Владимир Макаров, Олег Анофриев и Валерий Ободзинский.

  Если бы мне вздумалось составлять собственную концентрированную коллекцию для постоянного употребления, я в репертуаре каждого из них позаимствовал бы  не менее пяти колоритных «нетленок на все времена». Конечно, данный выбор сугубо субъективен, но ведь действительно: «На вкус и цвет товарищей нет!» Впрочем, располагая такой обширной базой исходного музыкального материала, в том числе значительным количеством качественных копий первоисточников, любой поклонник ретро мелодий получает возможность создавать собственную фонотеку, добавляя в неё недостающие экземпляры «нотных реликвий».

  Наверное, немного не хватало некоторых композиторских голосов, ведь проникновенное исполнение собственных произведений неподражаемо. Впрочем, авторское творчество Булата Окуджавы, Вячеслава Добрынина, Владимира Мигули, Евгения Мартынова и Юрия Антонова было представлено достаточно хорошо. Не забыли об  Олеге Иванове и Владимире Шаинском, которые в своё время были членами жюри на крупнейших творческих состязаниях инвалидов по зрению, проводившихся в концертном зале КСРК ВОС. Только вот Владимиру Высоцкому  места почему-то вообще не нашлось, так же как и выдающимся русскоязычным вокалистам и поющим киноактёрам, в числе которых выделяются Фёдор Шаляпин, Александр Вертинский и Андрей Миронов, а кроме того, Любовь Орлова, Анна Герман и Людмила Гурченко. Возможно, эти досадные пробелы будут заполнены в следующих тематических выпусках.

  Пожалуй, после Великой Отечественной войны в нашей стране самой востребованной оказалась динамичная музыка Арно Бабаджаняна из Еревана. Его произведения на протяжении нескольких десятилетий брали на вооружение эталонные вокалисты разных национальностей. «Песня первой любви» на слова Гарольда Регистана, так же как  и оптимистичный хит «Счастье пришло», украшали программы азербайджанца Рашида Бейбутова. Нина Пантелеева на концертах и пластинках упорно повторяла: «Говорят», а Владимир Трошин вместе всё с тем же поэтом  сопровождал слушателей «По ночной Москве». Естественно, что Жан Татлян, родившийся в греческих Салониках, а потом переехавший в советскую Армению, вскоре стал поклонником этого композитора. Интересно, что гражданин России и Франции, сейчас обосновавшийся в Санкт-Петербурге, облюбовал «Лучший город земли» на стихи Леонида Дербенёва. В свою очередь, Анатолием Королёвым  была исполнена «Песня пополам» на стихи Михаила Танича. Для Льва Барашкова во многом определяющим стало трепетное «Сердце на снегу», придуманное Александром Дмоховским, а у Тамары Миансаровой состоялась «Встреча» с творчеством Роберта Рождественского. Народный артист СССР Иосиф Кобзон выбрал «Золотое танго» с текстом Онегина Гаджикасимова. Вадим Мулерман, уезжавший в США, а последнее время проживающий в Харькове, с помощью Михаила Пляцковского, утверждал: «Всё равно мы встретимся». Эмиль Горовец тоже не остался в стороне от модного течения и не прогадал. Ему пришлась по вкусу заводная «Королева красоты» с немудрящим текстом Анатолия Горохова. 

  Разумеется, в арсенале большинства представителей этой «великолепной десятки» имелись и другие популярные шедевры, ставшие их визитными карточками. Приведу лишь самые яркие примеры. Песенка с чрезвычайно актуальным содержанием «Люблю я макароны» с нотными выкрутасами Нино Рота и русским текстом Юлия Кима неразрывно связана с «эмильным» голосом очень еврейского  солиста. Трошинская задушевность гармонично вплелась в «Подмосковные вечера» на музыку Василия Соловьёва-Седого, так же как Барашковская мужественная искренность проявилась «На безымянной высоте» Вениамина Баснера. Что касается поэтичной образности данных культовых песен, то в этом заслуга Михаила Матусовского. Миансаровскую задорность умножил «Чёрный кот» Юрия Саульского, а искренняя детскость певицы заставляет сопереживать призыву Аркадия Островского и Льва Ошанина: «Пусть всегда будет солнце!» Уникальная песенная трилогия «А у нас во дворе» тех же маститых авторов — на счетунеувядающего патриарха отечественной эстрады и нынешнего первого заместителя председателя Комитета по культуре Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

  В неповторимой палитре советской эстрады издавна преобладали женские краски. Кроме выдающихся вокалисток, которые вывели в свет десятки произведений, были солистки, оставшиеся в памяти поколений, прежде всего,  благодаря  единственной песне. Коварная судьба сложилась так, что остальные творческие достижения, если они и были,  ныне практически  забыты. Ружена Сикора в своё время подарила слушателям напев Ольги Ковалёвой «Самара-городок», сохранивший и сегодня застольную привлекательность. Раиса Неменова мастерски «нарисовала» жанровую картинку «Текстильный городок». Это лиричное творение Яна Френкеля и Михаила Танича не затерялось и в современном нотном разноцветии. Подобный же успех выпал на долю песни тех же мастеров «Как тебе служится» в исполнении Валентины Дворяниновой.

  После названий шлягеров как-то не принято ставить какие-либо знаки, но это не мешает девушкам задавать самим себе очень личные вопросы, в действительности не требующие ответов. Лариса Мондрус вместе с  Георгием  Портновым и Юрием  Принцевым интересовалась: «Неужели это мне одной?», а Вероника Круглова при помощи Евгения Птичкина и Феликса Лаубе спрашивала «Зачем ты снишься?» Нина Бродская обращалась к милому: «Ты говоришь мне о любви». В этом ей оказывали содействие музыка Эдуарда Колмановского, а ещё слова Игоря Шаферана и Леонида Дербенёва. Животрепещущую тему личностных взаимоотношений продолжила Галина Ненашева, заявлявшая: «Нет, мой милый». На этот раз музыка была Марка Фрадкина, а слова Евгения Долматовского. Ольга Воронец  не побоялась признаться, что уже «Ромашки спрятались», а помог ей Евгений Птичкин вместе с Игорем Шафераном.

  Наполовину эстонка Лидия Клемент, выступавшая совсем недолго, осталась непревзойдённой исполнительницей песни Александра Колкера «Карелия». Ирина Бржевская когда-то дала путёвку в жизнь теперь архираскрученному шедевру Тихона Хренникова и Михаила Матусовского «Московские окна», а Зоя Рождественская, видимо, была первой исполнительницей песни «Дорогая моя столица». Кстати, благодаря «Антологии» я  узнал, что первоначальный текст гимна  Москвы с годами претерпел значительные изменения, что лично меня поразило.

  Нани Брегвадзе часто исполняла незамысловатую песню «Ой, цветёт калина», написанную Исааком  Дунаевским. Композитор сочинил трогательную «любовную жалобу», не восприимчивую к сюрпризам переменчивой среды. Удивительно, что чисто женский текст наизусть помнят даже мужчины, старательно подпевающие своим благоверным. Подобное единодушие является похвальным исключением. В репертуаре грузинки были «Сулико» Вареньки и Акакия Церетели, а также «Снегопад» на слова Аллы Рустайкис, который шёл под аккомпанемент Алексея Экимяна. Видимо, с закавказской дивой могла конкурировать только Людмила Зыкина, вместе с Григорием Пономаренко, воспевавшая «Оренбургский пуховый платок», который просто необходим, когда «Ой, снег, снежок», а он всё-таки «На побывку едет». В последнем случае музыку написал Александр Аверкин. По странному совпадению несомненные удачи великой русской певицы связаны с поэзией Виктора Бокова.

В звёздной череде примадонн  нашей эстрады особняком стоит Клавдия Шульженко. «Синий платочек» Ежи Петербургского и Михаила Максимова и «Давай закурим» Модеста Табачникова и Ильи Френкеля стали настоящими звуковыми страницами советской истории. В то же время очень образная  «Записка»  Николая Бродского и Павла Германа, сюжетная миниатюра «Три  вальса» с мелодией Александра Цфасмана, текстом Людмилы Давидович и Виктора Драгунского, а кроме того, «Эх, Андрюша», музыку которого создал  Илья Жак, а слова Григорий Гридов заняли достойное место среди маленьких «жемчужин» большой лирики.

  К этому богатому «пласту» примыкают и «подлинные народницы». Они, в основном, исполняют протяжные напевы и колыбельные, плясовые  и шуточные песни, страдания, припевки и частушки, в том числе и собственного сочинения. Конечно, в их запасниках есть авторские работы и произведения отечественных классиков, подходящие по стилю. В «Антологии» соответствующее направление русского фольклора достойно представили Мария Мордасова, в девичестве — Яркина, а кроме того, Лейкина, известная как Русланова, которая удачно разрекламировала на весь мир эксклюзивные русские «Валенки». В её активе была и «Липа вековая» по мотивам стихотворения  слепого поэта Ивана Козлова.

  Среди полусотни персональных папок выдающихся солистов хаотично  располагаются и альбомы, посвящённые творчеству художественных коллективов, а вместо предисловия помещён основополагающий раздел «Ты припомни, Россия». Этот своеобразный мини-сборник составили сорок лиричных произведений различной степени популярности без указания авторов и певцов. В остальных тематических главах «музыкальной коллекции» отдельных эпизодов обычно примерно вдвое меньше. Несомненно, заслуживают внимания когда-то чрезвычайно знаменитые вокальные квартеты: «Советская песня», «Улыбка» и «Аккорд», а также ансамбль  «Орэра». Своё достойное место занимает и замечательный «братский дуэт», в котором  спелись два Владимира — Бунчиков и Нечаев. Впрочем, этим исполнителям тоже отведены индивидуальные странички. Здесь же представлен Дважды Краснознамённый академический ансамбль песни и пляски Российской Армии имени Александрова. Финальная «аудиокнига» всего собрания песенных сочинений называется  «Большой детский хор». Она освещает звонкое творчество юных артистов. «Чистые голоса» и наивный репертуар поневоле вызывают сладкие воспоминания о небогатой и всё же очень счастливой школьной поре ровесников космической эры.

  Наверное, меня нельзя причислить к истинным меломанам, хотя с давних пор вдумчиво интересуюсь самодеятельным искусством, шоу-бизнесом и развлекательно-игровой индустрией  в целом, а всё-таки  некоторых популярных советских певцов ранее знал практически лишь по фамилиям или сценическим псевдонимам. Хочется подчеркнуть, что иногда неувядаемые хиты полувековой давности были  мне хорошо известны, а частенько  и любимы в исполнении более молодых концертных «звёзд». К приятным подаркам масштабной подборки смело могут быть отнесены репертуарные самоцветы кумиров прошлого. Почти все произведения золотого фонда культурного наследия советской эстрады оказались давними знакомцами ещё по отцовским и даже дедовским пластинкам с единственной песней на каждой из двух сторон многострадальных дисков, помнивших чувствительные прикосновения, а порой и  грубые царапанья патефонных иголок. Впрочем, некоторые редкие записи из коллекций любителей граммофонных раритетов на меня произвели неизгладимое впечатление.

  К сожалению, многочисленным «сочинениям повышенного спроса», созданным в дебюте двадцать первого века, долгосрочные всенародные триумфы выпадают чрезвычайно редко: наверное, жёсткая конкуренция в шоу-бизнесе мешает. Зато лучшие советские образцы содержательного мелодизма почему-то довольно легко «ложились на души» пенсионерам и студентам, простым работягам и женщинам с трудной судьбой. Талантливые звуковые миниатюры становились завсегдатаями праздничных вечеринок и посиделок, свадеб и юбилеев. Они и сегодня в строю, хотя и звучат гораздо реже, чем прежде. Их ретро привлекательность не исчезла, что радует поклонников добротного искусства.

  У каждого из нас очень индивидуальные приоритеты и личные  привязанности, однако, на мой дилетантский взгляд, «Звучащий век: Антология советской эстрады» в состоянии удовлетворить самые изощрённые потребности преданных поклонников хороших ретро песен. По-моему, подобную фонотеку шлягеров недавнего прошлого полезно иметь под рукой, неважно, на флешке или в компьютере, ведь на интернетовских ресурсах совсем непросто отыскать аналогичное, а к тому же  предельно компактное издание. Данная библиотечка мини-шедевров станет настоящим подарком для всех любителей гармоничных мелодий и содержательной поэзии, у которых теперь  неистребимый привкус «душевной ностальгии». Приятного вам прослушивания! Будем с нетерпением ждать новых выпусков, посвящённых вокально-инструментальным ансамблям, авторской песне или харизматичным солистам конца минувшего столетия.

    Владимир Бухтияров