Поэзия

Александр Никонов,

Россошь Воронежская область

***

Днём и ночью резвится на улице
Белоснежный волчонок Январь:
Не посадишь его на стальную цепь,
Не прогонишь, порвав календарь.
Если гладишь, ворчит и кусается,
Он не терпит назойливых рук:
Только тронешь его — он за палец цап,
И свирепо завьюжится вдруг.
И не может зверёнка за окнами
Успокоить волчица Зима:
Лишь замрёт, как послушный щенок, на миг,
Если рыкнет сердитая мать.
Очень редко бывает покладистым,
И морозами крепкими лют.
Как же всё-таки трудно поладить с ним!..
И за что я его так люблю?..
***
Ветер безжалостный больше не жалит
Холодом землю полей.
Роща усталая бледною стала —
Хочется отдыха ей.
Кончились хлопоты: снежные хлопья
Дарят природе покой.
Тихо, без топота, верба и тополь
Словно идут за луной.
Лёгкую музыку белая Муза
Пишет седым декабрём.
Волосы русые ивушек грустных
Ярко блестят серебром.
Осень отплакала: высушить слякоть
Некому было помочь.
Месяцу платиной платит за платье
Первая зимняя ночь.
***

Пропадают большие и малые
В океане любви корабли,
Паруса в небесах — аномалия,
Но их видно и ночью вдали.
Окрылённые призраки вечности
Поднимаются в небо стрелой,
Но, обнявшись со скалами встречными,
Проливаются чёрной водой.
Прорастают под солнцем деревьями,
Устремляются кронами ввысь,
Их кора — с отпечатками древними,
А за ветками — юная рысь.
Древесина под чарами плотника
Превращается вновь в корабли,
Забываются прихоти плотские,
Отрываясь опять от земли.
***
Солнце скатилось с вечернего неба
В яму ночной темноты,
Пылью казался мерцающий щебень
В чёрных углах пустоты.
Быть перестал драгоценным алмазом
Лунный булыжник в окне.
Холодом воздух во мраке заразен,
Камень всё ближе ко мне.
Стало пространство огромной темницей:
Пленник и странник я в ней.
Сотни ночей до рассвета не спится,
Сгинули тысячи дней.
Капало время в бездонную чашу —
В тусклую глубь тишины,
Несколько лет бесконечного часа
Тихо провёл у стены.
Выход искали замёрзшие руки,
Трогая твёрдый гранит.
Быль о скитаниях сущности хрупкой
Звёздная пыль сохранит.
***
Вьётся дорога из чёрного в белое,
Тянется ввысь — до небесных вершин.
Бренное тело судьба пожалела бы...
Боже! Не дай мне в пути согрешить!
День, над полями огнём пламенеющий,
Светом касается стылой души.
Хочется выкроить тысячи дней ещё...
Боже! Не дай мне в пути согрешить!
Ночь над лесами, цветущая звёздами,
Шепчет о вечности в лунной тиши.
Выветрить скверну из сердца не поздно ли?..
Боже! Не дай мне в пути согрешить!
Будет на скатерти рог изобилия
Или с водой родниковой кувшин —
Главное, чтобы не кончились силы и...
Боже! Не дай мне в пути согрешить!

Кругосветка

Три визита в Индию

Визит второй: «Легенды Гималаев»

В отличие от первого визита в Индию, решение о совершении второго было принято не так спонтанно. Мы начали подумывать о новом посещении этой страны ещё во время путешествия по «Золотому треугольнику». Способствовали размышлениям яркие рассказы нашего гида Санджива о туре по Гималаям, в который ему в очередной раз предстояло отправиться  со следующей группой туристов.

И у кого же из предрасположенных к странствиям чудаков не дрогнет сердце при упоминании этой загадочной горной системы? Вот и слова Санджива, подобно зёрнам, упавшим на благодатную почву, дали богатые всходы в наших жаждущих новых впечатлений душах. Духовные порывы мы постарались обосновать для себя и экономическими выкладками. Дополнительным стимулом послужила имеющаяся у нас индийская виза, действительная в течение полугода, то есть можно было сэкономить на её оформлении весьма существенную для нас сумму.

Поэтому вскоре после возвращения я незамедлительно погрузился в изучение предложений турфирм по заинтересовавшему нас региону. Выбор был весьма обширен. Из подобранных вариантов, к моей радости, Татьяна одобрила наиболее понравившийся мне двухнедельный тур под названием «Легенды Гималаев». Привлекло меня в нём отнюдь не романтическое наименование, а насыщенная программа. За 14 дней нам предстояло:

  - познакомиться с десятью городами, названия которых звучали как таинственная мантра: Дели, Амритсар, Дхарамсала, Ревальсар, Маникаран, Наггар, Манали, Шимла, Харидвар, Ришикеш;

  - побывать в священных местах, почитаемых представителями распространённых в Индии религиозных конфессий;

  - осмотреть природные, культурные и исторические памятники.

Смущало одно: так же, как и в предыдущем путешествии, экскурсионная программа начиналась в Дели и с посещения тех же самых достопримечательностей. Столица Индии — город с богатым историческим наследием, и хотелось вместо экскурсий по местам, воспоминания о которых ещё свежи, ознакомиться с другими достойными внимания объектами.

Проблема была решена во время визита в офис туроператора. Менеджер Александр, который занялся организацией нашей поездки, посоветовал взять индивидуальный тур: в этом случае встречающая сторона может пойти навстречу нашим пожеланиям и изменить экскурсионную программу.

Так как наши семейные накопления ни в коей мере не могут посоперничать с состоянием Романа Абрамовича, я выразил сомнение в способности оплатить индивидуальный тур. Саша успокоил меня, заявив, что разница в цене будет весьма несущественна. И, действительно, когда он, после расчёта путешествия, объявил окончательную сумму, я был приятно поражён. Заметив моё удивление, Саша объяснил, что, как правило, состав групп туристов, отправляющихся в Гималаи, немногочислен, обычно не более шести человек, а чаще всего — три-четыре. Так что все гималайские туры почти индивидуальны.

Затем мы совместно разработали программу первой половины дня второго посещения Дели и, связавшись с партнёрами, Александр довёл до них пожелания не совсем обычных туристов. Индийская сторона никаких возражений не высказала и заверила, что приложит все усилия, чтобы мы возвратились с наилучшими впечатлениями.

После оформления договора я обменял рубли на туристический ваучер и авиабилеты. Саша пообещал дополнительно выслать копии документов на электронную почту, чтобы мы могли в любой момент освежить в памяти информацию по дате и времени вылета.

И вот, примерно, через два месяца после возвращения из тура по «Золотому треугольнику» мы снова в аэропорту ожидаем посадку на рейс до Дели. Начальный этап второго визита вызывал ощущение дежавю. То же самое время вылета, то же самое после шестичасового пребывания в небе время прилёта. Быстрое прохождение всех процедур в аэропорту Дели. И вновь встречающий нас молодой индус произносит традиционное «намасте» и обряжает наши особы в гирлянды из цветов шафрана.

Вновь наполненный коктейлем из привычных городских и экзотичных заморских запахов ночной воздух Дели вызывает в душе предчувствие встречи с чем-то загадочным и волнующим. Снова непродолжительная поездка по шумным, несмотря на поздний час, улицам и короткий отдых в отеле.

Около девяти утра мы сидели в холле и подсознательно ожидали, что с минуты на минуту нас поприветствуют Санджив и Джавид, но «намасте» произносит незнакомый молодой чуть хрипловатый голос. Следуют взаимные представления. Юношу зовут Дипак, но, по-видимому, после утомительного пути и явно недостаточного отдыха наши лица не блещут интеллектом, и поэтому он предлагает не напрягаться и называть его Димой. Заверив, что наше скудоумие, кажущееся, и мы вполне способны запомнить правильное расположение пяти букв в его имени, отправляемся к ожидающему нас автомобилю.

Выйдя из отеля, мы окунаемся в городские шумы и сорокаградусную жару. У стоящей неподалёку машины нас встречает водитель. С его помощью пересёкшие полконтинента рюкзаки отправляются отдыхать в багажник. Не успев насладиться великолепной температурой окружающей среды, ныряем в кондиционированный салон.

Вырулив со стоянки, автомобиль вписывается в дорожный поток, и мне кажется, что раздающаяся со всех сторон какофония гудков радостно приветствует наше возвращение в Индию. Дипак незамедлительно приступает к исполнению своих непосредственных обязанностей и знакомит нас с некоторыми особенностями административного деления Дели. Город разделяется на культурно-исторический Старый Дели  и Нью-Дели — главный административный центр страны.  Если возраст старого города  исчисляется тысячелетиями и дата его основания теряется в глубине минувших веков, то летоисчисление нового города началось, по историческим меркам, совсем недавно. В начале XX века Калькутта — город, исполнявший до этого функции столицы Британской Индии, почему-то наскучил колонизаторам, и они решили перенести резиденцию английского вице-короля в Дели.

Первый камень новой столицы, Нью-Дели, заложил 15-го декабря 1911 года король Георг V. Изначально планировалось завершить строительные работы за 4 года, но начавшаяся первая мировая война внесла коррективы в амбициозные планы, и основной комплекс административных и правительственных сооружений был закончен только в 1928 году. Официальная же церемония открытия новой столицы состоялась в 1930-м. Чванливые англичане полагали, что они построили символ могущества Британской империи, но всего через 18 лет Нью-Дели стал столицей независимой Индии.

Промчавшись по широкому проспекту, наш автомобиль останавливается в центре нового города. Тут за высоким забором в окружении парков и фонтанов находится бывшая резиденция вице-короля, а ныне дворец президента Индии. Дипак предлагает ненадолго выйти из машины. Туристы на территорию президентской резиденции не допускаются, поэтому мы, недалеко отойдя от автомобиля, устраиваемся в тени дерева и слушаем излагаемую гидом информацию.

Англичане строили с размахом, президентский дворец и поныне остаётся крупнейшей в мире резиденцией главы государства. В здании, выстроенном в викторианском стиле, 340 комнат и залов, занимающих площадь 19 тысяч квадратных метров. Для строительства использовали 700 миллионов кирпичей и около 85 тысяч кубометров песчаника. На фасаде вверху изображён герб Индии — четыре смотрящих в разные стороны льва. Что интересно, рассматривающие герб видят только трёх царей зверей, четвёртое животное находится позади своих собратьев и поэтому не смогло попасть на плоскостное изображение. Львы символизируют силу, выносливость, отвагу и храбрость индийцев и в то же время свойственное им благоразумие. Выслушав описание и символику герба, я осознал, что, к своему стыду, не помню, как выглядит Индийский флаг. Пришлось попросить Дипака прийти на помощь моей стареющей памяти. Государственный стяг Индии состоит из трёх равных по размеру горизонтальных полос. Верхняя полоса оранжевого цвета, средняя — белого, а нижняя — зелёного. Посередине белой полосы, а также по центру флага размещено изображение синего колеса с 24-мя спицами. Это эмблема «Ашока Чакра» — «колеса закона». Изначально, когда в 1931 году флаг был принят на заседании Индийского национального конгресса, оранжевый цвет символизировал индусов, зелёный — мусульманские народы, а белый — мир между ними. Позже символика была изменена, и ныне оранжевый цвет символизирует мужество и самопожертвование, белый — чистоту и правду, а зелёный — веру и плодородие. Колесо со спицами означает 24 часа в сутках, а также бесконечный круг жизни.

Закончив краткую лекцию по геральдике, Дипак вернулся к описанию окружающего нас правительственного квартала. Неподалёку от дворца президента расположены различные министерства. Наш гид с затаённой гордостью поведал, что все высокопоставленные чиновники в Индии, кроме президента и премьер-министра, передвигаются на автомобилях индийского производства. Я вспомнил, что когда-то у нас предпринималась попытка пересадить слуг народа на отечественные «волги», но она не увенчалась успехом, а вот у индусов получилось.

От президентской резиденции до Ворот Индии протянулся трёхкилометровый правительственный проспект Радж Патх — «дорога раджей». По обеим его сторонам, отделённым от проезжей части широкими газонами, расположены построенные в колониальном стиле правительственные здания, в их числе — здание парламента и резиденция премьер-министра.

Два раза в год — 25 января в День республики и 15 августа в День независимости — на этом проспекте проходит военный парад. Марширующие колонны и военная техника двигаются от дворца президента через Ворота Индии к средневековой цитадели — Красному форту. День республики давно миновал, а до Дня независимости оставалось ещё больше месяца, поэтому мы не стали дожидаться этого величественного зрелища, а отправились к месту, почитаемому многими людьми как в Индии, так и во всём мире.

Некогда там, где сейчас располагается мемориальный комплекс «Радж-Гхат» — «Царская пристань», была пристань на реке Джамне. В течение столетий, спускаясь к воде по каменному ступенчатому сооружению, называемому в Индии гхатом, люди совершали омовения, стирали бельё, расположившись на прогретых солнцем ступенях, молились. Также гхаты служили, да и сейчас ещё служат, местом проведения обряда кремации.

Многие реки, как и многие люди, не склонны к постоянству. Вот и Джамна однажды изменила своё русло, оставив «Радж-Гхат» далеко в стороне. И было бы это место ничем не примечательным, если бы в 1948 году его не избрали  для совершения обряда кремации Махатмы Ганди. Впоследствии здесь же кремировали первую женщину премьер-министра Индии Индиру Ганди и её сына Раджива, сменившего мать на высоком посту. Даты смерти у этих известных политических деятелей разные, но причина одна и та же: все трое пали от рук террористов, принадлежащих к различным сепаратистским группировкам. К сожалению, нельзя сказать, что сегодня терроризм в Индии побеждён полностью, поэтому можно понять власти, которые предпринимают иногда кажущиеся туристам излишними меры безопасности.

Вот и на входе в мемориальный комплекс мы проходим через рамки металлодетектора и подвергаемся личному досмотру. Все посетители проверяются не только на наличие у них взрывчатых веществ и оружия, но и безобидных продуктов. Нельзя проносить с собой никакую еду, даже шоколад и конфеты, что, учитывая склонность индийцев устраивать пикник на любом подходящем, по их мнению, для этого газоне и не заморачиваться по поводу оставшегося после них мусора, легко объяснимо.

Пока мы разуваемся, входить в это святое для всех индийцев место так же, как и в храмы, нужно босиком, Дипак объясняет, что мемориальный комплекс представляет собой большой парк с памятными знаками, установленными на месте кремации знаменитых людей. Оставив обувь, мы входим в тенистую аллею. Городской шум остался позади. Сверху из раскидистых крон деревьев доносится неумолчный птичий щебет. Аллея выводит в центр парка. Дипак просит нас остановиться и объясняет, что мы стоим перед чёрной мраморной плитой. На ней высечена надпись, которую на русский можно перевести как: «О, боже!» Это последние слова, произнесённые Махатмой Ганди. Перед плитой горит оформленный в виде фонаря Вечный огонь. На этом месте 31 января 1948 года из сандалового дерева был сооружён погребальный костёр. После того, как обряд кремации был завершён, прах великого человека поместили в три урны для того, чтобы последователи Махатмы Ганди могли выставить их в мемориалах в разных местах страны. Планировалось, что впоследствии урны будут возвращены в Дели, и прах «отца нации», как называют Ганди многие индусы, согласно индуистской традиции будет развеян над Гангом. Однако этого не случилось. Ныне одна из урн находится на юге Индии, другая перебралась через океан и хранится в индуистском храме в штате Калифорния, третья почти 60 лет бережно сохранялась в семье индийского бизнесмена, пока он не передал её потомкам Ганди. На семейном совете было принято решение развеять эту часть праха над Аравийским морем и 30-го января 2008 года, в шестидесятую годовщину смерти Махатмы Ганди, обряд совершил  его праправнук.

Внимательно выслушав эту информацию, мы минутой молчания почтили память изобретателя самого необычного «оружия» в истории человечества — «оружия» ненасильственного сопротивления.

От чёрной мраморной плиты мы прошли по одной из аллей к серо-красному камню, установленному на месте кремации Индиры Ганди. Дипак поведал, что многие туристы, из тех, с кем ему приходилось работать, считали, что первая в Индии женщина — глава правительства была дочерью Махатмы Ганди. Я поспешил его заверить, что мы так не считаем и знаем, что папой Индиры был Джавахарлал Неру, а фамилию Ганди она приобрела после замужества. Тогда наш гид, явно хитро улыбаясь, спросил: «А кем был её муж?» Почувствовав засаду, я честно признался, что не знаю.

Рассказ Дипака был похож на традиционный сюжет индийского фильма. Политика и публициста Фероза Ганди не соединяли со своим знаменитым соотечественником никакие родственные связи. Фероз был не индусом, а парсом. Парсы, выходцы из Персии, исповедуют зороастризм, то есть являются огнепоклонниками. Принимая активное участие в борьбе за независимость Индии, молодой парс часто участвовал в акциях протеста. Во время разгона одной из антиколониальных демонстраций он помог подняться сбитой с ног женщине и проводил её до дома. В благодарность за помощь молодого человека пригласили зайти на чашку чая. У входа их встретила встревоженная юная дочь женщины. Оказалось, что превратившаяся в неуправляемую толпу демонстрация чуть было не затоптала Камале Неру, жену Джавахарлала Неру. У дверей же их встретила Индира. Естественно, Фероз влюбился в девушку, которая была не только красива, но и необычайно умна. Через два года он сделал ей первое предложение и получил отказ. Через несколько лет последовало ещё одно предложение, и вновь отказ. И только третья попытка увенчалась успехом. Возможно, это объясняется тем, что удачное предложение было произнесено в весеннем Париже на ступеньках Монмартра. В этот день Индира сделала запись в своём дневнике, смысл которой можно понять, только обладая женской логикой: «Мне не нравится Фероз, но я его люблю».

Однако до хэппи энда было ещё далеко. Против заключения этого брака резко возражал отец невесты. Джавахарлал Неру происходил из аристократического брахманского рода, и свадьба его дочери с человеком, пусть и достаточно обеспеченным, но низкого происхождения, да к тому же и иноверцем, нарушала тысячелетние традиции Индии. Возмущение жителей страны пренебрежением соблюдения обычаев могло поколебать его высокий авторитет и помешать политической борьбе. Тут-то на помощь влюблённым и пришёл Махатма Ганди, к которому Неру испытывал огромное уважение. Он убедил несговорчивого отца дать разрешение на брак. Так Индира сменила одну известную фамилию на другую, не менее известную.

Выслушав историю замужества женщины, о которой когда-то говорили: «Индия — это Индира», мы  направились к месту кремации её сына. Сейчас здесь  установлен, как сказал Дипак, красивый каменный памятник. В виду того, что мы находились на территории своеобразного, но всё же кладбища, осматривать его дактильно мы не посчитали для себя возможным. Стоя у памятника Радживу Ганди, Дипак рассказал, что так похожий на обычный парк мемориальный комплекс «Радж-Гхат» послужил местом совершения обряда кремации и других знаменитых индусов, в частности, здесь же был кремирован Джавахарлал Неру.

Во время нашего посещения  «Радж-Гхата» было немноголюдно. Но утренний «ручеёк» посетителей, желающих почтить память великих соотечественников, к вечеру превращается в «могучую реку». Особенно много паломников бывает по пятницам и в годовщины рождения и смерти Махатмы Ганди.

Все правительственные делегации, прибывающие в Дели, считают обязательным для себя посетить это священное для всех индийцев место и возложить цветы к монументам.

В начале декабря 2002 года здесь вновь побывал Владимир Путин, за два года до этого посадивший рядом с местом кремации Махатмы Ганди магнолию. Президент России возложил венок к чёрной плите и высыпал, согласно индийской традиции, горсть розовых лепестков на гладкую каменную поверхность.

Вновь почтительно помолчав на этот раз в память обо всех кремированных здесь выдающихся индусах, мы направились к выходу, чтобы, покинув столичный Нью-Дели, перебраться в старый город.

Андрей и Татьяна Усачёвы

Продолжение читайте в следующем номере.

Энциклопедия творчества

Видеть сердцем

Некоторое время назад в одной из публикаций я рассказывала об Эйджи Ким, молодой незрячей пианистке из Сеула, с которой мне посчастливилось познакомиться и расспросить о том, как живут, где учатся, работают и чем увлекаются люди с ограничениями зрения в Южной Корее. Вообразите моё удивление, когда несколько месяцев назад мне снова удалось встретить её в одном из концертных залов Москвы, но уже не в качестве сольного исполнителя, а участника уникального камерного оркестра «Hearts of vision». Думаю, что знакомые с английским языком без труда переведут его несложное название, которое по-русски можно передать двумя словами «видеть сердцем». И это неслучайно хотя бы потому, что уникальность этого единственного в своём роде коллектива заключается именно в том, что  состоит он из незрячих и слабовидящих музыкантов, каждый из которых профессионал, виртуозно владеющий одним или несколькими инструментами.

Московское выступление оркестра состоялось в  концертном зале С.В. Рахманинова в Олимпийской деревне совместно с именитыми  российскими солистами — Сергеем Кравченко (скрипачом, заслуженным артистом России,  профессором оркестровой кафедры Московской государственной консерватории) и Нареком Ахназаряном (виолончелистом, победителем конкурса им. П.И. Чайковского). Южнокорейские гости включили в программу произведения легендарных композиторов — Людвига ван Бетховена, П.И. Чайковского, А.И. Хачатуряна, Д.Д. Шостаковича. Приятной неожиданностью для слушателей стало второе отделение концерта, в котором прозвучали симфонические вариации на тему русских народных песен и знакомые каждому мелодии из советских кинофильмов. Пожалуй, именно такое знание предпочтений русского слушателя   и трепетное отношение к его культурному наследию окончательно покорило сердца пришедших на концерт оркестра «Hearts of vision».

Художественный руководитель и дирижёр Сан Джэ Ли тоже незрячий музыкант. С 14 лет он учился играть сразу на двух инструментах — скрипке и кларнете, имеет музыкальное образование и докторскую степень. Для каждого нового произведения он адаптирует и заказывает партитуры, напечатанные шрифтом Брайля, которые незрячим музыкантам приходится учить наизусть, самостоятельно разбирать и повторять партии дома,  прежде чем встретиться на совместных репетициях.

 «Основной целью создания оркестра «Hearts of vision» была необходимость помочь незрячим музыкантам получить работу, — рассказал Сан Джэ Ли. — В Южной Корее очень много людей с нарушениями зрения, которые получили специальное музыкальное образование, но до недавнего времени не могли применить его, профессионально развиваться, материально обеспечивать себя и свою семью. Наш коллектив существует с 2007 года, и за это время благодаря регулярным гастролям получил известность не только на родине, но и за границей. Конечно, репетиции незрячих музыкантов проходят немного иначе, нежели зрячих, и моя работа как дирижёра отличается от её традиционного понимания. Поскольку большинство оркестрантов не могут меня видеть, на репетициях мне приходится много говорить, кричать, петь, хлопать, топать, громко дышать — одним словом, издавать всевозможные звуки, благодаря которым они могут понимать  ритм, темп, характер музыки. Обычно на сцене я выступаю как член оркестра, и одновременно с этим дыханием и стуком ног помогаю своим музыкантам оставаться единым и отлаженным механизмом. Успех любого музыкального коллектива, а тем более коллектива незрячих музыкантов, это, в первую очередь, умение слушать, верить и доверять друг другу».

 «В прошлом году я стала членом оркестра, и для меня это совсем новая работа, — продолжила рассказ своего руководителя Эйджи Ким. — Сейчас коллектив насчитывает 23 профессиональных музыканта, владеющих разнообразными инструментами: роялем, виолончелью, скрипкой, контрабасом, альтом, трубой, тромбоном, фаготом, флейтой, кларнетом, тимпанами, ударными. Два раза в неделю мы встречаемся всем составом, работаем под руководством дирижёра, стараемся запоминать и учитывать все его замечания, а помимо этого, самостоятельно репетируем отдельными группами. В состав оркестра входят и зрячие музыканты, которые помогают нам и на сцене, и в бытовых вопросах во время гастролей. Лично я по-прежнему выступаю со своей собакой-проводником. В путешествия её, конечно, не беру, а вот на концертах в Сеуле мы вместе выходим на сцену. Зрячие музыканты работают на тех же правах и за такую же заработную плату, как и незрячие: в среднем, оркестрант получает 600 — 700 долларов в месяц и около 200 долларов за каждый концерт. В корейских городах мы выступаем очень часто, за границу выезжаем реже. В России наш оркестр впервые, и к выбору концертной программы пришлось подойти особым образом. Во-первых, нашему руководителю очень хотелось, чтобы в роли солистов выступали не только корейские музыканты, но и российские, именно поэтому в первом акте на одной сцене с нами  играли Сергей Кравченко  и Нарек Ахназарян. И несмотря на то, что удалось провести только несколько совместных репетиций, во время выступления мы отлично чувствовали, слышали и понимали друг друга. Во-вторых, каждый из нас хотел, чтобы российские слушатели получили удовольствие не только от прослушивания шедевров классической музыки, но и от русских фольклорных композиций и популярных в России мелодий двадцатого века. Надеюсь, нам удалось этого добиться — в некотором смысле это стало данью уважения культуре России, помогло нам хоть немного приблизиться, прикоснуться к ней».

Елена Федосеева

Знаменитые слепые           

ДЖОН МИЛЬТОН

 Ветхозаветная античность

 В средневековье вплетена.

Зеркально вновь отражена

В герое авторская личность!

Толкнула ненависть во мраке

Ввести в поэму Сатану,

Переложив свою вину

На толпы выкошенных в драке.

Творцы молитв глумиться рады

Над павшим или простаком,

И не гнушаются потом

Просить спасительной пощады!

Свой след оставив в смутном веке,

Вздымать негоже напоказ

Туманный щит незрячих глаз

И всю беспомощность калеки!

Возможно, кому-то покажется, что я излишне придирчив к маститому классику, в Англии по степени авторитетной популярности следующему  сразу за Уильямом Шекспиром, но ведь с великих и спрос должен быть жёстче. К тому же доказательства моих нелицеприятных оценок находятся на поверхности. Достаточно вспомнить, что индепендент в политике и протестант в религии считается основателем «Клуба телячьей головы», прославившегося язвительными насмешками над памятью казнённого короля. Любимец муз лично написал остроумный памфлет «Иконоборец», обличающий Карла Первого, погибшего на эшафоте.

Несомненно, Джон Мильтон был деспотом в личных отношениях, беспощадным фанатиком в общественной деятельности и мракобесом в литературе. По-видимому, он специально культивировал в себе диктаторские наклонности, выработав невыносимый характер, о чём сохранилось немало свидетельств современников. Однако уже два столетия спустя образ слепого гения заметно облагородился и стал приобретать романтические оттенки. Ярким примером такого отношения является выразительное полотно «Мильтон, диктующий дочерям поэму «Потерянный рай», которое в настоящее время хранится в нью-йоркской библиотеке Ленокс. Эту картину написал венгерский художник-реалист баварского происхождения Михай Либ, более известный по псевдониму Мункачи. Так  называется родной для него городок, тогда принадлежавший Империи Габсбургов, а ныне относящийся к Закарпатской области Украины. Так вот, искусствоведы и простые любители живописи дружно отмечают искреннюю грусть, которая глубоко таится в мотивах произведения, трогая за сердце. Некоторые специалисты подчёркивают, что  какая-то задушевность и лиричная простота ему свойственны. С такими оценками бессмысленно спорить. Позволю себе лишь напомнить, что ведь источником вдохновения мастера оказалась крайне противоречивая историческая личность, мало соответствовавшая благостному образу заботливого отца семейства. Такова сила искусства, частенько заставляющая поверить в заведомый вымысел и умилиться сентиментальности очаровательной фальсификации.

Так что же в действительности представлял собой прославленный британец? Как известно, на склоне лет он заставлял трёх своих дочерей долгими часами читать ему вслух книги на непонятных им языках. Это вызывало у девушек «молчаливое негодование». К тому же капризный  батюшка требовал постоянного тщательного ухода. Соотечественники утверждали, что Мильтон был абсолютно беспомощен в быту и плохо ориентировался даже в собственном доме. Хочу отметить, что несовершенные навигационные приборы веками называли «посохом для слепца», но в сохранившихся текстах бунтаря духа вообще не упоминаются тифлоприборы. Неужели он в обиходе не пользовался даже примитивной тростью, эгоистично перекладывая все заботы о «себе любимом» на хрупкие плечи близких?

Такая иждивенческая позиция особенно удивляет, ведь писатель  частенько воспевает изнурительную работу ремесленника и землепашца, являясь первооткрывателем данной темы. Не случайно, выступая на «Радио России», профессор и доктор педагогических наук Борис Бимбат припомнил слова согрешившего Адама: «Я должен хлеб свой добывать в трудах. Что за беда? Была бы хуже праздность! Меня поддержит труд и укрепит…» По ходу беседы этот действительный член Российской Академии образования, характеризуя гения с трагичной судьбой, сослался на крайне авторитетное мнение Пушкина, который сказал очень хорошо: «Кто в злые дни был жертвой злых языков, жил в бедности, в гонении и в слепоте, но сохранил непреклонность души и продиктовал «Потерянный рай»!..»

Джон появился на свет в семье успешного нотариуса, учился сначала дома и в школе Святого  Павла, а потом в Кембриджском университете. По окончании курса он провёл шесть лет в имении отца, занимаясь самосовершенствованием. Как раз в  Хортоне, близ столицы, он вступил на творческий путь. Тогдашней полной душевной гармонии соответствовал характер его первых «грациозных» произведений, названных «Весёлый» и «Задумчивый», где противопоставляются радость бытия и созерцательная грусть, а к ним примыкает блестящая драматическая пастораль «Комос». Подобная модная лирика в стиле романтичной Елизаветинской поры, очаровывавшая восторженных леди, у повзрослевшего автора уже более не встречалась. Переходным этапом стала поэма «Люсидас», посвящённая идеализированной сельской жизни. Там меланхолия в духе Петрарки переплетается со страстным патриотизмом фанатичного протестанта.

Молодость завершилась путешествием тридцатилетнего Мильтона по континентальной Европе, где он познакомился с Галилеем и другими знаменитыми современниками. Вернувшись в Лондон, с которым связаны важнейшие вехи его жизни, он занялся обучением своих племянников и написал трактат «О воспитании».

Перейдя в ряды партии «Индепендентов», красноречивый и мятежный поэт создал 24 политических памфлета. Первый из них — «О реформации» — появился в 1641 году, а последний, названный  «Скорый и лёгкий путь к установлению свободной республики», спустя два десятилетия завершил уникальную серию, главной целью которой была «защита народных прав». Мильтон умел излагать свои идеи публично. В самой знаменитой речи, обращённой к английскому Парламенту, пламенный трибун в 1644 году требовал свободы для печатного слова. Конечно, вскоре замечательная «Ареопагитика» вышла и в печатном виде.

Когда наладилось парламентское правление, Мильтон занял место правительственного секретаря при Государственном  совете. Благодаря чтецам и  помощникам до 1655 года он контролировал заграничную корреспонденцию на латыни, ведя активную переписку и печатную полемику с оппонентами, а кроме того, наблюдал за издательской деятельностью. В течение трёх последних лет он работал вслепую, так как на сорок четвёртом году жизни потерял зрение.

Вообще, литератор в самом деле много страдал, особенно  после того, как в «возрасте Христа» неудачно женился на Мэри Поуэл. О напряжённости отношений свидетельствует фраза, якобы принадлежащая уже ослепшему мужу: «Я знаю, что моя красавица подобна розе! Её шипы мне говорят об этом…» Уже вскоре после свадьбы строптивая супруга ушла от него и ни за что не хотела возвращаться, а когда всё-таки вернулась, то  родила ему дочь и умерла во время родов. Это происшествие довело Мильтона до отчаяния и омрачило существование. Неудачный опыт семейной жизни, ознаменованный целым рядом домашних бедствий, он распространил на брак вообще и написал полемический трактат «О разводе».

Правда, тяжелее собственного недуга он перенёс крах политических надежд. Убеждённый соратник Кромвеля был ошеломлён, когда его высокопоставленный друг, вместо того чтобы продолжать революционные  преобразования, по сути, ввёл свою личную диктатуру. После воцарения в Англии Карла  Второго положение Джона Мильтона только ухудшилось. Его на некоторое время заключили под стражу, даже жизнь слепца оказалась под угрозой, но по многочисленным просьбам влиятельных парламентариев он был освобождён. После запрета публиковать его памфлеты и трактаты мыслитель заявил: «Всё, что нас не убивает, делает сильнее!»

Коренным образом изменившаяся ситуация тяжко отразилось на материальном положении Мильтона, а реставрация Стюартов привела к полному разорению. Началась «чёрная полоса». Старик был очень одинок в тесном кругу семьи, члены которой не ценили дар мастера стихосложения и не разделяли его интересы. Очередная жена совершенно не интересовалась духовностью безденежного и беспомощного супруга, для которого  в то же время наступил период величайшего творческого подъёма.

«Потерянный рай» появился в печати в 1667 году. Логично предположить, что поэма сочинялась немного раньше, а следовательно, в «год трёх шестёрок». Уверен, «число дьявола» присутствует здесь далеко не случайно. Кстати, вдохновенный стихотворец и непримиримый революционер прожил 66 лет, что знаменательно и заставляет задуматься.

Надо подчеркнуть, что христианский шедевр о возмущении отпавших от Бога ангелов и грехопадении первых людей оказал огромное влияние на последующую литературу. В противоположность героическим эпопеям Гомера и поэме Данте фанатичный пуританин передавал ветхозаветный сюжет согласно Священному Писанию, что не давало простора творческому вымыслу. Пафосность и страстность изложения воплотили дух времени, а музыкальность стиха добавила ему привлекательности. Хотя персонажи довольно условны и аллегоричны, воинственная религиозность и незаурядный талант помогли автору создать грандиозный образ Сатаны. Свободолюбивый богоборец послужил первоисточником демонизма Байрона и вообще всех романтиков.

Лично мне особенно интересны поэтичные высказывания Джона Мильтона о культурно-информационной важности печатного слова и нашем общем недуге. Вот и вице-президент ВОС Олег Смолин для своей авторской  радиопередачи «Равные среди первых» тоже отобрал соответствующие цитаты:

«Господь — есть свет... Тебя и воскрешающую мощь твоей лампады чую, но глаза ты никогда мои не посетишь. Во тще они вращаются, ища всепроникающих твоих лучей, не находя и промелька зари. Их погасила тёмная вода. И думаю о древних двух волхвах: Финее и Тиресии. Мой дух тогда питают мысли и невольно рождают гармонический напев…

Подобно тучи беспросветный мрак меня окутал. От мирской стези текущей отстранил навек меня. И книга, по которой изучать я мог  природы дивные дела, померкла, выскоблена и пустых страниц полна. Сокрыты для слепца одни из врат премудрости навек. Тем ярче воссияй небесный свет во мне, пещеры духа озарив! Ему восставь глаза, рассей туман, дабы увидел и поведал я то, что узреть не может смертный взор…» 

Очень знаменательно, что именно драматическая поэма  «Самсон-борец», вышедшая в 1671 году, стала подлинной «лебединой песней» Джона Мильтона, ведь всего через три года он скончался. Естественно, после реставрации монархии обличитель пороков, рисковавший головой, захотел, хотя бы на бумаге, отомстить могущественным противникам  за разбитые надежды, а осторожность заставила обратиться к Ветхому Завету. Опираясь на достижения великих предшественников, кудесник эпического стиха на склоне лет воспел пронзительный образ обманутого витязя, который, по-видимому,  историчен, а к тому же впитал многие типичные черты авторской личности. Недаром, изучая и анализируя творческое наследие незрячего классика, принято скрупулёзно сравнивать выдуманные им события и реальные факты его биографии.

Древний сюжет, обогащённый фольклорно-мифологическими мотивами, стал одним из любимейших в искусстве и литературе, начиная с эпохи Ренессанса. Трагичное действие разворачивается возле тюрьмы в Газе. Лишённый зрения заглавный герой в праздничный  день выходит на воздух, чтобы отдохнуть в уединении. При этом каторжанин скорбит о своей участи: «Направь мои незрячие шаги Ещё чуть дальше, вон к тому пригорку. Там можно выбрать меж жарой и тенью; Там посижу я, раз мне выпал случай Расправить перетруженную спину, Которую я гну весь день в темнице, Где, пленник, пленным воздухом дышу — Сырым, промозглым, затхлым, нездоровым…»

Коварная Далила, усыпив «самого сильного парня на земле Израиля», велела состричь его чудодейственные волосы. Самсон был захвачен и в цепях брошен в узилище. Довольные филистимляне призвали униженного врага в храм, чтобы он забавлял их. Между тем шевелюра арестанта успела отрасти, и мощь стала возвращаться. Вознеся молитву Богу, хрестоматийный боец поднатужился и обрушил опорные колонны, похоронив под развалинами нескольких жрецов и сотни ни в чём не повинных зевак. Погиб и «тёмный калека», живший как затравленный хищник и не выдержавший жуткого стресса после перенесённого  предательства, помноженного на роковое бессилие слепца. Вообще, наивный простак, ставший беспощадным мстителем, почему-то напоминает фанатичного террориста, оставшегося наедине  со своим ужасом! Неужели многие поколения читателей восхищались просто приукрашенным суицидом?

Интересно, что памятный образ библейского богатыря получил овеществлённое воплощение в композиции главного фонтана дворцово-паркового ансамбля Петергофа. Открытие культового сооружения пришлось на годы правления Анны Иоанновны. Оно было  приурочено к двадцатипятилетию победы в Полтавской битве, которая вроде бы состоялась в день Сампсония Странноприимца. Очевидно, выбор темы определялся не только календарной датой. Во всяком случае, изваяние могучего поединщика полюбилось патриотичным туристам, хотя этот ранний охотничий подвиг Мильтоном  и не описан. Изображение  самоотверженного витязя, напоминающего Петра Великого, который одолевает грозного царя зверей, производит неизгладимое впечатление. Выразительные скульптуры символизируют Россию, смиряющую разгромленную Швецию, на гербе которой скандинавский Лев сохранился поныне.

Сегодня сочинения Мильтона печатаются довольно регулярно, прежде всего, в серии  «Литературные памятники», а первый раз в Российской Империи героическая поэма «Потерянный рай» была опубликована ещё в 1780 году, чему способствовал Московской Академии префект Амвросий Серебренников. Всего за восемьдесят лет книга выдержала 7 исправленных и сильно дополненных изданий с постепенным приобщением других произведений британского гения. В дебюте девятнадцатого века  на русском языке появилась поэма «Возвращённый рай». Написанная в том же году, что и «Самсон-борец», она довольно искусственно и холодно передаёт историю искушения Иисуса Христа духом зла. После творческого наследия очередь дошла и до биографии стихотворца и революционера.

При Екатерине Второй существовали тесные связи с Парижем, да и впоследствии десятилетиями интеллектуальная элита, состоявшая из дворян, находилась под влиянием галльской культуры. Возможно, поэтому поначалу большинство стихотворных переложений осуществлялось с французского языка. Они были крайне неудачными, по сути, английский оригинал искажался дважды. Лишь столетие спустя появились выверенные поэтические переводы первоисточника, которые сопровождались профессиональными комментариями литературоведов и лингвистов.  

Разумеется, «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», выходивший с 1890 по 1907 годы, тоже уделил внимание судьбе гения. Его поэмы на рубеже веков в новом стихотворном переводе О. Чюминой и с отличными иллюстрациями Г. Доре были удостоены половинной Пушкинской премии. Великолепное издание произвело фурор в Санкт-Петербурге.

При советской власти религиозность не поощрялась, поэтому воинственный пуританин почти не публиковался. Впрочем, было одно неординарное исключение. Илья Ильф и Евгений Петров ещё в самом начале тридцатых годов сочинили роман «Золотой телёнок». Типичная сатирическая «книга странствий» удивила современников знаменательным названием двенадцатой главы: «Гомер, Мильтон и Паниковский». Правда, англичанин упомянут лишь мимоходом, но такое значимое соседство заставляет задуматься о величии поэта. Об этом свидетельствует и статья Р. Самарина, которая всё-таки  попала в третье издание «Большой советской энциклопедии». Уже достаточно полно произведения Джона Мильтона в переводе Аркадия Штейнберга представила «Библиотека всемирной литературы», сорок пятый том которой пользовался особой популярностью сорок лет назад.

Кстати, когда в  1958 году мировая общественность широко отмечала 350-летие со дня рождения Джона Мильтона, «Почта СССР», как ни странно, выпустила памятную марку, посвящённую этому юбилею, а ещё в честь британца назван кратер на Меркурии.

Владимир Бухтияров